— А почему бы и нет? Скажите, вы уверены, что это был тот же самый человек, что и в первый раз?
Женщина призадумалась, хотя ее состояние впору было описать совсем другими словами: впала в ступор — непривычный для нее мыслительный процесс явно протекал очень мучительно. Наконец она недоуменно сказала:
— Знаете, я вот сейчас вспомнила… Кажется, это был другой калека. Тот, первый, был жалкий и потерянный, а этот… Да нет, таким он не выглядел.
— Ну, вот вам и вся разгадка! — весело сказал мужчина. — Николай Владимирович действительно просто помогает несчастным.
— Но не в мой же день рождения!
— Ну, конечно, ваш муж не стал бы никого приглашать в такой день даже для того, чтобы помочь ему, но вдруг у человека случилось какое-то несчастье, и он пришел за помощью сам? Знаете, бывают обстоятельства, когда нужда заставляет человека забыть обо всем, в том числе и о правилах приличия.
— Но это еще не повод, чтобы орать на меня, да к тому же еще и при посторонних, — проболталась она.
— Лариса Сергеевна, мужчины очень не любят, когда женщины раскрывают их маленькие тайны.
— Ой, а ведь действительно перед тем, как Николай ушел, к нему наш охранник Толик подходил, — вспомнила она.
— Ну вот видите! Значит, у этого несчастного случилось что-то настолько страшное, что он решился побеспокоить вашего мужа даже дома. Вот мы все и выяснили! А теперь давайте перейдем к съемкам! Вы так очаровательно выглядите в этом купальнике, что станете просто украшением нового номера…
— Дальше уже неинтересно, — сказал Степан, выключая ноутбук.
— Два разных человека на костылях, — задумчиво сказал Лев. — Ты в такие совпадения веришь?
— Я вообще человек недоверчивый, — ответил тот.
Степан молчал, никаких вопросов не задавал, и это действовало Гурову на нервы. Наконец он не выдержал:
— Можешь радоваться — ты оказался прав: Рожков действительно не имеет никакого отношения к делу Егорова.
— Лев Иванович, мы делаем общее серьезное дело и работаем на результат. Так что ни радоваться, ни злорадствовать я не собираюсь. Не в моем это характере, не по-пацански как-то, — сухо ответил парень.
— Извини, я не хотел тебя обидеть, — вынужден был сказать Лев. — Просто не привык вот так, по-крупному, мордой в грязь плюхаться, да еще в присутствии свидетелей.
— Не стыдно упасть! Стыдно долго лежать! — заметил Степан. — А ошибиться может каждый. Так что проехали и работаем дальше.
Возразить на это Льву было нечего, но он решил отыграться по-своему и, попридержав козырной туз в рукаве, бросить его на стол в последнюю минуту. И он сказал:
— Рожков, конечно, ни при чем, но плясать будем от него. Если предположить, что именно его Лариса Сергеевна видела вместе с мужем в их городской квартире, то это многое объясняет. Как известно, с позвоночником шутки плохи, если уж Рожкова в армию не взяли, то травма была серьезная. Со временем она могла дать настолько тяжкие последствия, что ему пришлось пользоваться костылями. Раз Юрий в Москве не зарегистрирован, но здесь был, то приезжать сюда он мог только лечиться. А раз так униженно благодарил Егорова, то не без его помощи. Причины, по которым Егоров вдруг решил через столько лет ему помочь, оставим на потом. Почему пригласил его в свой дом? Ну, это понятно! В школе он у Юрия списывал, а теперь решил продемонстрировать, чего добился. В загородный дом он его вести не стал, а вот в городскую квартиру привел, чтобы похвалиться. Там их вместе увидела его жена, которой он дал довольно правдоподобное объяснение появления такого гостя. И тогда настоящий подельник Егорова, будучи совершенно здоровым, решил использовать для маскировки костыли. А Егоров предупредил свою охрану, что если придет человек на костылях, то его нужно тут же пропустить. Вероятный вариант? — спросил Лев.
