– Не боись, – сказал он.
Мона, смотревшая куда-то в сторону, вздрогнула:
– Чего?
Вечером дети жгли костерки под самой стеной, жарили дневную добычу. У этого костра поварничал Гарий.
– Я говорю, что с ним все путем будет, – сказал он, доставая устрицы и помещая в золу следующую порцию.
Кнопка с удовольствием любовалась, как покраснела подруга. Обычно все было наоборот.
Мона, казалось, что-то хотела запальчиво возразить, но занялась устрицей. Странно, Огневка была горяча на язык и никогда не лезла за словом в карман.
– А та девушка?
– Юлия ее зовут. С ней все в порядке, только устала очень и забыла половину всего, что с ней произошло. Верно, была в плену и там натерпелась… – Гарий вдруг неловко замолчал, словно сболтнул лишнего. Поднялся и отошел от костра.
– Что он имел в виду? – тихо спросила Кнопка у Моны.
Подруга дернула головой.
– Потом…
Кнопка шевельнула пальцами, устрицы проворно поползли из-под углей.
– Куда тебе столько? – недоуменно спросила Мона.
– Пойду Жедя угощу. – Кнопка сорвала широкий лист лопуха, свернула «миской» и принялась накладывать устрицы. – Или сама пойдешь?
Мона снова покраснела, но отобрала лопух.
– Вместе сходим.
– Не надо ко мне ходить, я сам пришел, – раздался голос за спиной. Кнопка подскочила от неожиданности, Мона чуть не перевернула лопух. Жедь взял у нее «миску», неловко двигая облепленными пластырями пальцами, вскрыл одну устрицу, выпил.
– Знаешь, что сказала мне мать? – спросил он у Моны.
– Представления не имею.
– Едва увидев меня, она разохалась, что я опять подрался с этой нехорошей рыжей девчонкой. – Жедь расправлялся уже с третьей, обильно присаливая.
Кнопка хихикнула. Мона дернула себя за косичку и смущенно ухмыльнулась.
– Я вам обоим еще это припомню.
– Мне и матери? – уточнил Жедь.
– Да!
Гарий вернулся, сунул в огонь пучок водяных орехов. Когда те застреляли, вытащил и раздал всем.
– Кто-то смотрит нам в спины, – прошептала тихо Кнопка, давя пальцами скорлупки.
Гном удивился, но оглянулся мысленно.
– Никого не чую.
– Нет, кто-то есть.
Гном подобрал острый сучок. Эрика распустила один пояс и примерила к праще круглый голыш. Мона протянула руку, и пламя костра вдруг выросло, лизнуло ее пальцы, словно доверчивый домашний зверек. Жедь задумчиво пробовал остроту собственноручно скованного ножичка.
Гарий насмешливо фыркнул:
– Спрячь, порежешься. Это дядька Макшем.
– Привет вам, вольные люди!
– Привет путнику идущему! – ответила Эрика, оглядываясь и щурясь в полумрак. Человек вынырнул из листвы, махнул рукой.
– Привет… – уселся рядом.
– Здравствуйте, чеф Сали, – сказал Гарий, швыряя в костер сучок.
– Чего? – фыркнул Макс. – С каких пор я вдруг стал чефом? Дядька Макшем, как и был. Давайте доедайте и по домам… – это относилось уже ко всем.
Какое-то время около стены раздавался только треск ореховой скорлупы и хлюпы выпиваемых ракушек. Макс свистнул наверх, и со стены скинули канаты.
– Слабо? – спросил он и проворно закарабкался наверх. Кнопка, Гарий и Гном, поднаторевшие в лазании в пустых околотках, без труда одолели препятствие. Жедь застрял снизу.
– Не пущу, – упрямо говорила Мона.
– Чаво?! Хотел бы я на это посмотреть!
– И посмотришь, если продолжишь упрямиться. Погляди на свои руки. Снова сотрешь до мяса. Да перестань, кому что ты хочешь доказать после того, что было на реке?
– До ворот лень идти, – буркнул мальчик, пытаясь прорваться мимо нее к канатам. Мона слегка толкнула его силовым импульсом, повела глазами наверх. Жедь с удивлением уставился:
– Ты серьезно?
Мона кивнула.
– Ну… ладно. – Жедь почувствовал, как земля уходит из-под ног. Забинтованные пальцы непроизвольно уцепились за воздух, но мальчик заставил себя расслабиться в руках невидимого могучего великана.
Мона поднимала его все выше и выше, мимо стен – в небо. Караульные со смехом протягивали черенки копий, Жедь уцепился и вытянул себя, противясь мягкой, но могучей силе:
– Отпускай! – и сел на мостки, оглянулся. Все дети уже влезли на стены, пересчитали друг друга и затянули канаты наверх. Внизу осталась одна Мона.
Огневка взялась за последний канат, ойкнула и полетела вверх, увлекаемая мысленной силой Жедя. Мальчик немного увлекся, Мона устремилась в небо, и Жедь стал сматывать канат, подтягивая ее к себе, как веревкой подтягивают воздушного змея. Мона мягко приземлилась на мостки.
Пример оказался заразительным, дети разбились на пары, перемещая друг друга со стен внутрь. Мона, встав на твердую землю, покачнулась и оглянулась:
– А где Кнопка? И Гарий? Гном?
– Кнопку позвала мать, – сказал Гарий, появляясь из темноты.
– Гнома увел сэнир Сали, – буркнула Шанка. – Ему… в общем…
Она выразительно повела глазами на караульных.
– Идем, мне надо вам кое-что сказать. – Девочка ушла во тьму. Остальные переглянулись недоуменно и отправились следом.
В химической мастерской царил полный хаос. Люди метались туда-сюда со склянками, банками, кувшинами, коробочками и мешочками. Опасаясь быть затоптанной, Кнопка забилась в угол и мучилась любопытством, ей ужасно хотелось узнать, что происходит, но она не решалась пристать с расспросами.
Хлоя, мачеха Кнопки, в очередной раз промчалась мимо с заготовками фейерверков. Кнопка попыталась притвориться, что ее здесь нет, но ее все равно заметили.
– Иди спать, – велела мачеха.
– Но ма-аам…
– Без возражений!
– Ма-аа… – Кнопка знала, когда можно спорить с мачехой, а когда это чревато. Она встала, сглатывая слезы, и попалась под ноги старику Науму, едва успела подхватить оброненную им склянку.
– Молодца, войская реакция, – буркнул Наум, принимая склянку. – Чего стоишь, мелкая, помогай!
– Эрика наказана, – сообщила Хлоя.
– Нам сейчас нужны все руки, – сказал Наум.
– Дед! – Мачеха смерила старшину цеха свирепым взглядом. – Напомнить тебе, что было в последний раз, когда Эрика смешала не то не с тем?
Наум замер, словно молнией пораженный.
– Ну конечно! – пробормотал он, дергая себя за куцую обожженную реактивами бороду. Подхватил неродную правнучку под мышки и усадил на бочонок с порохом. – Ну-ка, еще раз, мелкая – что и с чем ты тогда смешала?
