Черт возьми! Может, поэтому и ломились, что это квартира матери Маркизы? В УВД знают о делах Марии Гончаровой и реагируют на любой сигнал против нее. А штатский скорее всего из угро. Но тогда, черт бы их побрал, менты надавят на Надежду по-настоящему! А вот хренушки! — Ковбой весело засмеялся. Ушла она! Точно ушла!
Приехав в аэропорт он встретил двух парней Лютого. Увидев его, уже знакомый ему Дмитрий вроде как бы даже обрадовался. Его приятель Николай, как он хмуро представился, Колян, особого восторга не проявил. Тогда, после удара Надежды, ему с трудом удалось убедить собравшихся доброжелателей и медсестру из медпункта, что он нечаянно ударился об угол чемодана спешившего на самолет человека.
Придя в себя — знает баба куда и как бить, — Николай остался в аэропорту, где и дождался Дмитрия. Тот рассказал, о чем узнал от Серова. Посоветовавшись, парни решили остаться на Колыме и податься на какой-нибудь золотой прииск. Но встретив Сергея, и поглядывая на него с невольным уважением: пальцем ткнул, и руку на несколько минут парализовало, они предложили ему свои услуги. Ковбой хотел послать новоявленных добровольцев подальше, но вспомнив, что они знают в лицо команду Лютого, оставил парней при себе с обязательным условием: вперед батьки в пекло не лезть и никаких антизаконных действий без его ведома не предпринимать. На что парни сразу и, как показалось Серову, охотно согласились.
Купив кое-какой еды, они отправились искать ночлег. Сергей оказался прав насчет «добреньких» бабушек. Первая же попавшаяся сухонькая старушка предоставила им чистую и довольно просторную кладовку. Ночевали они, надо отдать должное бабусе, с комфортом. Все трое спали на мягких матрацах и чистых простынях. И если Сергей вначале относился к парням с вполне понятным недоверием, то, выслушав что-то вроде исповеди каждого, поверил им. Парни дружили с детского сада и все радости и печали делили на двоих. Свои семнадцать лет, оба родились весной с разницей в двенадцать дней, отмечали с подругами в ресторане. Девчонкам захотелось прокатиться. А чего не сделаешь ради восторженных девичьих глаз! Парни угнали «Москвич».
К счастью, подруг взять не успели. За ними сразу началась погоня. Дмитрий сумел выпрыгнуть из машины, когда преследователи на какие-то минуты потеряли «Москвич» из виду, и уйти. Николая арестовали. И как ни шили это дело двоим, Колян уехал под конвоем один. Дали ему три года. Дмитрия через год забрали в армию. Попал он туда, куда хотел, — в ВДВ.
Через четыре месяца «учебки» — Афган. Целый год бог войны миловал его. Он уже подумывал остаться прапорщиком, когда в глупой и быстрой стычке с духами получил скользящее пулевое ранение. Пуля, надорвав какую-то мышцу на груди, ушла дальше. А он... Ранение оказалось не таким пустяковым, как думал парень. Год госпиталей говорит сам за себя.
Когда Капрал вернулся домой, освободился Николай. Друзья, отмечая встречу, загуляли. В это время приехал брат матери Коляна, Юрий Соснин, прапорщик в одной из колоний строгого режима где-то в Сибири. Приезжал он и раньше. Парням всегда нравилось слушать его остроумные рассказы о жизни зэков, которых Соснин считал кончеными сволочами и воспитывал по-своему: бил смертным боем в штрафном изоляторе. Именно за это его и прозвали Лютым, чем он, кстати, гордился.
