– Вот об чем и говорю! – заявил он, словно продолжая давний спор. – Кто Доражу на поляне будет первую помощь оказывать? А Савед, нежный, тонкошкурый – кто ему шишки зашепчет?
Нежный тонкошкурый Савед, на котором самые серьезные синяки проходили за полтора дня, с готовностью закивал.
– А Алия без тебя с малышней как справляться будет? – продолжал Дэвани. – Да она через месяц сбежит куда-нибудь в Оххому, только чтобы… Тихо!
Мощный звук рос и ширился, в нем тонули возгласы одобрения и радости. Джурай застонал, повторяя жест Алека, врезал кулаком в ладонь:
– Дамир прошел, есть ли справедливость на земле?
Все, детка, теперь ты точно не отвертишься. Дим такой неуклюжий, что спотыкается о собственные ноги, однажды пропорол руку своим же ножом, вечно ходит в царапинах. Он же кровью без тебя изойдет, твоя совесть это выдержит?
Луиса улыбалась уже по-настоящему:
– Уговорили. Остаюсь.
На следующем испытании жребий снова указал Алию. Кое-кто из стариков даже заподозрил вслух, что она каким-то образом незаметно влияет на результат броска. Девушка вспыхнула и выскочила в круг.
Заскрипели луки, и наконечники трех стрел хищно уставились на хрупкую фигуру девушки.
Мгновение – и стрелы прыгнули с тетив. Все были пущены мастерами лука, все были нацелены точно, ни одна не нашла цель. От одной она увернулась, вторая была сбита мыслью в полете, третья разрезала рукав – девушка не уклонилась ни на ноготок более необходимого.
Люди зашумели. Дерек прошел к испытуемой и снял плотную черную повязку, за руку провел к ученикам…
На этот раз Алек проходил испытание последним. Прежде чем повязка закрыла глаза, он увидел, кто встал на края поляны. Синеглазая Криста, здрасте, не успели соскучиться. Девушка проверяла натяжение лука, и Алек по достоинству оценил его размер и крутизну плеч. Гигант Руста держал оружие неуверенно, словно боясь сломать, в его лапищах боевой лук выглядел игрушкой. И сам Хархан, худой и согбенный старик, наставник-вой, учитель учителей!
Вот кого определил ему жребий.
Он выкинул из головы все лишнее и приготовился.
Вот Жива, и вот я в центре мироздания. Вот беспокойство видоков испытания, вот их намерения перехватить стрелы… нет, не успеют. Вот горят три треугольника – железные острия стрел. Вот три алых клубка – возможности смерти. Вот траектории, по которым будет направлена смерть. И если чуть изменить их…
Алый клубок – первый. Стрела замедлилась в воздухе, изменила траекторию и впилась в землю у самых ног.
Второй. Алек пригнулся, стрела чуть шевельнула волосы на затылке.
Третий, нет, третья. Намерение отчетливо нарисовано в вероятностях…
Смешок.
Ты хочешь, чтобы я тебя убила?
Я могу. Легко.
И стрелу словно вычеркнули из вероятностей. Ты ведешь себя неправильно. Недооцениваешь врага. Позволь преподать тебе урок.
Алек не успел почувствовать страх, намерение снова возникло в Живе. Но сейчас это было явное желание убить…
Хлопнула тетива, и стрела полетела прямо в сердце.
Он изогнулся, кожу ладони вспороли бритвенно острые грани наконечника, и в следующее мгновение пальцы сомкнулись на оперении.
Собрание молчало.
Алек поднял стрелу над головой, белое оперение было испачкано в крови. Он сам снял повязку и посмотрел на ту, что едва не убила его.
Рядом с Кристой стояла войя, видимо, наставница, что-то зло выговаривала девушке. Та словно не слышала, испытуемый и испытующая смотрели друг другу в глаза, жажда убить медленно утонула в синеве.
Криста неожиданно улыбнулась – коротко и криво, так, словно это простое действие причиняло ей боль.
Войя повысила голос, Криста дернула плечом и что-то коротко бросила. Верея – Алек вдруг вспомнил имя женщины – словно подавилась, смущенно почесала нос, посмотрела на испытуемого. Хархан покачал головой, но ничего не сказал ни войе, ни девушке. Руста требовал объяснений.
Александр уронил стрелу и выбежал из круга.
Следующее испытание должно состояться завтра…
Он бродил по рощам, старательно обходя людей. Испытание стрелами как-то вдруг сразу обострило внутреннее зрение, он видел сквозь зелень большие компании и слышал простые правдивые чувства гуляющих по лескам юных пар.
Алек передернул плечами, все еще кипя бессильным гневом. Любой стрелок мог его убить, если бы он был беспечен и неосторожен, но Криста на самом деле хотела навсегда отправить его в Живу… или нет?
По какой причине люди убивают? Акт Мортус, вспомнил он. Патэ Киош хотел меня убить… нет, он хотел меня убить не больше, чем я сам хотел погибнуть. Он не хотел – ему приказали, он должен был.
Алека еще никто не хотел убить. Кроме Кристы.
И Верея, и старик Хархан, и остальные восприняли это как должное.
Почему она хотела меня убить?
Она меня ненавидит?
С какой стати?
Она…
Хотела преподать мне урок.
Алек круто повернулся и побежал туда, где он впервые заговорил с Линой.
Он раздвинул заросли и вышел на тропу, уже зная, что увидит.
Пятеро. Лина, Дим, Джо, Алия… Джурай?!.
Криста стояла перед этим строем, она увидела Алека за спинами друзей и улыбнулась ему, как показалось юноше, вполне искренне, но на этот раз ей было явно больно двигать распухшими губами.
Еще у нее был разбит нос, свежая царапина багровела на щеке, на скуле наливался синяк, в волосах торчали травинки и одежда была испачкана зеленью.
– Он задавака, – весело сказала она, словно продолжая беседу. – Хвастается своей силой, считает остальных слабее, воспринимает братство войев как игру. Когда-нибудь погибнет из-за своей гордыни.
– Ты могла его убить! – сказала Лина. Голос ее срывался, она тяжело дышала.
– Пусть лучше убьет соплеменник, чем неумеха глупо погибнет в бою, подвергнув опасности жизни братьев по оружию. – По тону Алек догадался, что Криста цитирует какой-то из древних текстов. Замах Лины пришелся в его раскрытую ладонь, он сам не понял, как оказался так близко. Девушка повернулась и ударила его в живот.
– Тьфу, это ты… – Лина исподлобья смотрела на него, разминая отбитую руку. Костяшки пальцев были ободраны, Алек знал, что когда фингал на лице Кристы проявится полностью, по очертаниям он будет соответствовать маленькому крепкому кулаку Лины.
– Не стоило, – сказал он мягко.
Криста смотрела на них как на маленьких детей.
– Ты понял? – спросила она терпеливо, словно мать, выговаривающая ребенку.
