Приятно ли быть правительницей большого города, вернее, даже большого княжества? Потому что границы Врана не кончались за городской стеной, а тянулись далеко на юго-восток и запад (и чуть меньше в других направлениях). Впрочем, к чему долго описывать то, что легко изобразить на карте?! И Мирра была вынуждена часами любоваться подробнейшей картой княжества, на которой были тщательно отмечены все деревни, крупные проселки, леса, болота и тому подобное. Она запомнила название каждого населенного пункта и каждой общины, проживающей на территории княжества. Затем Змей настоял, чтобы она заучила имена и родословные самых влиятельных семейств Врана, потом протяженность каждой из сухопутных границ и численность гарнизонов и еще Фермер знает какую кучу всевозможного дерьма, от которого у Мирры лопались мозги. А бумаги, что она теперь читала ежедневно, совсем не напоминали увлекательных манускриптов, которыми она так увлекалась в замке на Горе. Мирра уронила на стол очередной свиток и, тихонько завыв, несколько раз (правда, довольно осторожно) приложилась лбом о столешницу.
— Больше не могу! — простонала она.
Змей даже не повернулся от большого стрельчатого окна башни, в которое задумчиво наблюдал за облаками.
— А ты думала бремя власти — пустые слова? — спустя некоторое время спросил он.
— Эрссер, золотко, — голос Мирры звучал заискивающе, — ну что тебе стоит? Ты все знаешь и все умеешь, скажи, что мне сделать? Пограничным гарнизонам задолжали плату за полгода, в казначействе сундуки вместо денег набиты счетами, а если я подниму налоги, меня забросают камнями на улице! — Мирра сделала паузу, чтобы муж мог вставить свое веское слово. Но Змей молчал. — Ну Эрссер же, — тон Мирры стал раздраженно-требовательным, — скажи что-нибудь!
— Даже не думай взваливать это на меня. — Иногда пронять Змея было просто невозможно. — Ты — правительница, у тебя есть лорд-казначей, заставь старика выполнять свою работу, а не справится — откусишь ему голову. А с меня хватит и городского суда.
Месяц назад Мирре удалось разжалобить потерявшего бдительность мужа и назначить его Верховным судьей Врана. В последний день месяца дракон вынужден был надевать багряную мантию и заседать в судилище, куда «за справедливостью» стекались подданные со всего княжества. Что и говорить, судил Змей почти безупречно, он умудрялся за несколько часов расправиться с делами, споры по которым тянулись месяцы, если не годы. Весь фокус сводился к тому, что дракон перед слушанием вкушал кровь каждого из спорщиков, а потом оставалось только сверить показания сторон с их мыслями и… дело в шляпе. Бывали, конечно, и заковыристые случаи, но не часто, и пока Г’Асдрубалу хватало чувства юмора их разруливать. Труднее было объяснить необходимость сдавать перед судилищем кровь. Эрссер не собирался афишировать, что он дракон, да и свои способы установления истины тоже. Поэтому пришлось наскоро придумать клятву на крови, которую предлагали дать перед судом истцу и ответчику. Отказавшийся чиркнуть себя по пальцу и накапать крови в общую чашу считался заведомо виновным.
После битвы с Испохом по городу, конечно, ходили слухи, что муж правительницы то ли дракон, то ли колдун, (не так-то просто заставить молчать половину солдат гарнизона, присутствовавших на поле, когда Змей совершил свое превращение). Но сплетни о человеке-драконе были уж слишком фантастичны, так что во Вране больше прижилась версия, что Эрссер очень сильный маг (раз правительница — ведьма, кем, как не колдуном, быть ее мужу?!), что придавало дополнительный авторитет его решениям.
