Алек неуверенно кивнул.
– Кажись, понял, – сказал он. – Но ты могла сказать мне словами…
Криста фыркнула.
– Тебе уже говорили. Прислушался ли ты к словам? – Она снова обратилась к книжному тону. – Не доходит через уши, дойдет через… другое место.
– Но почему так?..
– Человек, когда его пытаются убить, становится очень-очень внимательным.
– А ты бы…
Она снова прочла его мысли:
– Ты в самом деле хочешь это знать?
Алек подумал:
– Нет. Не хочу.
Криста подняла руку, свела пальцы, в промежуток между указательным и большим не всякая муха пролетела бы:
– Вот на столько не достала до сердца.
– Полагаешь, она была права? Ну, то есть выразив свое мнение таким способом?
Алия шла рядом, поглядывала искоса. По другую сторону шел Дим и тоже жаждал услышать ответ. Как и все остальные.
Алек мотнул головой.
– Она была уверена в своей правоте. Иногда этого достаточно. – Он прикусил язык, но слова не воротишь назад. На уроках истории в Школе это было одно из любимых высказываний патэ Киоша, когда он рассказывал о великих деяниях, победах, ошибках и преступлениях священников, правителей и полководцев прошлого.
– Ты думаешь, эта ненормальная…
– Не зови ее так, – сказал Алек, выдираясь из паутины прошлого.
– Но она… – Лина задохнулась от ярости.
– Чуть не убила меня. Вообще-то я заметил. – Он тронул подзатянувшиеся царапины. – Таково Испытание. Ведь старшие ничего не сказали ни мне, ни ей…
Вечером зашла Кати и принесла известия:
– Она на самом деле войя.
– Как Сэм?
– Нет… – Самилла, сестра Дерека, не была войей, но училась и в мечном и безоружном бою могла дать фору любому парню ее возраста. – Криста полноправная, испытание прошла на год позже Дерека, и, говорят, она крутая…
– Но…
– Но пальцы у нее чистые и уши не разрезаны. Странно, правда? – Девушке не сиделось за столом, она ходила из угла в угол, что-то разминала в ступке, глядя искоса на Алека. Юноша не переставал думать о смерти, прошедшей совсем рядом – «вот на столько не достала»…
Случается в жизни человека страшный миг, когда он осознает, что смертен.
Мысль о смерти – как кислота, которой можно испытать дела своей жизни. Истинные из них только те, которые не растают в дымке и не обесцветятся под воздействием ее.
Книга
Утром Алек дивился, с каким трудом выполняют товарищи простое в общем-то упражнение. Когда подошла его очередь, он встал в круг, поднял один камень, второй, третий…
Невольно вспомнились его упражнения в Школе и те испытания после Избавления. Не отвлекаться… Пятый… шестой…
Когда седьмой камень взмыл вверх и присоединился к остальным, Алек понял, что вернул себя, каким он был до экзорцизма… и стал еще сильнее. После девятого камня внимание стало разбегаться.
Одиннадцать… Двенадцать…
Уже тринадцать камней величиной с голову тролля висели в воздухе.
Собственно, испытание он уже прошел, камней должно быть семь, но ему хотелось достигнуть предела… и превысить его.
– Хватит хвастаться, – достиг сознания чей-то голос.
Едва до Алека дошло, что его могут счесть хвастуном, все его сосредоточение развалилось, как домик из плашек бересты. Камни посыпались вниз, глубоко вонзаясь в траву.
Испытание пройдено.
Алек прошел в толпу, к друзьям, искоса посмотрел на Лину.
– Подумаешь, камни, – фыркнула Лина. – Мелочь.
Алек почувствовал, что его уши горят. Ему уже не раз казалось, что Лина умеет читать мысли. По крайней мере его мысли она угадывала часто. У Кристы это тоже неплохо получалось.
– Хочешь меня впечатлить? Пойдем.
Они протолкались через толпу, вышли на поле. Лина остановилась на опушке леса, около ручья, кивнула на мшистый валун, до половины вросший в землю.
– Вот это не мелочь?
Один камень в семьдесят мерок поднять легче, чем семь камней в десять мерок – ровно в семь раз. Важен не вес, а количество векторов контроля… Алек фыркнул и закрыл было глаза, собирая себя в себе, но Лина дернула его за рукав.
– Нет. Сразу.
Алек уставился на нее: ты пошутила, да? Девушка ухмылялась: в бою у тебя не будет секунд, чтобы сосредоточиться.
Алек задрал голову и отступил на шаг, чтобы полностью разглядеть камень. Кивнул и приник к камню, почти обняв, потом отпрянул и махнул рукой.
Секунду ничего не происходило, потом валун дернулся в земляном гнезде. Камень во много раз превосходил все, что Алеку случалось поднимать до этого, и весил, пожалуй, в двадцать раз больше самого юноши. Ему случалось создавать и большие системы контроля, во время управления погодой разум синоптика вбирает в себя огромный объем воздуха, но воздух текуч и все-таки легче камня, хоть сколько Майнус тверди, что разница в весе несущественна…
Неохотно, с величавой медлительностью камень воздвигался из земли. Кто-то позади восхищенно вздохнул.
Алек тянул валун все выше и выше, пытаясь поднять до вершин деревьев.
– Не мелочь? – хрипло спросил он, стирая контроль из Узора. Камень ударился оземь, и земля вздрогнула, из-под валуна сочилась мутная вода.
– Не мелочь?
– Не мелочь, но… Опять, ну сколько тебе говорить! – Лина подошла, взяла его за руку, Алек чуть не заорал от боли. – Смотри!
Рука была испещрена красными точками, вены ярко выделились, лунки ногтей налились дурной синевой.
– Теперь шкурка слезет. Сколько раз тебе говорили, что нельзя использовать жест в качестве опорной точки для воздействия на Узор?! В качестве вспомоществования – можно, но в качестве основы – ни-ни! Ни жест, ни слово – только мысль! Ну вот, кровь! Запрокинь голову!
Шмыгая раскровавленным носом, Алек произнес гнусаво:
– Да егунда, пгосто слегка устал…
– Устал! – Треск ткани, Лина сбежала к ручью. – Ты знаешь, что могло бы… Могло бы быть всякое! Больше не делай так без необходимости!
Интересно, подумал Алек, кто, собственно, заставил меня сделать это?
На нос ему шлепнулась холодная примочка.
– И еще… – Лина оглянулась по сторонам, потом пододвинулась очень близко: – Не говори об этом остальным. Тебя живо вышвырнут…
– За это? – Алек дернул подбородком в сторону камня.
– Нет, за это, – пародируя его жест, девушка взмахнула рукой. – Жестование – серьезная ошибка.
