— Это точно, еще немного, и мы у цели. А новости хорошие, агент Холл? — обратилась она к молодому человеку.
Холл, совсем юный парнишка с волосами заплетенными в мелкие косички и белозубой улыбкой, ответил:
— Не то слово! Новости просто блеск!
— Валяйте рассказывайте.
— Крупная перестрелка в Цинциннати. Пятеро убиты, один ранен.
— Цинциннати, — хмыкнул Стивенс. — Ну и что?
— Это бандиты — трое из Детройта: Юрий Георгиев, Дмитрий Фролов и Дарио Пескатори, люди Джонни Риалто.
Уиндермер и Стивенс недоуменно переглянулись.
— А Риалто связан с семьей Бартольди, — продолжал Холл, подпрыгивая, точно первоклассник, которому не терпится выйти в туалет. — Выжил один бандит из Майами, по имени Паоло Васкес. Он работал на Зика, который тоже связан с Бартольди. Сейчас этот Паоло чистый овощ, ему проломили череп железной трубой.
— Вы сказали, что убитых пятеро, — напомнил Стивенс. — Где же еще двое?
— Значит, так: одного нашли на заброшенной парковке с восемью дырками от девятимиллиметровых пуль, выпущенных из автомата. Это Алессандро Д’Антонио, член семьи Бартольди.
— А девушку нашли? — спросил Стивенс. — Хейли Уиттейкер? Она, наверное, пятая?
— Секундочку. — Холл поднял вверх палец. — Девушка жива. Ее нашли в неотложке в даунтауне Цинциннати, без единой царапины. И она уже дает показания. Но подождите, сначала о пятом теле. Это не кто иной, как Бен Стирзакер — он же Крот, он же Юджин Мой.
— Значит, они были в Цинциннати, — сказала Уиндермер.
— Похоже, Д’Антонио забил им там стрелку, думая разобраться с ними, но они сами с ним разобрались.
— Ну почти. Стирзакера они все-таки потеряли. Что же там произошло?
— По словам Уиттейкер, Д’Антонио обещал отпустить ее, если они приедут. А ребята приехали вооруженные до зубов, и ему не поздоровилось.
Уиндермер и Стивенс снова переглянулись.
— Что еще она говорит?
— Вот, сейчас будет самое главное, — объявил Холл. — Те, кто уцелел, — Сойер, Пендер и девушка — они едут в Детройт.
72
— Боже мой! — воскликнула Уиндермер и расплылась в довольной улыбке. — Не иначе они собрались штурмовать тюрьму.
У нее был такой вид, будто она сейчас бросится обнимать Стивенса. Однако он куда сдержаннее воспринял эту новость. Пендер и банда едут в Детройт. Они серьезно вооружены, они опасны! Дело может кончиться кровавой баней.
Не успел он ничего сказать, как Уиндермер развернулась и зашагала к лифту.
— Идемте, Стивенс. Нас ждут великие дела.
— А как же девушка? — удивился Холл.
— А что — девушка? Какой теперь в ней прок? Пусть ею занимаются юристы, а нам она не нужна.
— Сказать ей про Стирзакера? — спросил Холл, когда они ждали лифт.
— Скажите, — кивнул Стивенс. — Это ее добьет.
— Обставьте это так, будто мы хотим предотвратить насилие, уберечь остальных от повторения его судьбы.
— Понял. — Холл повернулся, чтобы идти.
— Эй, подождите, — окликнула его Уиндермер, огляделась по сторонам и схватила урну, стоящую в углу. — Возьмите это, а то девица имеет привычку блевать куда ни попадя.
Они поднялись на третий этаж, где на время расследования им выделили кабинет. Это была каморка с единственным мутным окошком, выходящим на Мичиган-авеню, в которой едва хватило места для стола и двух старых компьютеров. Все свободное пространство было завалено бумагами, точно кабинет преподавателя-зануды из какого-нибудь провинциального университета.
— Итак, — начал Стивенс, сев на шаткий стул, — вы действительно считаете, что ребята собрались штурмовать тюрьму?
— Пусть попробуют, — рассмеялась Уиндермер. — Признаться, я об этом мечтаю. Потом нам останется лишь подобрать мусор.
— Говорят, они серьезно вооружены.
— Что ж, мы ФБР, нам не привыкать.
— Да, но если дело дойдет до перестрелки, то у них нет шансов. Неужели вам не интересно с ними познакомиться?
Уиндермер рассеянно чертила карандашом по копии объявления о розыске преступников.
— Нет. А зачем?
— Они провернули столько дел, а мы никогда и не узнали бы об этом, если бы не убийство Бенетью.
— Возможно, но это не значит, что я должна стать их психоаналитиком.
— А мне хочется узнать, насколько они соответствуют моим представлениям. Мне хотелось бы взглянуть в глаза Артуру Пендеру и понять его. Я хочу знать его мотивы.
Уиндермер подрисовала Пендеру на фотографии усы.
— Судя по тому, как развиваются события, Стивенс, вам представится такая возможность. Но мне лично хочется одного — чтобы они скорее очутились за решеткой.
Стивенс грустно рассматривал остатки кофе на дне своей чашки.
— Вам наконец надоело?
— Вовсе нет. Просто я думаю, что мотивы преступников переоценивают. Преступление для них — это работа, рутина. Ну какие тут могут быть особенные мотивы? Главное, что мы знаем кто и знаем как. Почему — уже не важно. Это неинтересно. А интересно перехитрить этих ребят, опередить их на полхода, поймать и запереть в тюрьму.
— Знаете, я думаю, что под конец мы оба получим то, чего хотим.
— Согласна, — кивнула Уиндермер. — Холл!
Не прошло и десяти секунд, как Холл возник в дверях.
— Да? Что случилось?
— Вы сообщили ей?
— Сообщил.
— Ее вырвало?
— Нет, — покачал головой Холл. — Она расплакалась и сказала своему адвокату, что говорить отказывается.
— Ну и пусть ее, — отмахнулась Уиндермер. — Она нам больше не нужна. У вас есть другие подробности о Цинциннати?
— Значит, так, у них последняя модель «форд-эксплорера» с флоридским номером и разбитым пассажирским окном. Номер, правда, неизвестен.
— Может быть, в больнице засекли?
— Нет. В больнице камера позапрошлого века, запись слишком мутная, чтобы что-то разглядеть. Но мы точно знаем, что машина темно-зеленого цвета.
— Ценная информация, — заметил Стивенс. — Что-нибудь еще?
— Уиттейкер говорит, что они едут в Детройт за Мэри. У них автоматы, несколько штук. Еще она говорит, что, прежде чем отвезти ее в больницу, они заезжали на железнодорожный вокзал и вернулись с почтовыми конвертами в руках. Понятия не имею, что это значит.
— Может быть, им кто-то послал деньги? — предположила Уиндермер.
— Скорее документы, — сказал Стивенс. — А если так, то на вокзале должен остаться четвертый конверт, адресованный Стирзакеру. Узнайте, пожалуйста, так ли это и есть ли на нем адрес отправителя.
