Жанна увидела человека под зонтом, перепрыгивающего через лужи, и выпрямилась. Как странно устроены люди: тротуары и проезжая часть залиты водой, куда ни ступишь – угодишь в воду, посему разумней идти напрямую. Но некоторые, прыгая через лужи, полагают, что останутся сухими. Тем временем мужчина добежал до ее автомашины и залез в салон, стряхивая зонт снаружи, улыбнулся Жанне:
– Извините, я тут вам наследил…
– Не парьтесь, – сказала она, повернувшись к нему.
Долог был путь к этому человеку, а его привели к ней обещанные ему деньги. Теперь Жанна хотела рассмотреть не столько внешность этого невыразительного мужчины, сколько содержание. Да, иной раз на роже написан полный состав тухлых ингредиентов, а народ ошибочно принимает негодяя за вполне сносного человека, основываясь лишь на том, что внешность ни о чем не говорит. А она говорит. Например, рожа этого типа просто кричала: алчный, хитрый, неверный. С ним следует быть осторожной.
– Моя фамилия Фирс, – представился он, лукаво щурясь.
Жанна многое переосмыслила за прошедший год, а главное – научилась видеть то, чего раньше не замечала, или ей нравилось не замечать. Придурок Фирс вот так с ходу решил пофлиртовать, отсюда глаз хитрый, улыбочка пошляка – он переоценивает свои возможности. А ей раньше нравились ухаживания всех подряд, нравились комплименты даже подобных типов, с которыми ничего и никогда не могло быть.
– Да, я знаю, – холодно сказала она, дабы сразу обозначить между ними границу. – Ваши условия мне известны, я согласна. Но! Если информация будет достоверная и полезная мне, идет?
– Okay.
А он смешной: видно же, что русских слов знает маловато, а туда же – в английскую речь лезет.
– Вы водитель Мирзоева, наверняка вам многое известно…
– Все, – вставил Фирс, чтоб у девушки не осталось сомнений насчет его компетенции.
– Okay, – сказала Жанна, раз ему нравится английский. – Год назад на дачах убили семью по фамилии Плещеевы. Кажется, в числе подозреваемых фигурировал ваш босс и… его компаньон Заваров.
– Было такое.
– А основания подозревать их были?
– Ммм… – выпятил он толстую и влажную губу. – Подозревать, девушка, можно кого угодно, а по фактам – ничего не иметь.
– Поставим вопрос иначе: вы что-нибудь знаете о причастности Мирзоева и Заварова к убийству на даче? (Он то ли вспоминал, то ли не решался выложить правду.) Все же они хотели отнять бизнес у Плещеева…
– Слушай, тебя как зовут?
– Ольга, – солгала Жанна и объяснила свой интерес к событиям на даче: – Я племянница Плещеевых.
– Так вот, Оля, эта парочка не разменивается на мелочи.
– Вы считаете мелочью трехэтажное здание в центре города с высоким пешеходным трафиком?
– Да что там того здания… – сморщил он нос. – Из старого фонда, площадь небольшая. И не тот у них уровень, дорогуша. Вытурить из домика, хоть в десять ярусов, сейчас сложно, но возможно. Для этого есть другие способы, например, разорение, чем и развлекается небезызвестная вам сладкая парочка.
– Но я знаю точно, что между Плещеевым и «парочкой» был конфликт.
– О! – поднял Фирс указательный палец. – Конфликт – это совсем другое дело. Но мне об этом ничего не известно.
– А говорил, знаешь все, – поддела его Жанна, тоже перейдя на «ты».
– Все, что обсуждалось в моей тачке, – поправил Фирс. – Твоей теме не посвящали много времени.
– И все же посвящали?
– Ну, так! Оба не хотели, чтоб все считали, будто они пришили людей на даче. Слушай, я могу узнать про это, если тебе надо.
– Надо. Но меня смущает одна вещь…
– Какая? Говори, не стесняйся.
– Ты готов продать любые сведения о своем хозяине… и не боишься его? Он, говорят, мстительный.
Фирс расхохотался в голос, отсмеявшись, сказал, но уже без веселости:
– Боялся – да. Теперь хватит, отбоялся. Ну, пока, Оля…
Жанна проводила его долгим взглядом, пока он не скрылся за серой пеленой дождя, и повернула ключ в зажигании.
12
Детки не слышали, как мама вошла в квартиру, а она топала, дверью хлопала. Из комнаты сына доносилась музыка, то есть это были звуки, отдаленно напоминающие музыку, которые били по ушам, как будто на голову надели тазик и колотили по нему железным прутом. Алла, как часто случалось, хотела попросить Федьку убавить громкость, приоткрыла дверь и… остолбенела, глядя в неширокую щель, заодно любуясь способностями сына. Федька мастер, что ни говори, иначе малявка не пищала бы под ним, если б ей было плохо. Алла с минуту смотрела в дверную щель, потом ушла на кухню, поставила чайник – он, когда закипает, свистит, как Соловей-разбойник. А пока взбешенная мать достала из шкафа бутылку коньяка, налила полную рюмку и одним глотком, как делает Любаша, проглотила, не поморщившись. Алла опустилась на стул, машинально зашарила по столу, взяла подвернувшуюся сливу, откусила, зло ворча:
– Нет, какова малявка, а? Любовнички чертовые! Ну, погодите, я вас обоих… Господи, за что мне такое наказание? За что мне столько наказаний! Мало ему взрослых девок?.. Засранец!
Да, свист чайника услышали оба. Майка схватила Федора за уши и, отстранив от себя его голову, шепотом, глядя с ужасом в его глаза, спросила:
– Слышишь?.. Это что, Федя?
– Чайник, – прислушавшись, ответил он.
– А почему свистит?
– Потому что кипит.
– А кто его поставил кипеть? Ты?
– Не-а. Это ма… ма… Застукала нас! – Федька подлетел с кровати, будто его подбросил матрац. – Одевайся! Быстро!
Он натягивал джинсы, да вдруг вспомнил, что сначала надо бы трусы надеть, стащил назад. Майкина скорость раза в три превышала Федькину, не успел он молнию застегнуть на джинсах, а она уже кофточку поправляла – последнюю деталь из многочисленных одежек. Между тем чайник свистел, напоминая, что их секрет раскрыт, что обоих призывают к ответу.
– Выпусти меня, – зашептала Майка. – Я потихоньку уйду…
– Поздно. Вместе пойдем и… как будто ничего такого не было.
– Нет, ты лучше один… а я потом… завтра! Ой!.. Пусти, блин!..
Федя не любил спорить, не умел, аргументов не находил. Он подхватил за талию Майку, оторвал от пола и, держа ее под мышкой, понес на кухню. Перед входом поставил девочку на пол и втолкнул, затем вошел сам, выключил газ. Свист постепенно прекратился.
– Драсьте, – догадалась поздороваться с Аллой Майка.
Не получив ответа, девочка покосилась на парня, закусив губу, тот выступил вперед:
– Мы не слышали, когда ты пришла, мам.
Алла метнула в него взгляд-молнию, отчего можно свалиться замертво, но Федя мальчик крепкий, устоял. И вперил в мать невинные глаза! Это он умеет. Алла взяла сигарету, закурила. А она не курит, сигареты держит для подружек, ну и Федька таскает, если у него закончились.
