– Как вы меня ощутили? Я прятался изо всех сил!
– Запах. Недавно ты влип сапогом в горюч-воду. Если хочешь остаться незамеченным, всегда заходи с подветренной…
Майнус вдруг замолчал, потянул носом, недоуменно нахмурился. Мотнул головой.
– Уже черт-те че чудится. Ладно. Посмотрим, насколько вы хороши в паре.
Лина и Алек вздрогнули, но, оказывается, старик имел в виду поединок.
«Как странно», – думал Алек. Мечи взлетали и опускались, он читал Лину как открытую книгу, она знала все его мысли. Мягко обведя ее меч, блистающее острие хищно кинулось к плечу девушки, она легко уклонилась и ударила, метя снизу вверх. Алек парировал, придержав собственный меч мыслью.
Поединок продолжался, легкий и непринужденный, как разговор друзей, возбуждающий, как любовная игра. Лина забыла о слезах, щеки ее раскраснелись, глаза блестели.
Майнус стоял словно в оцепенении, лицо казалось угрюмой равнодушной маской и только кустистые брови над слепыми глазами ползли все выше. Люди останавливались, смотрели, завороженные опасной красотой игры стали.
А для двоих осталась только залитая светом поляна, острый блеск мечей и их бесконечная любовь.
Мечи звенели…
* * *
– Знаете, – медленно произнес Майнус, – иногда мне кажется, что вы, дети мои… не безнадежны…
– До чего наглый народец! – сказал Алек с чувством.
– Когда мы были учениками, мы не позволяли себе такого! – свирепым сиплым шепотом отозвался Джурай, и в кои-то веки Алек был склонен согласиться с соперником. Только что они двое закончили тренировку с молодняком.
– Это надо запить, – сказал Алек, добавив, что для восстановления сорванного голоса нет ничего лучше, чем пиво с ледника.
Дэвани поспешил согласиться, и они направили свои стопы к одному то ли родственнику, то ли другу семьи то ли Майнуса, то ли Дарины, как раз бывшему пивоваром. После кружечки-другой темного пива покой снизошел в их усталые души.
Ненадолго.
Скоро работники спустились со стен и, конечно, тоже не прошли мимо пивоварни. Под навесом, где устроились молодые войи, мгновенно стало тесно, со всех сторон давили острые локти, и холодное пиво стало здорово отдавать потом.
Алек и Джурай допили кружки и разошлись по домам.
Утром Алек вышел из дома названой матери и наткнулся на Макса, которого с вечера потребовал круг. Старший Избавленный выглядел так, словно врукопашную схватился с Ангрой Владычицей Небес.
– Ты плачешь оттого, что дела идут совсем худо, или оттого, что не спал всю ночь? – поинтересовался Алек.
– Угу… – Макс моргал отчаянно слезящимися глазами и давился зевотой. – Покажи мне ближайшую собачью будку.
– Слушай, чеф! – Алек вспыхнул. – Хорош уже издеваться! Сколько раз говорить – пьян я был вусмерть!
– Я что, я ничего…
– На чем порешили? – остывая, поинтересовался Алек.
Макшем мгновенно перестал быть сонным. Он погрозил другу пальцем.
– Не шибко любопытствуй. Не твоего ума дело.
– Моего. Я же чуял, про меня речь заходила.
– Да. – Макс улыбнулся зловеще. – Тебя ждет весьма ответственное и трудное дело… и если честно, парень, я тебе не завидую.
– Я не подведу, чеф, – заверил его Алек. – Любое, самое трудное дело. Буду верно служить племени и братьям по оружию, как завещали наши великие предки…
Некоторое время толкал вдохновенную речь, потом только сообразил, что друг заснул стоя и с открытыми глазами. Пришлось отвести его на сеновал. Была грешная мысль засунуть в песью будку, но тут появилась Лина и пресекла акт мщения.
– Что на собрании? – поинтересовался он.
– Дядя молчит, как нординг под пытками. – Девушка фыркнула, помогая завести Макса наверх, он вяло отбрыкивался. – Но я слышала, что говорили о тебе.
Она ткнула Алека в грудь пальцем.
– И если будет какое-то трудное опасное дело, только попробуй уйти без меня!
У Алека на этот счет было свое мнение, но он промолчал, почесывая ушибленную грудь. Скоро Майнус позвал его в дом круга, Лина увязалась следом.
Алек с удивлением рассматривал людей, которым предстояло «весьма трудное и ответственное дело». Это были мужчины и женщины, старики и молодые, войи, цеховые подмастерья и мастера, даже люди круга, чистокровные Фремены и воличи в первом-втором поколении.
Старик быстро перебрал гладкие пластинки бересты, сложил в берестяную шкатулку и потряс. Алеку стало здорово не по себе. Жеребьевку редко пускали в ход, обычно чтобы решить, кому из вызвавшихся выполнять почти самоубийственное военное задание.
– Те, кому выпадет Пламя… Алек, тяни первым.
Алек вытянул пластинку бересты. Потом тянули Эдмунд, Верея, Дир, старик Оор, другие знакомые и незнакомые мужчины и женщины. Все брали по одной пластинке и сжимали в кулаке, не глядя. Алек зажмурился, пытаясь угадать, что готовит ему будущее, и знал, что Лина за его спиной тоже рассматривает линии вероятностей.
Воличи одновременно разжали руки. У Алека была Пустота и Ночной Костер. Пламя!
Огонь показала Верея, незнакомый мужчина, незнакомая девушка, неродной дед Алека.
– У кого Огонь, тот будет учить на этой неделе. На следующей Ветер, потом Скала и Вода.
Алек помотал головой, ему показалось, он ослышался.
– Извините, сэнир…
Майнус поморщился.
– Ну? – недовольно буркнул он, сопя. Алек забыл, что он не любит, когда его так зовут.
– Вы сказали учить?
Майнус отрывисто кивнул.
– Ну да, учить. А что, тоже будешь жаловаться, что не можешь, что дела? Что там, подновить сарай у бабки или быка к корове сводить? Скажи, и люди сами все сделают!
Лина за спиной хихикнула, Майнус сурово свел брови, и племянница торопливо зажала себе рот руками.
– Поймите, сейчас нет дел важнее этого! – горячась, говорил мыследей. – Мы должны, чтобы выжить, сосредоточить усилия на одном. Раньше! у войев! не было! ни огородов, ни скотины, ни даже домов! У них и семей-то не было! К обету безбрачия не призываю, но мы должны, чтобы выжить, возродить кое-что из старого Покона Фременов, вернуться к старым порядкам или, если угодно, перенять стратегию противника… Почему войи империи побеждают? У них только два дела – учить и учиться! Им не надо копать огород и думать, как прокормить детей…
Люди, уже начинающие расходиться, задерживались, слушали. Алек молчал и кивал, когда старик начинает говорить так высокопарно, его лучше не перебивать. Когда Майнус выдохся, он осторожно спросил:
– Но я думал, что буду учиться, а не учить…
– Ты будешь учиться. Но и учить!
