Лина и Даника сидели рядом на заборе, болтали босыми ногами и перешептывались-пересмеивались, глядя на парня. Лина отпихнула морду коня, попытавшегося стащить у нее с головы венок из весенних цветов. Даника протянула Пегасу горбушку хлеба. Конь обнюхал, взял корочку мягкими губами и захрупал. Потом фыркнул девушке в лицо, Даника засмеялась, потрепала его по гриве.
– Прокатиться не желаешь? – вдруг спросил Алек. Даника отдернула руку, удивленно, почти испуганно смотрела на брата.
– Ты серьезно? – У радоничей езда на лошадях считалась привилегией богатых.
– Конечно…
Он подсадил Данику, она неуверенно взялась за поводья.
– Легше, мягше…
Конь всхрапнул, переступил ногами, но решил пока не проявлять норов. Пошел по кругу мягкой рысью. Даника счастливо визжала, Пегас фыркал, снисходительно косил глазом. Лина веселилась.
Верно, ох верно сказал Майнус. Все по-другому, все заново…
Он вспоминал прежние времена, когда все было просто и понятно. Отец, самый лучший человек на свете. Мать, красивая и строгая. Мудрый и добрый патэ Киош, который сдерживает натиск Еретиков из леса. Друг, с которым можно было ходить купаться и ловить раков, драться с островитянами и дергать девчонок за косы…
Он вспомнил Дэна таким, каким видел его в последний раз, и попытался вообразить друга повзрослевшим. Высоким, широкоплечим, уверенно шагающим… в сопровождении Норика…
Алек заморгал.
– Дэн, – тихо позвал он.
Дэн вздрогнул и повернулся. Смутно знакомый парень смотрел на него как на призрак. А рядом…
Дэн зажмурился, посмотрел опять. Она.
Она.
Она!
Рядом с братом. Рубашка с чужого плеча. Ленты в волосах. Широкий мужской пояс… на поясе нож…
Что-то попало под руку. Дэн посмотрел на свой пояс и увидел рукоять отцовского ножа.
Норик, сделавший пару шагов вперед, обернулся и поинтересовался, не увидел ли Дэн привидение. Парень кивнул ему и вынул нож.
Сверкнуло, и Даника стала медленно валиться набок.
В тот же миг ноги Дэна оторвались от земли, дыхание перехватило, сердце сжала когтистая лапа. Дэн увидел глаза бывшего друга, в них была смерть.
– Скажи, что она выживет, – попросил спокойно Алек. Вечность тишины. Потом всхлипнула Даника.
– Она выживет, – ответил девичий голос.
Алек вздохнул. И отпустил Узор.
Дэн шмякнулся оземь и как кошка вскочил, в руке блестел нож. Алек схватился за свой, но ножны были пусты…
Ловко, подумал он, шагнув вперед, руки скрестились и поднялись навстречу лезвию заученным движением. Но я ловчее, я сам научил тебя этому приему… Локоть Дэна согнулся неловко, и нож, завершая широкую косую линию, устремился к его животу…
Не убивай!
Горячая кровь хлынула на пальцы, тяжелое придавило ноги.
– Да… ни… – выдохнул Дэн и закрыл глаза.
* * *
Им обоим повезло.
Даника чудом успела уклониться от направленного в горло броска, нож ударил в левое плечо, скользнул по кости. Через полдня уже ходила. Даниэл получил рану серьезнее – нож начертил длинную полосу через всю левую сторону груди, прорезав плоть до ребер, и глубоко вошел под ключицу.
Дэн смотрел в потолок, не отвечал на вопросы, не двигался. Он, казалось, умирал, но вечером его ненадолго оставили одного. Он сорвал повязку, выскочил из травного дома, размахивая найденным скальпелем, и наткнулся на Шанку. Девочка завизжала на всю деревню и зашвырнула его на крышу сарая…
У него открылась рана, началась психическая лихорадка. Он бы сгорел в двадцать четыре часа, но Даника упросила Риту поговорить с парнем наедине. Что она ему сказала, неизвестно, но Даниэл стал выкарабкиваться.
Через три дня он был вне опасности.
Алек поздоровался с Димом, стоящим на страже, и вошел. Даниэл сидел на угловых полатях, подтянув колени к груди, и созерцал противоположную стенку. На появление Алека не отреагировал. Выглядел он не лучшим образом. Похудел, осунулся, черты лица заострились, в глазах появился опасный блеск. Внешне Дэн был спокоен, но Алек чувствовал его ярость.
Александр не знал, о чем говорить с бывшим другом. Любое сказанное слово будет ошибкой, любая мысль отвергнута… только потому, что он это сказал. Поэтому Алек просто сидел у порога.
Дэн поднял голову.
Юноши смотрели друг другу в глаза. Как и в упражнении с чашкой воды, время для Алека размазалось, он не смог бы сказать, сколько они так просидели.
– Пришел, – тускло промолвил Дэн.
– Пришел.
– Зачем?
– Просто так. – Алек пожал плечами, оглянулся – мимо прошла Шанка, он разглядел ауру сквозь бревна стены.
– Славно она мне врезала…
– Угу.
Молчание повисло в доме.
– Зачем ты хотел убить Данику?
– Обещал…
– Что?! Кому?!
– Ей. – Дэн не стал объяснять, напоминать об играх. Бывший друг не поймет.
Жива свивалась вокруг Дэна, мелькали мысли и чувства, это было красиво. Алек полюбовался еще немного и сказал:
– Рыс.
Дэн поднял голову, ответил не сразу, но все-таки ответил:
– Волкобой.
– Ты был моим другом. Даже, наверное, братом. Помнишь, как мы звали друг друга по этим тайным именам, помнишь нашу клятву древним радонским богам?
– Мы были маленькими глупыми детьми. – Дэн передернулся.
– Боги слышат детей.
– Ересь.
– Так вот, брат мой, я Еретик. Я волич теперь. И если ты еще раз попробуешь причинить боль моей сестре – я убью тебя. В память о нашем прошлом побратимстве быстро и без боли.
Алек взвесил на ладони свои слова.
Слова были тяжелы.
Слова имели темные оттенки.
Слова пахли кровью.
И он понял, что действительно сможет.
Лишь на миг он ужаснулся тому человеку, каким становился. Потом вернулся холодный гнев.
– А еще я выясню, самостоятельно ли пришла тебе в голову мысль отправиться в этот… ходж. Знаю, тебе хватило бы глупости дойти до такого самому. Но если к этому приложили руку пастыри, я найду их и убью. Может быть, даже медленно и болезненно.
И он знал, что у него хватит силы воплотить обещанное.
Алек встал и ушел. Дэн прищурился, глядя сквозь стену. Тот, кто притворялся другом, перекинулся парой слов со стражником и пошел прочь.
Неловко орудуя одной рукой, Дэн выдернул завязку из рукава – коротка. Вытянул из другого. Расшнуровал очиги и связал веревочки вместе. Длина вполне приличная.
