— Но мы не закончили, — сказал он. — Вы действительно не знаете, кто та женщина. Но если она снова объявится, убедительно прошу выяснить, кто она такая, и немедленно сообщить мне.
Я промолчал. Лимузин направился в обратную сторону, к магазину Теда.
— Так это была Мэдлин? — спросил я.
— О чем вы? — удивился Себастьян.
— Мэдлин Плимптон. Владелица газеты.
— И что она?
— Мэдлин переслала вам электронное письмо от той женщины. Я удалил его как можно скорее, но, наверное, она все же успела. Это была Мэдлин?
Мне показалось, что глаза Себастьяна блеснули.
— С вами, газетчиками, просто беда! — воскликнул он. — Вы все такие невероятные циники.
Глава двадцать девятая
— Чего ты все рассматриваешь эту фотографию? — спросил Хорас Ричлер жену.
Греттен сидела на ступеньке их дома на Линкольн-авеню, держа в обеих руках фотографию жены Дэвида Харвуда, которую он им оставил. На ступеньке выше рядом с женой лежала фотография в рамке их дочери, Джан.
— В чем дело? — произнес Хорас.
— Я просто думаю, — отозвалась она.
— Принести кофе? В кофейнике еще остался.
Греттен не ответила. Она сидела, теперь устремив взгляд во двор, и видела играющих девочек. Бегают по кругу, смеются, а через минуту ссорятся. Из дома выбегает Хорас, садится в машину, включает задний ход и нажимает на газ.
— Так принести кофе?
— Я не хочу, дорогой, спасибо.
— А о чем ты думаешь? — поинтересовался Хорас и, не дождавшись ответа, спустился по ступенькам и уселся рядом, прислонившись плечом к жене. — Мне сегодня ночью приснился Брэдли. Словно не было никакого Афганистана и не существовало никакого бесовского «Талибана». Мне снилось, что мы сидим рядом, вот как сейчас, и по дороге к нам приближается он, в военной форме.
По щекам Греттен потекли слезы.
— И с ним идет Джан, — продолжил Хорас срывающимся голосом. — Она по-прежнему маленькая, пятилетняя, держится за руку старшего брата. И они идут к дому. Вместе.
Греттен промокнула глаза платочком.
— А затем я осознал, что они не живые. Что все мы мертвые. И это происходит на небесах.
Греттен всхлипнула и снова промокнула глаза.
— Извини, — сказал Хорас. — Мне не надо было говорить тебе такое. Но этот парень, который недавно приезжал сюда, меня взбудоражил. Ворвался в наш дом со своими бедами, будто у нас своих не достаточно.
Греттен всхлипнула и скатала платочек в шарик. Хорас взял фотографию дочери и вздохнул.
— Ты ни в чем не виноват, — произнесла Греттен — наверное, в тысячный раз за эти годы.
Он промолчал. Греттен вгляделась в фотографию Джан Харвуд.
— Эта женщина не имела права присваивать имя нашей дочери, — проговорил Хорас. — Это злодейство.
— Такое бывает, — тихо отозвалась она. — Я видела по телевизору, как одного преступника разоблачили. Он ходил на кладбища, искал могилы детей, умерших в раннем возрасте, и использовал их имена и фамилии для каких-то своих неблаговидных целей.
— А она красивая. — Хорас кивнул, рассматривая фотографию жены Харвуда.
— Да.
— И вот куда-то пропала, и этот парень переживает. Тяжело ему.
— Я много раз разглядывала ее фотографию, и знаешь, что заметила? Вот, посмотри сюда.
— Подожди. — Хорас достал из кармана рубашки очки в металлической оправе и надел. — Так куда ты хочешь, чтобы я посмотрел?
— Вот сюда.
— Я ничего особенного не вижу.
— Да смотри же, смотри.
Он взял фотографию в руки и оцепенел.
— Господи!
Глава тридцатая
На обратном пути я спросил Элмонта Себастьяна:
— Предположим, я выяснил, кто автор письма, и сообщил вам. Что вы с ней сделаете?
— Поговорю, — ответил он.
— Всего лишь?
— Да. Я скажу, что ей повезло, поскольку ее действия не причинили нашей фирме ущерба, и объясню, что предавать работодателя нехорошо.
Мы приблизились к магазину Теда, но Уэлленд проехал мимо.
— Куда мы едем? — обратился я к Себастьяну.
— Давайте спросим у него. Уэлленд, почему ты не остановился?
— Мне показалось, что этого не следует делать, сэр, — ответил водитель.
— Ты что-нибудь заметил?
— Да. Мне показалось, будто там кто-то ждет мистера Харвуда.
— Ну тогда остановись за поворотом.
Через несколько секунд меня высадили. Элмонт Себастьян улыбнулся:
— Всегда буду рад вас видеть, Дэвид. И подумайте еще раз над тем, что я сказал.
Я кивнул и вышел из машины, не закрыв дверцу. Себастьяну стоило только чуть придвинуться и закрыть ее, ничего бы с ним не случилось, но он не пошевелился. Уэлленд вылез, обошел автомобиль и захлопнул дверцу. Затем повернулся в мою сторону и снова, как и в первый раз, наставил на меня «пистолет».
И трижды «выстрелил».
Я медленно двинулся к магазину Теда, где стояла моя машина. Зазвонил мобильник.
— Сюда примчались телевизионщики, — сообщила мама. — Хотят поговорить с тобой, просят показать фотографию Итана.
— Значит, это уже попало в газеты.
— Я посмотрела сайты. Там везде заголовки: «Репортер „Стандард“ под подозрением после исчезновения жены» или «На допросе в полиции репортер „Стандард“ категорически отрицает свою причастность к убийству жены». Это уже передавали в новостях по телевидению и по радио. Какой ужас, Дэвид. Невозможно поверить. Прямо тебя, конечно, ни в чем не обвиняют, но эти намеки, домыслы…
— Как Итан?
— Сидит перед телевизором, смотрит диснеевские фильмы.
— Как он реагирует на телевизионщиков?
— Выглядывал в окно пару раз, пока я ему не запретила. Они ведь его сфотографируют, а потом станут всюду показывать.
— Он понимает, зачем они приехали?
— Нет. Я наплела ему про Бэтмена — вроде поверил. — Мама на секунду замолчала. — Подожди, тут отец хочет с тобой поговорить.
— Сынок, привет!
— Привет, папа.
— Где ты?
— Иду вдоль шоссе недалеко от Лейк-Джорджа.
— Я нашел для тебя адвоката, женщину. Ее фамилия Бондуран.
— Натали Бондуран?
— Да. Это французская фамилия?
— Не знаю.