На этот раз с ним приехал его друг, здоровенный детина со сломанным носом, Олег Данилов. Из пьяных разговоров прапорщиков парни поняли, что работа в зоне для них окончена и их обоих чуть не отдали под суд за зверское избиение одного из осужденных. Бьющие прапорщики много и часто говорили о своей опасной и интересной работе. Николай, знавший о работе таких служак не понаслышке, в трезвом виде хмуро отмалчивался. А по пьянке несколько раз вступал в бурные дебаты со своим дядей. Потом доблестные служаки исчезли. Дмитрии с Николаем, протрезвев, начали заниматься модным теперь рэкетом новоявленных коммерсантов из ближнего зарубежья.
Как-то раз они довольно сильно избили троих несговорчивых украинцев и были задержаны. Все это кончилось бы для них, особенно для Коляна, плохо, не появись Лютый с Меченым. Имея среди милиционеров хороших знакомых, Соснин сумел замять это дело. И они стали «работать» вчетвером, но уже за пределами Горьковской области.
Несколько месяцев назад компания «Лютый и др.» была на грани полного развала. Раскол державы на независимые государства, введение виз и пошлин резко сократили число торговцев из ближнего зарубежья. Обирать визгливых бабок, продающих водку и сигареты, было неприбыльно, да и небезопасно. Ибо старухи при «экспроприации» поднимали такой вой! Обкладывать данью многочисленные кооперативные ларьки не согласились сами парни. Потому что в них работали знакомые по школе, по улице, а то и друзья.
Как раз в это время и пришел вызов от Лорда. Лютый быстро съездил в Москву. Вернувшись, он объяснил парням, что можно хорошо заработать. А дело, мол, вот в чем. Одна бабенка, которой особо доверять нельзя, едет в Магадан для покупки у своей знакомой отличного лекарства. А так как она повезет довольно крупную сумму денег, ее необходимо негласно охранять. Лорд, мол, не доверяет ей, но только она может купить лекарство. Поэтому в случае чего-нибудь непредвиденного нужно дать телеграмму любого содержания Андрею Зубкову в Москву на Главпочтамт до востребования.
Друзья чувствовали, что здесь что-то не так. Но слишком легка была работа. К тому же дорога туда и обратно оплачивалась. И сверх этого они получали по сто тысяч.
Выслушав рассказ, не вдаваясь в подробности, Серов кратко и сжато объяснил парням, на что они могут рассчитывать в случае удачи той женщины:
— Вас просто убьют и сделают это совсем не больно. В противном случае посадят. Далеко и надолго, — с веселой улыбкой заверил он помрачневших парней.
Капрал поверил сразу. Николай недоверчиво хмурился. У него до сих пор отдавалось болью воспоминание о колене стройной ноги «несчастной» женщины. Поэтому он и потребовал объяснений. Кто эта женщина? Почему и зачем она едет? За что их могут шлепнуть? И в какое преступление они могут быть замешанными? Рассказывать правду Сергей не мог, а выдумывать что-то не хотелось. Именно так он и ответил.
Но, выдав за правду свои предположения, он объяснил, что, похитив у женщины сына, ее вынудили вступить в это дело. И как бы между прочим Ковбой упомянул о пяти годах, проведенных Соколовой в Афганистане. Хотя это были его догадки, он говорил с твердой уверенностью. Услышав об этом, Дмитрий надолго замолчал. Молчал и Колян, ожидая решения друга. А Капрал не думал. Он вспоминал. Своих погибших и изуродованных товарищей и молодых перепуганных женщин в белых халатах, которые делали все, чтобы спасти, помочь, а то и просто утешить молодых солдат, игравших в суперменов, на настоящей, им не нужной и оттого еще более страшной войне.
— Короче! — не выдержав затянувшегося молчания, зло воскликнул Николай. — Мы ее в обиду не дадим! И не надо предлагать нам денег. Обидимся!
— Я всегда говорил, что твой дядя — дух, — подал голос Дмитрий.
— Ладно! — психанул Колян и обратился к Серову: — Где эта женщина сейчас?
— Вот что, — Сергей посмотрел на часы. — Вы остаетесь здесь и просматриваете все автобусы, которые идут до Ягодного или через него.
