Наконец толпа ввалилась внутрь дома, но если люди рассчитывали найти здесь укрытие от нежданных врагов, то сильно ошиблись. Посреди довольно ярко освещенной масляными лампами большой комнаты стоял зловещий, в черных доспехах воин. Левая рука его охватывала мощную шею деревенского старосты, отгибая ее назад. Правой бывший аптекарь (а это был именно он!) держал приставленный к горлу пленника меч.
— Бросай оружие! — грозно приказал он. Позади поселян громыхнула закрывающаяся дверь и со стуком опустился добротный засов. Отряд таки справился с операцией по захвату дома старосты. Все наемники были внутри, двери — заперты, неизвестно когда успевший спуститься с крыши Асет и его приятель заняли позиции у окон, их примеру последовали двое из охотников. Остальные, поигрывая клинками, медленно отжимали сгрудившихся крестьян к центру комнаты.
Крестьян связали, кого собственным поясом, кого подвернувшимися под руку веревками и полотенцами, и, словно связку чеснока, нанизанную на одну основу, спровадили в обширный погреб. В комнате остался только староста, тот самый Бирюк, и его жена. Эйнар безошибочно выделил среди нескольких женщин хозяйку и приказал пока в погреб не запирать. Повинуясь кивку командира, один из наемников схватил Бирючиху за связанные сзади предплечья, а другой рукой продемонстрировал старосте короткий меч.
— Крикни своим в окно, чтобы шли по домам! — Эйнар отвел острие меча от шеи старосты и подтолкнул его к оконной раме. Асет отодвинулся, давая дорогу. Бирюк потер шею, оглянулся на жену, потом, видно решив, что делать нечего, высунулся по пояс в окно и прокричал, что, мол, все в порядке, можно расходиться.
За окном еще какое-то время слышались возгласы, но вскоре они стихли: не дождавшись от старосты никаких разъяснений, все разбрелись по своим избам.
— Поговорим? — произнес Эйнар, присаживаясь к массивному кухонному столу и кивая старосте на место напротив себя. Бирюк в который раз покосился на жену, потом неохотно опустился на указанный стул. — Не беспокойся, мы без крайней необходимости никого не тронем, — многозначительно продолжил он. — А вот хотелось бы узнать, с чего это мирные земледельцы стали нападать на путешественников?
Староста опустил голову, но промолчал, краем глаза продолжая наблюдать за наемником, державшим его хозяйку. Эйнар нахмурился, он никого не собирался пытать, но ему требовались некоторые ответы… Он еще раз изучающе оглядел Бирюка. Было похоже, что пока тот опасается кого-то значительно сильнее, чем десятка вооруженных головорезов, засевших в его собственном доме.
— Ну, хорошо, — раздумчиво протянул допрашивающий, — попробуем иначе: не проезжал ли здесь недавно некий могущественный маг, и не велел ли он случайно тебе и твоим землякам немедленно избавляться от любых приезжих, похожих, скажем так, на нас?
Бирюк поднял голову.
— Значит, вы действительно те самые люди, что хотят убить нашего колдуна?
— Почему же сразу убить? — искренне удивился аптекарь.
Староста зачем-то обвел взглядом комнату, глянул на Бирючиху, получил от нее утвердительный кивок и, мотнув головой, словно решившись на что-то, начал рассказывать.
Аргол действительно несколько дней назад вернулся в свои владения. В тот же день в деревню из башни прибыл гонец и объявил: злые люди из чужой страны желают умертвить мага. Убившего или пленившего злоумышленников ждет награда, ну, а того, кто, пусть и по незнанию, приютит чужеземцев — наказание…
— Великий Аргол предупредил заранее: деревня, пропустившая чужаков через свои земли, будет предана мору. Так что караулят по всей округе. Наш пастух наткнулся на вас в лесу случайно, на дальнем выгоне. Прибежал ко мне. Собрали мужиков, кто покрепче… Ну, дальше вы знаете. А куда деваться? Помирать-то от какой-нибудь холеры не особо хочется. Да еще жены, да дети…
— Значит, пока мы тут сидим, твои побегут за помощью к колдуну?
— Это вряд ли… — покачал седой головой Бирюк. — Скорее уж просто из деревни побегут, куда подальше… И зря, кстати, колдун у нас еще прошлой осенью у каждого из исподнего по нити вынул, так что куда ни кинь — повсюду!..
— О чем это он? — не понял Асет.
— О том, что, получив долго служившую тебе вещь, колдун сможет наслать на тебя порчу где угодно, — мрачно пояснил Эйнар. — Беги — не беги.
— Какой, однако, у вас «добрый» волшебник! — иронично заметил Лис.
— Мне-то, может быть, этот маг уже тоже остоколел. — Бирюк невольно понизил голос и снова опасливо обвел взглядом комнату, словно ждал, что Аргол явится покарать его прямо из воздуха. — Но другие считают, что без него мы враз загнемся: привыкли — без колдовства ни вспахать, ни засеять!
— Ну, тебе-то теперь, после того как мы у тебя побывали (и в плен, замечу тебе, сдаваться не намерены), от мага один исход. — Аптекарь выразительно провел ладонью поперек шеи. Староста вздрогнул. — Так почему хотя бы не попытаться помочь нам и спасти деревню?..
План был неоригинален: достали с обширного ледника, который, оказывается, был в погребе у старосты, трупы погибших в схватке у лесного лагеря селян. Переодели их в свою одежду, напялили кое-какие доспехи. Эйнар и трое его бывших сослуживцев переоделись в фермерские обноски, чтобы вместе со старостой и его свояком, согласившимся по настоянию Бирюка участвовать в их опасной затее, отвезти «мертвых чужеземцев» Великому Арголу. Остальные члены отряда должны были ехать в телегах, изображая собственные трупы, а в нужный момент «восстать из мертвых», перебить стражу и прорваться сквозь проход в «стене» (конечно, если таковой окажется в наличии).
Аурея доплясывала свой ночной танец, клонясь к горизонту, до рассвета оставалось от силы часа полтора, когда небо на севере раскололи первые зарницы. Молнии били все сильнее. В горах непрерывной канонадой загремел гром. Из внезапно сгустившихся невесть откуда туч на селение упала сплошная завеса дождя. Эйнар выбежал на крыльцо, стараясь сквозь тьму рассмотреть хоть что-то там, на севере. Но ничего, кроме непрерывных голубых вспышек, выхватывающих черный силуэт Оль-Герох, видно не было.
— Запрягай лошадей в телеги! — Бывший ученик мага метнулся во двор, вырвал поводья у старосты, пытавшегося загнать лошадь под навес.
— Ты что, с ума сошел, в такой ливень! — перекрывая гром, закричал Бирюк, но тот вдруг схватил его за полы кафтана и с силой дернул на себя. В отсвете молнии староста, упавший в грязь, с ужасом успел разглядеть бешеные глаза предводителя наемников.
— Выводи лошадей, — негромко, но так, что слушавший почему-то отчетливо слышал каждое слово, процедил «сумасшедший». — Или мы прорвемся в замок до конца грозы, или я сам сровняю с землей эту деревню!
Оскальзываясь на дороге и непрерывно выталкивая из грязи то одну, то другую телегу, подставной отряд наконец достиг моста через ручей Брез. Правда, выглядел он теперь как средних размеров река и норовил сорвать и унести деревянный настил мостика. На другом его берегу, где, как говорил староста, образовалась невидимая «стена» и последние два дня размещалась застава абаданнов, никого не было видно. Эйнар отпустил поводья передовой лошади, которую тащил вперед сквозь завесу дождя, и медленно двинулся по малонадежным доскам моста к другому берегу. Староста, его родственник, наемники замерли на этом берегу, не спуская глаз с серой неуклюжей фигуры (латы под крестьянской одеждой не прибавляют изящества).
