– Это твари Еретиков?
Рита и Влад переглянулись и засмеялись. Гарий не понял, что он сказал смешного.
– Нет… это просто звери, похожие на людей.
– А Еретики вам встречались? Они правда волосатые и с рогами?
– Макс на прошлой неделе подстрелил одного волосатого и с рогами. – Влад улыбался. – Таких Еретиков мы зовем просто козлами.
– Я серьезно! – надулся мальчик.
– А я разве шучу? Хочешь, выйдем на улицу?
Сразу потеряв дар речи, Гарий только закивал головой.
– Ему еще нельзя… – возмутилась Рита.
– Можно.
Все вздрогнули и оглянулись к двери.
– Да я совсем-совсем здоров! – зачастил мальчик. – Я чесслово в порядке!
Рита покачала головой, но спорить с Майнусом не стала, накинула куртку мальчику на плечи. Куртка была велика. Попытке обуть его Гарий решительно воспротивился и торопливо обулся сам. Похожий на патэ старик, смотревший куда-то в сторону, повернулся и вышел, вслед за ним и Гарий шагнул в сияние.
Проморгавшись, мальчик увидел, что ослепительный свет ему просто поблазнился – на улице был хмурый и слякотный мартовский день в преддверии настоящей весны. Жмурясь, Гарий оглядел деревню.
– А где черта? – недоуменно спросил он.
– Зачем?
– Чтобы обороняться от злых духов!
– Допускаю, что вокруг Ред-Рока злые духи так и шастают, но у нас их нет. – Старик улыбнулся. – Наверное, боятся Самсона.
– Кого?
Старик кивнул в сторону. Гарий посмотрел, и у него перехватило дыхание.
– Ух ты!.. Он… ручной? – дрожащим от восторга голосом спросил мальчик. Детям неизвестно чувство страха, бояться их учат взрослые.
Огромный седой медведь перестал катать в грязном снегу рогатый череп и подошел познакомиться.
– Не ручной, но дружелюбный. Веди себя хорошо, будь вежлив и останешься цел, – предупредил Влад. Он не испугался Самсона в первую встречу, потому что тогда еще не был способен испытывать страх и прочие человеческие чувства. Сейчас ему стало не по себе, когда мальчик смело протянул руку. Все-таки дикий зверь…
Обошлось. Медведь обнюхал ладонь, сердце мальчишки замерло от восторга. Видели бы его сейчас сверстники!..
Пофыркивая, Самсон обошел мальчика, ткнулся в колени старика. Тот легко отмахнулся посохом, медведь заворчал, ловя лапами дерево. Посмеиваясь, старик потрепал зверя за уши:
– Ну хорош… Ступай себе, ступай…
Мимо прошли парень и девушка, держась за руки, почтительно поздоровались со всеми и с медведем тоже. Самсон пошел вслед за ними, по пути передумал и вернулся к черепу…
Гария удивляло все – и ручной медведь, и отсутствие заградительных кругов вокруг домов и деревни, и росшие прямо в центре поселения огромные сосны.
– Парень, похоже, посох нужнее тебе, чем мне! – сказал Майнус. Мальчик действительно устал, но стыдился жаловаться.
Они вернулись к лечебнице. На крыльце сидел седой парень, рядом вертелась рыжая собака.
– Привет, – поздоровался Александр.
– Здравствуйте, дядя Алек, – неуверенно поздоровался Гарий. Седой чуть улыбнулся, значит, все правильно.
– Понравилась наша деревня?
– Еще бы!.. – и мальчик взахлеб стал рассказывать о медведе Самсоне, потом смутился и умолк.
– Я забыл, что вы тутошний…
– Да, я почти полгода как тутошний, – улыбнулся Алек. И посерьезнел. – Тебе еще что-нибудь снилось?
Мальчик нахмурился, припоминая.
– Снилось. Что-то плохое, но вспомнить не могу…
Щека долго горела от пощечины, которой наградила его вышедшая из заточения Лина. Алек даже не стал возмущаться – в конце концов ее он ударил сильнее. Мысленный удар опаснее физического.
Девушка долго с ним не разговаривала и вообще не замечала. Когда она соизволила сменить гнев на милость, Алек сделал попытку осторожно расспросить, как это – летать, и схлопотал еще одну пощечину.
Когда Солнце засияло уже совсем по-весеннему, снег покрылся хрусткими корочками, а на прогалинах зазвенели ручейки, развеселая банда молодых воличей под предводительством Дерека с благословения ривана совершила налет на деревню Проклятых.
Пастыри дома не тронули, как опасались бывшие жильцы, все было так, словно они покинули деревню только вчера. Макс провел пальцами по резьбе наличника. Сколько лет, сколько зим прожито в этом доме, здесь он узнал горе и одиночество, но в памяти остались только солнечные осенние дни, когда он помогал Кати в огороде…
Хотелось забрать все, но ограничились тем, что выгребли погреба и невеликий запас железа и железных поделок.
Лина с любопытством оглядывала дома Избавленных.
– Отвратительно. Так вы и жили?
Торопливо рассовав по мешкам последние железные крицы, они пошли так быстро, как только позволял груз.
Алек, по убийственному выражению Лины, сидел на своем чалом, как собака на заборе. Раньше он был неплохим наездником, как и все деревенские мальчишки, но по сравнению с ней… Девчонка держалась с легкостью опытной наездницы, правя только ногами и голосом, кобылка словно слышала ее мысли.
Норовистый конь из общинного табуна Полесья был норовистым и статным зверем, с самого начала отчего-то невзлюбил Алека.
Интересно, а если…
Поначалу эта мысль показалась ему абсурдной и невозможной. Но учитель достаточно часто повторял, что там, где Жива, невозможного нет, и смог-таки вбить это в голову «перспективного».
Алек попытался ощутить себя конем. Мощный костяк, перевитый мускулами, сухие сильные ноги…
И докучливая тяжесть на спине.
Алек превратился в какое-то дивное существо, получеловека-полуконя. Его захлестнула волна ликования. Он заржал и понесся, взрывая копытами снег…
– Да куда же ты, Проводник тебя проводи!
На бегу он повернул обе головы, смерив девушку презрительным взглядом четырех глаз. Тонкая рука потянулась к поводьям, Алек легко увернулся. Он скакал к обрыву, на самом краю вздыбился и вызывающе заржал…
– Ну и напугал ты нас!.. – Джо отдувался. – Больше так не делай…
За это Алек поручиться не мог, быть кентавром ему понравилось.
Они дошли до Меты, всадники спешились, переложили часть груза. Первый конь нерешительно ступил на лед. Когда они шли сюда, лед под ногами трещал и прогибался, а на Лейке вороной Макса провалился, хорошо, что они шли по броду. Скоро Мета станет непроходимой…
Лед хрустел под копытами коней. Остальные терпеливо ждали. На этот раз вороной перешел без приключений, которые на глубоководной Мете могли кончиться печально. Люди и кони один за другим переходили реку.
