– Ты еще вспомни питекантропа с дубинкой!
– И вспомню! Человечество выживало, применяя насилие! – Я сделала паузу, улыбнулась и заговорила более спокойным тоном: – Но смотрю, тебе уже лучше. В связи с чем торжественный митинг объявляется закрытым.
– Женька, ты это все специально? И разозлить меня хотела?
– Конечно. История вышла неприятная. Бедная Ольга пожертвовала собой зря, но изменить ничего нельзя. Что толку хандрить? А злость заставляет кровь быстрей бежать по венам, не дает впасть в уныние.
Мы давно закончили завтрак, но продолжали сидеть на кухне и болтать.
– Женя, ты же не думаешь, что бабушка тоже меня обманула? Просто так показалось…
– Не накручивай себя. Скорее всего, Елена ничего не знала, она единственная из всей семьи согласилась выполнить просьбу отца. А вот Дмитрий, подозреваю, узнал и матери все рассказал. Тогда становится понятна его ненависть к отцу. И то, что Ольга решилась бежать от Федора. Да и тот факт, что Дмитрий вскоре после войны сменил фамилию, косвенно это подтверждает.
– Как же он мог открыть эту тайну?
– Кто знает? На войне случалось всякое, может, встретил сослуживцев Федора, может, получил возможность увидеть секретные документы.
– Почему же Дмитрий бабуле ничего не рассказал? Они могли помириться.
– Думаю, он очень любил свою сестру.
– То есть? Не понимаю твою мысль.
– Ну, решил, что незнание скорее во благо. Изменить ведь ничего нельзя? Вот Дмитрий и берег нежную душу Елены от ненужных страданий.
– Интересно, где их похоронили?
Я непонимающе уставилась на девушку:
– Кого?
– Всех Мещерских. Ведь их должны были где-то похоронить.
– Вероника, не буду врать, даже не знаю, как в таких случаях поступали. Вполне вероятно, что в те дни царила массовая неразбериха. Документы могли не сохраниться, или в НКВД могли просто ничего не документировать. А свидетелей тех событий мы, разумеется, не найдем, слишком много лет прошло.
– Все равно нужно придумать что-нибудь. Пожалуйста, очень тебя прошу. Это так важно для меня, поклониться могилам предков. Хочу почтить прах людей достойных, которых можно уважать и гордиться. Помолиться, попросить прощения за все. Понимаю, может, звучит немного нелепо, но, поверь, это принесет мир моей душе.
– Ладно, давай попытаемся что-нибудь найти. Нам нужен городской архив. Но просто так туда не попасть. – Мгновенно в голову пришла удачная мысль, вернее вспомнилась хозяйка квартиры. – А где Юля учится? На историческом?
– Кажется, да.
– Сейчас узнаю, сможет ли она помочь.
– Тогда пойду приведу себя в порядок.
Я перезвонила Юле и объяснила, что теперь нам требуется доступ к архивным документам, таким, которые не выдаются на дом. Девушка обещала помочь. Я, в свою очередь, заверила, что мы заодно сами привезем библиотечные книги. Встречу назначили через два часа возле летнего кафе у библиотеки.
* * *
На сборы у нас с Вероникой не ушло много времени. На поиск назначенного места встречи тоже. Вероника пылала энтузиазмом и подозрительно светилась от счастья. Сначала я решила, что резкая смена настроения у девушки произошла от появления новой цели, достойного стремления. Потом, присмотревшись внимательней, решила, что звонил Максим, пока я была в душе. Жених Вероники, обычно внимательный и обходительный, что-то пропал в последние дни. И только немного поразмыслив, я вспомнила, что, выходя из душа, не видела телефона рядом с зардевшейся подружкой. Вероника сидела около включенного ноутбука. Значит, она обменялась письмами с Сергеем, мелькнула догадка.
* * *
Юля немного опаздывала, мы заказали кофе для всех и терпеливо ждали девушку. Вероника помалкивала, отхлебывала горячий напиток, витая мыслями где-то в облаках. Судя по мечтательной улыбке, мелькающей время от времени на лице подружки, думала она о чем-то приятном.