— Вполне! — кивнул Степан.
— Рожкова найти, конечно, надо и, чем прочесывать всю Россию, проще навести справки в столичных специализированных клиниках, там все компьютеризировано и сложностей не предвидится. Правда, вряд ли он может знать что-то по существу, но, с другой стороны, лишней информации не бывает. А теперь вернемся к тому, почему Егоров решил помочь Рожкову? Почему решил старый грех искупить? Совесть замучила? Но у таких, как Николай, стыд, честь и совесть отсутствуют. Значит, что? Его заставили! Но кто? Кто имел на него такое влияние? Кто знал, что Рожков пострадал по его вине? Только кто-то из Саратова, который не только знал истинную причину травмы, но и мог надавить! Но, судя по тому, что говорили Пелагея, а потом Зинаида Леонидовна, многие из той давней компании из тюрем не вылезают. Да и не стал бы Егоров к ним прислушиваться. А если бы начали давить, что очень сомнительно, потому что Рожков для них не фигура, так обратился бы в полицию. Нет, это был человек, которому Егоров не мог отказать. Кем же он так восхищался в молодости? А только тем, о ком вчера я подумал, услышав твои слова. Бери бумагу и пиши! У меня будет для тебя сверхсрочное задание, потому что впереди выходные и выяснить что-нибудь будет намного сложнее.
— Для того и приставлен, — просто ответил Савельев.
— Георгий Александрович Иванов, год рождения 1960-й, уроженец Саратова. Служил в армии, потом поступил в военное училище. Если я все правильно просчитал, то его отец Александр Константинович должен быть 1921 года рождения, а сестра отца Ольга — 1932-го. У самого Георгия есть сестра Елена 1965 года рождения. Если окажется, что они не Шеловские, я подам в отставку. Если же я прав, то никого из них в России уже нет. Последним уехал сам Георгий, потому что в России его ничего больше не держало — колье-то он себе вернул! Это должно было произойти вскоре после того, как Марии вручили те чертовы цветы: либо в ночь с пятницы на субботу, либо в субботу. Но есть малюсенькая, почти нереальная надежда на то, что он, может быть, еще здесь — вдруг остался, чтобы досмотреть спектакль и узнать, чем он закончится.
— Хорошо, запросы отправим немедленно, а все пограничники будут предупреждены, никуда не денется, — сказал Степан. — Что еще?
Парень вел себя, как обычно, глаз не отводил, не усмехался, смотрел прямо и спокойно, но вот чувствовалось что-то недосказанное. Гуров ощутил, как у него каменеет лицо, и спросил:
— Как я понял, для тебя это не новость?
— Просто я не успел вам сказать о том, что вчера вечером нашли Рожкова и поговорили с ним, а потом не хотел перебивать вас, — ответил парень.
— Пожалел меня, значит! — звенящим от гнева голосом произнес Лев. — Я что, похож на человека, которого можно и нужно жалеть?
— Нет, я действительно просто не успел сказать, — совершенно спокойно отреагировал Савельев. — А пожалеть вас я могу посоветовать только своему злейшему врагу, чтобы у него еще один враг в вашем лице появился — вы же его за это лютой ненавистью возненавидите. Да и за что жалеть? Мы же все сами кузнецы своего несчастья.
Гуров стоял, тяжело дыша, и готов был броситься на Степана с кулаками — более прозрачного намека на то, что во всех его нынешних бедах виновата Мария, трудно было придумать. Но так же хорошо Гуров понимал, что выиграть схватку у этого парня у него нет ни единого шанса. Да, Лев был не новичок в рукопашной, но Степан, несмотря на молодость, уже успел пройти такую школу, какой у Гурова не было и быть не могло, а получить после моральных пощечин еще и вполне очевидные синяки не хотелось.
