– За такое полагается петля, десятник, – сказал патэ. Десятник замотал головой, едва не перерезав себе горло:
– Ты разберись поперва, ваша святись, потом петлей грозись! – запальчиво выкрикнул солдат, размахивая футляром для писем. Стратиг шевельнул пальцами, футляр выскочил из руки. Кольцо, надетое на футляр, звонко лопнуло, футляр раскололся, бумага затанцевала в воздухе, развертываясь. Одновременно ножны десятника перекрутили пояс, а воротник впился в горло. Стратиг опустил меч, патэ Ирек встал так, чтобы в случае чего загородить собой начальника и пресечь любое движение десятника.
Не прикасаясь к письму руками, держа его в воздухе перед собой, стратиг прочитал послание.
– Как пришло письмо? – спросил он.
Десятник молчал. Стратиг удивился, ему редко приходилось повторять вопросы.
– Как?
Десятник неразборчиво хрипнул.
– Вы бы того, сэнир стратиг, отпустили бы его, – подсказал патэ Ирек.
Стратиг хлопнул себя по лбу, коротко прокомментировал свою старческую забывчивость и отпустил пояс и воротник. Детина рухнул на колени, схватился за живот и принялся стравливать все, что ел и пил недавно. Стратиг терпеливо ждал. Десятник последний раз содрогнулся в пароксизме, единым махом выдул поднесенную Танией чашу вина.
– Стрела… прямо в бочку… – наконец смог выговорить.
Стрела со свистом впилась в бочку с элем, пронзила клепку, и пахучая жидкость хлынула на штаны пирующим воякам. С воплями повскакав, переполошив половину лагеря, солдаты с величайшей предосторожностью извлекли стрелу, заткнули дыру и только сейчас обратили внимание на футляр, прикрепленный к древку.
– Я поперва кликнул свой народ, чтобы споймали тово шутника, потом увидел перстенек, ну и понял, что вам снести надоть.
– Патэ Ирек, срочно вышлите конных, пусть остановят этот «его народ», – распорядился стратиг. Патэ метнулся было из палатки, но десятник поймал его за плечо, присущим плохим телепатам жестом поднес руку к виску. И рявкнул:
– А ну стой! Давай взад!
Вот так плохой телепат, ахнул про себя патэ.
– Стой, курррва сучий перемать! – еще громче рявкнул десятник. И разулыбался: – Ага, услыхали. Остановились.
Патэ и стратиг переглянулись.
– Вы такой сильный телепат? – поинтересовался патэ.
Детина потупился:
– Не, мой зять отряд вел, я с сопливых лет сопляка знаю.
Стратиг взял себе на заметку рассмотреть возможность использования родственников для улучшения координации отрядов.
– Вы ведь нарочно его послали?
– Ага, ага, – закивал десятник.
– Полюбуйтесь, – предложил Матис патэ, швыряя на столик письмо. Ирек «любовался» недолго.
– Ловушка? – осведомился он.
– А вы как думаете?
– Ловушка.
– А как чувствуете?
– Я не сенс, я логик. Я не чувствую, а вычисляю, предполагаю и советую.
– Так советуйте.
– Не ходите.
Стратиг покачал головой.
– Надо идти.
– Код письма правильный… – Патэ сложил письмо. – И сложено верно… – разворошил остатки футляра, покрутил в руках сломанную и перекрученную полоску металла – бывшее кольцо. – …Все тайные знаки на месте, но это ничего не значит. Мы уже убедились, что варвары… – Ирек остановился, нужно придумать новое слово, это не подходит. – Они более развиты, чем это дано в предоставленных нам сведениях, они умны и коварны, знакомы с тактикой и военной инженерией. Маловероятно, но они могли сведать и тайнопись церкви, и внутренний ранжир. Вы не имеете права рисковать собой.
– Значит, оставить послание без внимания?
Десятник едва не подавился от возмущения.
– Я этого не говорил. – Патэ Ирек кивнул своим мыслям. – Пожалуй, пора вытащить из сундука свое официальное одеяние и стряхнуть с него порошок от моли. Как вы считаете, помощник стратига – достаточно значимое лицо для автора послания?
– Вы хотите рисковать собой?
– Не хочу. Но вы рисковать собой не можете. Скажите, и я иду тотчас.
Стратиг принял решение и неохотно кивнул.
– И вот еще что…
Ирек остановился на выходе.
– Пришлите кого-нибудь прибраться.
Встречные солдаты пучили глаза и роняли челюсти. Проходя по лагерю, патэ Ирек ощущал себя диковинной птицей в клетке звериного парка в Крепи. Наконец он с десятком сопровождения вышел за рвы и валы и направился к лесу. Встретили по пути посланных в погоню, они не только не настигли «шутника», но даже его не видели.
Патэ оставил воинов на опушке леса и дальше двинулся один.
Официальная одежда пропахла гвоздикой, была ни разу не надеванной, патэ чувствовал себя неуютно. Негнущийся от вышивки жилет, парадные пояса с кистями, широкие полы одеяния словно созданы специально для того, чтобы максимально осложнить жизнь в случае драки.
Не говоря уж об их цвете. Ирек поежился и попытался представить, как можно промахнуться из лука по такой, с позволения сказать, незаметной фигуре, не смог. Половину василисков в окрестных лесах имперцы повыбили, половина ушла сама, но если на патэ наткнется какой-нибудь заблудший ящер – быть ему кусаным.
Несмотря на то, что он был логиком, воображение у патэ работало будь здоров. Причем чаще всего почему-то против своего хозяина. Отвлекло от невеселых размышлений о заражении крови ощущение чужого взгляда – осторожного, таящегося, но не враждебного. Ирек остановился и послал окрашенную дружелюбием мысль в зелень. Через какое-то время ощущение, что его разглядывают, пропало, напоследок пришла картинка – он, патэ Ирек, в своем нелепом одеянии идет к большому иеро «тарэш».
Патэ улыбнулся, увидев на пересечении лесных путей могучий развесистый дуб. Лесной гигант действительно напоминал этот символ, а в международном знаковом письме «тарэш» означало встречу, свидание, от которого неизвестно чего ждать.
Патэ Ирек полюбовался лесным исполином, встал под дерево и терпеливо ждал.
Долго.
– Патэ Стефан Ирек, я полагаю? – спросил голос с неба. Патэ подпрыгнул от неожиданности и поднял голову.
Прямо над ним на стволе дерева вниз головой неведомым образом держался человек.
Он спрыгнул, приземлившись перед патэ, который невольно отшатнулся, упершись спиной в ствол осины. Прыгун невозмутимо поклонился так, как обычно церковники приветствовали старшего по званию. Патэ промедлил и кивнул в ответ.
– Ваше имя?
– Алеф.
– Ваше звание?
– Алеф. Ваше имя?
– Стефан Ирек.
– Ваше звание?
