– Спрошу, обязательно спрошу.
Когда дверь квартиры открылась и показался сын Федька в одних трусах и жующий, босоногий и такой родной, что прошибла слеза умиления. Алла обняла свое ненаглядное чадо, не находя слов от радости. А парень удивился, выразил это, правда, скупо:
– Маня?.. Майка?.. А чего это вы?..
18
Эдгар быстро привык к новым условиям, тем более что по сравнению с лачугой в китайской деревушке они царские. У него были деньги снять в Китае городскую квартиру со всеми удобствами, а он предпочел абсолютную аскезу, как советовал Виталий. И ему нравилось. Вернувшись из Китая, Эдгар оценил блага цивилизации, иметь их совсем неплохо, но возвращаться в городской муравейник не планировал.
Несколько иначе обстояли дела с Ниной. Возродившаяся из небытия подруга беспокоила Эдгара, не давая той полноты чувств, на которую он вправе был рассчитывать, потому что сам готов отдать ей всего себя и все, что имел. При исключительной похожести это была Нина, которую он знал плохо, точнее, вовсе не знал. Что она выкинет через час, минуту, секунду – Эдгар не взялся бы предугадать, отсюда он находился в постоянном напряжении. Поэтому спал чутко и беспокойно, постоянно ожидая со стороны Нины какой-нибудь бомбы.
Этим утром он проснулся, когда в окна стыдливо заглянул рассвет и растянулся во времени, в общем, день неохотно вступал в свои права. Эдгар понял, что теперь ему не уснуть, отбросил одеяло и хотел встать, чтобы начать новый день с медитации и гимнастики, как привык в Китае. Он был уверен: Нина спит, но стоило ему сесть на постели, она положила руку на его плечо, он резко оглянулся.
– Ты пугаешь меня резкими движениями, – потянулась Нина.
На испуганную она не походила ни с какого бока, а вот Эдгар ловил себя на мысли, что… боится ее. Любит, хочет и боится. Ничего ей не сказал он, а встал, умылся, оделся. Гимнастику она все равно не даст сделать, лучше отложить ее на потом, Эдгар занялся завтраком. Сварить манную кашу и нарезать колбасу с сыром нетрудно, Нина даже этого не хотела делать, впрочем, он и не заставлял ее. Она приплелась на веранду в шерстяной кофте, надетой поверх его пижамы, устроилась на стуле, взяла яблоко.
– Кофе? – предложил Эдгар.
– Давай.
Яблоко и кофе не совсем сочетаемые продукты, но кому как нравится, Нина сегодня предпочитала яблоко запивать кофейком, а завтра она, получив чашку и яблоко, выкинет все за окно. Она не расчесалась, спутанные волосы ниспадали на лоб, лицо, плечи, небрежно и не туго завязанные лентой. Наверное, со стороны она выглядела неряхой, но Эдгар видел в ней полуребенка-полуженщину. В быту побеждал ребенок, ничего не умеющий и не понимающий, в отношениях и в постели – женщина с присущим ей изощренным коварством.
– Почему ты не знакомишь меня с друзьями? – неожиданно спросила Нина.
Разумеется, она должна была когда-то задать этот вопрос, а Эдгар не придумал удобоваримого ответа, посему промямлил:
– Понимаешь… понимаешь…
– Не понимаю. Потому что ты не говоришь, что я должна понять.
– Для моих друзей это будет… будет…
– Неприятно меня увидеть? – помогла ему Нина.
– Нет-нет, – еще больше стушевался Эдгар. – Думаю, они тебя неправильно воспримут.
Нина положила на стол наполовину съеденное яблоко и катала его ладонью, глядя на Эдгара с подозрением и недоверием. В то же время она постепенно закипала:
– Как это – неправильно воспримут? У меня что, рога и копыта растут? Или хвост сзади болтается?
Действительно, какая-то несуразица.
– Видишь ли, Нина… неподготовленному человеку сложно… видеть тебя… такую. (М-да, более тупого объяснения подобрать трудно.)
– Такую? – вытаращила свои великолепные глаза она. – Я страшная?!
Эдгар рассмеялся. И это был отличный выход из тупика, в который его загнала Нина и загонит еще не раз, но позже он успеет подготовиться. Наверное, успеет. Смеясь, он взял девушку за руку и пересадил к себе на колени, заверив глупенького ребенка:
– Красивей тебя нет никого.
– Ты врешь. – Нина уклонилась от поцелуя, напустив на себя строгий вид. – Меня красивой не считают, да мне плевать, кто и что думает.
Она вдруг вскочила и побежала в комнату. Эдгар с кружкой кофе пошел за ней, с настороженностью наблюдал, как она одевается. Ого, Нина расчесалась, значит, собралась уйти?
– Куда ты? – просто поинтересовался он без намеков и подтекстов, но его вопрос привел девушку в ярость:
– Какая тебе разница?
– Почему ты так болезненно реагируешь на мои вопросы? – остудил он ее своим спокойствием. Думал, что остудил.
– Этот твой тон… так разговаривают папаши или мужья, меня это выводит из себя. Да, я хочу уйти. Кто мне может запретить, м? Кто? Уж не ты ли?
Нина надела кружевное черное платье, которое он купил недавно, натягивая чулки, она присела на подлокотник кресла и – о, счастье! – рухлядь не развалилась. Нина старалась произвести впечатление независимой женщины, что удавалось ей слабо, казалось, сейчас она заливисто рассмеется, бросится на шею Эдгару и скажет: «Я шутила. А ты поверил, что я такая вредная?» Но он уже уяснил, что та Нина так и поступила бы, эта – никогда. Она являлась внешней копией и только. Однако ему достаточно было и копии, только не был Эдгар готов к сменам настроения, злобным выходкам, наплевательскому отношению ко всему и к нему в частности. Конечно, он хотел бы видеть прежнюю Нину, посему выбрал тактику воспитателя:
– Ты пришла за полночь и снова хочешь уйти?
– Хочу! – топнула босой ногой она, а кулачками ударила себя по коленкам. – Хочу погулять, посмотреть на людей. Мне здесь тоскливо.
– Со мной тоскливо?
– Да, с тобой! Ты себе придумал эту жизнь, придумал уединение. Думаешь что-то там себе, типа работая… – Нина потрясла кистями рук, вскинув их вверх, видимо, это означало, что он весь в эмпиреях витает. – А я другая. Мне скучно! Даже телик не работает, а покупать ты не хочешь. Жадина.
– Здесь полно книг. Читай.
– Что?! Ах-ха-ха-ха-ха… – запрокинув голову, издевательски расхохоталась она, а потом рассвирепела: – Читать? Мне? Эту всю муру про человечество и его жалкие потребности? Как будто я этому долбаному человечеству чего-то там должна. Я здесь две книжки прочла…
– «Муму»?
– Дурак! – огрызнулась Нина. – Я чуть не сдохла от скуки, все они про одно и то же, все поучают, поучают… Да мне плевать на человечество и его проблемы! Я хочу жить, как мне нравится, а не тебе или человечеству. Почему ты за меня решаешь, что мне делать? – И желчно передразнила Эдгара: – «Нина, почитай. Нина, иди, полежи со мной. Нина, давай трахнемся…»
– Неправда, я таких вульгарностей не говорю.
Внезапно она подхватилась, и Эдгар не успел опомниться – Нина обнимала его, целуя в губы, между делом ворковала:
