Он также подобрал их пистолеты, рассовал все по карманам и обернулся к Пендеру:
— Ну что, готовы?
Напоследок Пендер достал из пакета кремовый конверт с деньгами.
— Да, идем.
Они выбрались в коридор. Сойер шел первым — в одной руке автомат, в другой Тиффани. Пендер поддерживал Крота, как живой костыль. В коридоре никого не было.
— Черная лестница, — сказал он Сойеру.
Крот шел с трудом и тяжело дышал. Пока они спускались, он пару раз принимался ныть:
— Бросьте меня, я вас задерживаю.
— Заткнись и не устраивай истерики, — велел ему Сойер.
У Пендера было чувство, что это все происходит с ним во сне, что он бежит, но не может сдвинуться с места. Крот тяжело давил ему на плечи, каждый пролет они преодолевали чуть не час, и Пендер невольно начинал поддаваться панике. «Успокойся, — твердил он себе, — ты профессионал, ты справишься». Когда они наконец спустились, Сойер только высунул голову в коридор и тут же отпрянул.
— Копы! На другом конце!
— К черному ходу, а там сориентируемся.
Когда Сойер выскочил на улицу, Пендер, тащивший Крота, услышал его радостный возглас: у выхода был задом припаркован ярко-оранжевый «трансам», приготовленный бандитами для быстрого отступления. Сойер вскочил за руль, включил двигатель и, едва Пендер и Тиффани усадили Крота и сели сами, дал по газам. Они ехали на запад, оставляя позади Оушен-Драйв, отель «Дофин» и трупы двух бандитов.
Пендер опасался, что после дамбы, где-нибудь ближе к Майами, копы поставили блокпост, и просил Сойера не гнать, чтобы не привлекать внимания, выделяясь в общем потоке транспорта. И хотя блокпостов не было, Сойер сбросил скорость. Сердце у Пендера готово было выскочить из груди. Он обернулся:
— Как дела, приятель?
— Жив пока, — вяло отвечал Крот, обмякший на заднем сиденье.
— Может, в больницу? — спросил Сойер.
— Ни за что, — покачал головой Пендер. — Нас арестуют, едва мы переступим порог.
— Бросьте меня на улице возле неотложки, — предложил Крот, — я для вас обуза.
— Ты кино обсмотрелся? Мы тебя не бросим, Крот.
— О чем вы говорите, ребята? — возмутилась доселе молчавшая Тиффани. — Почему вы не обратитесь в больницу или в полицию? Кто были эти типы?
— Успокойся, — буркнул Сойер. — В больницу мы не поедем.
— Но ваш друг умирает.
— Ничего подобного, — возразил Крот, — я не умираю, у меня просто истерика. Не слушай меня.
— Его ранили в плечо, ему больно, может быть, у него шок, — объяснял Пендер. — Нам нужно только выехать отсюда, и мы им займемся. Как тебе это, Крот?
— Как скажешь, босс.
— Ладно. Значит, убираемся отсюда куда подальше, останавливаемся в глуши и ненадолго ложимся на дно. Надо избавиться от машины. Если к тому времени Крот поправится, мы переезжаем в другое место, а если нет — находим больницу в деревне или врача, подкупаем его, чтобы помалкивал. Идет?
— Идет, босс, — кивнул Сойер.
Тиффани привстала, посмотрела на Сойера, затем на Пендера.
— Боже, — с тихим ужасом проговорила она и спросила: — Ктовы, ребята?
30
Детектив Лэндри и двое коллег вышли из машины на полицейской спецпарковке в пригороде Детройта. Ледяной дождь лил не переставая. Его спутниками были черная женщина с южным акцентом из ФБР и белый мужчина из полиции Миннесоты. Лэндри хоть и не понимал, чего здесь надо последнему, но помалкивал, ибо за годы карьеры у него выработался нюх на вещи, спрашивать о которых не стоит.
— Фургон там, слева от нас, — махнул он рукой.
Агент Стивенс следовал за детективом, жалея, что не захватил из дому зонт. Он не рассчитывал, что в этой поездке придется так долго торчать под открытым небом. Кроме того, Уиндермер не дала ему времени на сборы. При такой мерзкой погоде Стивенс с радостью обменял бы на зонт свою зубную щетку. Хотя и зубной щетки он с собой не взял — пришлось покупать в «Уолмарте».
Когда стало ясно, что Макадамс, Тарвер и Райан Кэрью не проживают по указанным адресам, Уиндермер получила от своего босса приказ ехать в Детройт и копать в другом направлении, то есть заняться Бенетью. И они помчались на смотрины этого обгорелого фургона, пока Нэнси в Миннеаполисе медленно сходила с ума, разрываясь между работой и двумя малолетними детьми.
— Отлично, — вздохнула она, когда он сообщил ей, что задерживается. — Когда же ты вернешься домой?
— После Детройта. Даю честное слово!
Теперь же, застряв на какой-то полицейской парковке в Южном Мичигане, он уже не был уверен, что выполнит обещание, хотя больше всего на свете ему хотелось оказаться сейчас дома, где его ждут сердитая жена и сопливый ребенок. С этой мыслью Стивенс машинально провел рукой по мокрым от дождя волосам.
Заметив это, Уиндермер подняла зонт повыше и предложила:
— Прячьтесь, не стесняйтесь.
— Ничего, — сказал Стивенс, — я в порядке.
— Я настаиваю, агент Стивенс. Будучи представителем ФБР, вы не имеете права выглядеть как мокрая курица.
Пожав плечами, он взял у нее зонт, и они по шли дальше вместе, прижимаясь друг к другу. Всю дорогу он чувствовал запах ее духов. Наконец детектив привел их к останкам того, что — по мнению местной полиции — некогда представляло собой красный пассажирский фургон марки «Форд Е-серия». Корпус сгорел почти полностью, остался лишь обугленный каркас.
— Номера? — спросил Стивенс.
— Номеров не было, — покачал головой Лэндри.
— Мы ищем минивэн, который был куплен в Миннесоте. Идентификационный номер вы проверили?
— Нет, не смогли — номер расплавился.
— А откуда вы знаете, что это тот самый фургон?
— Ночной сторож на местном заводе в Ривер-Руж видел, как в ту ночь мимо проехал красный «форд», а за ним серый «шевроле-импала». Он говорит, что полчаса спустя «шевроле» проехал обратно, уже без минивэна. Потом, в день убийства сосед Бенетью видел у их дома девушку на сером «шевроле».
— Кудрявую?
— Именно.
— А сторож вызвал пожарную бригаду?
— Нет, пожар ведь был не на территории завода. Говорит, что и забыл бы об этом, если бы утром после смены не увидел по дороге домой этот обугленный фургон. Он подумал, что это работа наркоманов, и не хотел ничего рассказывать, но мы его заставили разговориться.
— Вы сказали, что есть свидетель, видевший, как фургон покидает место убийства? — спросила Уиндермер.
— Верно, — ответил Лэндри. — Хотя номеров он не рассмотрел — темно было.
— Не возражаете, если мы с ним побеседуем?