Годы, последовавшие за исчезновением пса, были на редкость благополучными. Поля приносили невиданные урожаи, на пастбищах множились и тучнели стада, так что проведенное Миррой увеличение сборов прошло почти безболезненно. Собранные деньги правительница тут же пустила на строительство более короткой и прямой дороги до соседнего Готтара и Торгового тракта. Владельцы постоялых дворов, согласившиеся обживать новые пути, были освобождены казной от сборов на десять лет вперед, так что гостиницы вырастали вдоль трактов едва ли не быстрее, чем каменщики успевали устилать булыжником дорожное полотно. Рядом с постоялыми дворами выросли заставы: безопасность в дороге важна не меньше, чем каменный накат. Оценив удобства нового пути, во Вран потянулись караваны с севера и обоих побережий. Город рос вместе с состояниями торговцев. Мирра не преминула чуть поднять торговые пошлины. Деньги пошли на городскую лечебницу, а в планах был еще и университет. Но золота никогда не бывает достаточно, стоит закрыть одну прореху, как тут же где-то появляется новая: заплатили каменщикам, строившим посты на новых дорогах и укреплявшим заставы на границах, тут подошел и срок платить гарнизонам, а казна пуста, как карман пьяницы. Мирра уже совсем собралась снова (теперь уже в последний раз) воспользоваться Арголовым наследством, попытавшись запродать стоявшую на побережье башню, но тут на нее, ко всему в придачу, свалились совсем уж непредвиденные проблемы.
Жена дракона обнаружила, что беременна. О, она долго гнала от себя подозрения, ведь у людей и драконов не может быть общего потомства!.. Потом, когда нервное напряжение достигло предела, все же поделилась своими тревогами с мужем. Больше всего она боялась, что Г’Асдрубал обвинит ее в измене. Никак иначе такое зачатие объяснить было невозможно, в чудеса Мирра никогда не верила, и необъяснимая беременность просто сводила ее с ума.
Змея ее сообщение расстроило и встревожило, но совсем не так, как она предполагала.
— Я старался не допустить этого! — в сердцах проговорился Змей. Под напором расспросов, вперемешку с рыданиями жены, он наконец признался, что слегка ввел ее в заблуждение. — Ты не первая женщина, забеременевшая от дракона, — нехотя рассказывал Эрссер. — Но штука в том, что родиться в равной степени может и дракон, и человек, а определить, кто именно, невозможно до того момента, пока не станет слишком поздно. Если человек — все в порядке, но выносить и родить дракона человеческая женщина не в состоянии. Он просто разорвет утробу примерно месяце на третьем! Я не собираюсь рисковать! — Г’Асдрубал, метавшийся по комнате, зачем-то схватил Мирру за руку, словно собирался немедленно тащить ее куда-то. — Что бы там ни говорила Добрая Сестра, мы немедленно вызовем лекаря и избавимся от плода! Меня пока не прельщает идея стать вдовцом!
Мирра, которая ждала и опасалась совсем другого, сообразив, что ничего сверхъестественного с ней не случилось и что обвинять ее в супружеской неверности никто не намерен, напротив, успокоилась.
— Стоит ли так волноваться, дорогой? — заметила она, аккуратно ощупывая собственный живот. — По-моему, со мной все в порядке.
Мирра мысленно подсчитала, сколько времени прошло с момента, когда она впервые заметила отсутствие женского цикла. Выходило никак не меньше двух с половиной месяцев. Вряд ли драконий детеныш способен за несколько дней так прибавить в размере, чтобы разорвать ее внутренности. К тому же если такая опасность появится, Змей, конечно, что-нибудь придумает! И естественно, следовало обратить внимание на его непонятные слова о Доброй Сестре. Эрссеру пришлось рассказать о пророчестве Белой Девы, и это успокоило Мирру окончательно. Теперь она получала удовольствие от своего нового положения, Г’Асдрубал чуть ли пылинки с нее не сдувал. Он добровольно взвалил на себя большую часть забот (а точнее, практически все) по управлению княжеством, и Мирре оставалось только потирать руки, глядя, как ловко он улаживает финансовые и военные вопросы, тем более что дела устраивались от ее имени. Он даже начал строительство университета, идею которого никогда не одобрял и считал дорогой прихотью. Чего не сделаешь, чтобы не расстраивать женщину в положении?!