Я, в свою очередь, тоже размышляла. Расследование наше не то чтобы зашло в тупик, но слишком уж витиевато закрутилось. Случалось мне в моей богатой на события жизни встречаться с людьми, одержимыми поисками кладов и сокровищ. Одних называют «черные копатели». Тут схема действий проста: они перекапывают окопы времен Второй мировой войны. Ни для кого не секрет, что на местах ожесточенных сражений можно найти много чего интересного: награды, оружие, личные вещи солдат, как наших, так и немецких. Но, по сути, их деятельность сводится к банальному осквернению большой братской могилы.
Другие ищут клады известные, о которых много написано. Они пропадают в архивах, годами роются в документах, пытаясь найти след, намек, описание места, что угодно, дающее надежду. Эти люди разные по характеру и степени удачливости, даже по уровню интеллекта. Объединяет их, на мой взгляд, одно: страсть, азарт, ощущение, что вот-вот, еще один шажок, и будет найден клад века, или бункер с отлично сохранившимся оружием и амуницией. Только растягивается это ожидание на месяцы, потом на годы. Некоторые так и проживают жизнь, не найдя ничего стоящего. У меня подобная перспектива вызывает нытье в костяшках пальцев и зубовный скрежет. И дело не в меркантильности, хотя материальную сторону жизни никто не отменял, просто посвятить годы одной идее, дать ей превратиться в манию, управляющую судьбой, не по мне.
Думаю, Вероника примет мои доводы, согласится, если мы выясним, что попытки найти клад бесперспективны. Опасения вызывает только тот факт, что это дело затягивает, как зыбучие пески. Был у меня один знакомый, хороший умный парень, развивался всесторонне, занимался спортом, любил читать. Однажды попала к нему книга с описанием утерянных кладов. Я глянула из любопытства, все подробно: что везли, где закопали (утопили), почему так и не нашли. География – весь мир. Есть клады и на территории России. Честно, у самой возникло желание схватить лопату и бежать испытывать счастье к ближайшему упомянутому месту. Но возникло, а потом исчезло, после того как я взвесила все «за» и «против». А приятель так и пропал: образование не получил, семья, дети, работа – тоже отложены на необозримое «потом». Сначала копал в Крымских горах. Потом где-то на территории Центральной России. Встретила его случайно несколько лет назад: одет в выцветший комбинезон цвета хаки, длинные волосы и борода всклокочены, в глазах безумный блеск. Да, рассказывал, что в двух шагах от находки всей жизни, которая потрясет мир, поразит видавших виды археологов и, разумеется, сделает его богатым очень человеком.
Правда, насколько я успела узнать Веронику, она девушка спокойная, рассудительная, далека от стяжательства. Так что перспектива превратиться в подобие моего знакомого, только без бороды, ей вряд ли угрожает. В любом случае я обещала ей разобраться в причинах слежки и устранить угрозу. А дальше будет видно.
Мысли переключились на другие проблемы. Здесь тоже вырисовывается невеселая перспектива. Наши «друзья» нас находили все это время подозрительно легко и просто. Но, похоже, мои предположения не подтверждаются. И вчера, и сегодня, выходя из квартиры, я не заметила слежки. А по моим расчетам, пора бы им уж объявиться. Может, я ошибаюсь, преступник вовсе не близок к Веронике? Тогда как они нас вычисляли? Все-таки через гостиничную сеть? Даже если и так, все равно не сходится. Преступники знали, что мы едем в Питер на консультацию к Холодову. Даже смогли опередить. И знали, что везем с собой монету. Иначе их визит и убийство нумизмата бессмысленны. Скорее всего, им нужен был раритет, значит, информацией о существовании клада преступники обладали раньше нас с Вероникой. И Холодов о кладе не упоминал, если не считать прозрачного намека в странной легенде. Значит, мой вывод верный: только близкие к Веронике люди могли знать, что мы везем монету в Питер. Тарасовского нумизмата Генка проверил. Остается не так много людей. Вернее, их только двое: я и Вероника. В себе я, разумеется, уверена. Остается предположить, что всегда скрытная Вероника проболталась кому-то. Подружке по работе или жениху, и вычислить, кто слил информацию заинтересованным лицам. Да, и женишка этого проверить не помешает, Генка ждет фамилию давно.
