Они миновали его дом и остановились на два номера дальше. Сойер вышел, достал из багажника ствол и сунул его за пояс, затем не торопясь вернулся к дому и встал на углу.
— Бери пистолет, — велел Пендер Тиффани. — Мы посадим его к тебе назад, будешь его сторожить.
— Идет, — кивнула она.
Сойер со скучающим видом стоял на углу. Потом взглянул на часы, кивнул Пендеру, который ждал его сигнала, и тот задним ходом подтянулся к дому, закрыв подъезд. Через пару секунд сзади зашумел двигатель. Пендер видел в зеркале, как на улицу поворачивает алый, точно свежая клубника, «ягуар», особенно заметный на фоне зимней серости. Поверх ветрового стекла маячила голова Кардинала. Обнаружив, что подъездная дорога заблокирована, Кардинал остановился, недоуменно взглянул на их «форд-эксплорер» и собрался было нажать гудок, но тут рядом возник Сойер и сунул ему в лицо ствол.
Продюсер смертельно побледнел. Сойер рывком открыл дверь, выудил его за шкирку из машины и оттащил в «форд».
— Привет! — просияла Тиффани, демонстрируя ему пистолет. — Только не вздумай валять дурака.
— Кто вы? — пролепетал Кардинал. — Что вам от меня надо?
— Заткнись, — взмахнула пистолетом Тиффани.
Тем временем Сойер успел убрать «ягуар» к бордюру, дабы он не слишком привлекал внимание, и вернулся. Пендер дал по газам. Когда дом Кардинала исчез за поворотом, Сойер обернулся.
— Слушай, ты, — он направил «глок» на продюсера, — это похищение. Если тебе дорога жизнь, скорее соображай, как подогнать нам пять лимонов.
75
Уиндермер выжидающе смотрела на телефон. На другой половине стола Стивенс мучился с древним компьютером, выжимая из его памяти все до последнего бита, чтобы найти в Интернете игрушечный железнодорожный состав, который хотел подарить сыну на Рождество. «Рождество и игрушечные поезда, — думал он. — Неужели это до сих пор в моде?»
Вдруг Уиндермер подскочила и крикнула так, что Стивенс от неожиданности вздрогнул:
— Холл! Идите сюда!
Они уже два дня сидели в своей каморке и ждали, пока Артур Пендер сделает первый шаг. Повсюду удвоили охрану, посадили на крышу вертолет, в аэропорту и на вокзале расставили переодетых в гражданское полицейских.
В каждом выпуске новостей проходило сообщение о темно-зеленом «форде-экс плорере». Но пока им оставалось только ждать.
Дверь распахнулась, и Холл спросил:
— Что случилось?
— Мне скучно, Холл, — ответила Уиндермер. — Скажите, что мы делаем успехи.
Холл лишь пожал плечами.
— Поступил десяток звонков о «фордах-эксплорерах», половина из них зеленые, но нашего среди них нет. Ребят ищут по всему городу, особенно блондинок, похожих на Тиффани Прентис. Любая блондинка в Детройте уже, наверное, готова спрятаться куда-нибудь, как сама Прентис.
— Это все?
— Нет, есть еще кое-что.
— Мы проверили вокзал в Цинциннати и забрали с тамошней почты конверт, предназначавшийся Стирзакеру. Внутри были документы на имя Адама Гулдинга. Отправлено из Буффало. Отправителя разыскиваем.
— Хорошо, держите нас в курсе, — сказала Уиндермер. Когда Холл ушел, она повернулась к Стивенсу: — Стивенс, у меня такое чувство, что нас заперли тут на Рождество.
— Наслаждайтесь предвкушением, — посоветовал Стивенс, хотя и сам томился и нервничал.
Минуту спустя Холл снова заглянул в дверь.
— Эй, а вам кто-то звонит по второй линии. Какой-то парень спрашивает особого агента по делу Мэри Макаллистер.
— Вот как? — Стивенс взглянул на телефоны — лампочка на одном из них горела и подмигивала. Сердце забилось чаще. — Что еще он сказал?
— Ничего. Просто что хочет с вами поговорить.
— Вы хотите с ним поговорить? — спросил он Уиндермер.
— Лучше вы. У вас выдающиеся коммуникативные способности.
Стивенс снял трубку и включил громкую связь, чтобы Уиндермер тоже могла слышать.
— Это агент Стивенс. С кем я разговариваю?
— Здравствуйте, агент Стивенс, — произнес мужчина ясным и спокойным голосом, будто звонил, чтобы заказать пиццу. — Вы ведете дело Мэри Макаллистер?
— Да. А кто это?
— Это Артур Пендер. Я предлагаю вам сделку.
Уиндермер принялась строчить в блокноте, одновременно делая знаки Холлу, чтобы тот принес магнитофон.
* * *
— Я понял, Артур. Где вы сейчас? В Детройте?
— Сегодня мы захватили человека по имени Джейсон Кардинал, — продолжал Пендер, игнорируя его вопросы. — Если наши условия не будут выполнены в течение сорока восьми часов, мы готовы убить заложника.
«Джейсон Кардинал, Джейсон Кардинал… Знакомое имя… Кто же он? — лихорадочно соображал Стивенс. — Ах да, киношник. Точнее, киномагнат».
— Я понял, — сказал он, чувствуя, как кровь давит виски. — Что же вы хотите, Артур?
— Мы назначили выкуп пять миллионов долларов для перечисления на счет, который будет указан позднее. Это требование мы передали жене мистера Кардинала. Что касается властей США, то тут наше требование состоит в следующем: в течение сорока восьми часов вы должны освободить Мэри Макаллистер и обеспечить ее отъезд в страну, не связанную с США договоренностью о выдаче преступников. В противном случае мистер Кардинал будет убит.
— Подождите, — сказал Стивенс, — это займет дольше чем двое суток.
— Я четко обозначил наши требования, агент Стивенс. В следующий раз я выйду на связь через двадцать четыре часа. Разговаривать буду исключительно с вами.
Пендер повесил трубку.
Стивенс и Уиндермер разом посмотрели на Холла.
— Можно выяснить, откуда был звонок?
— Выяснили уже — с телефона-автомата в Сен-Клер-Шорсе. Туда выехал патруль.
— Боже, — удивилась Уиндермер, — ну и выдержка у этого парня.
— Ничего другого у него не осталось, — заметил Стивенс с долгим вздохом. — Это они от отчаяния.
— Неужели он не понимает, что мы не отдадим ему Макаллистер?
— Если бы понимал, он бы давно уехал. — Стивенс задумчиво посмотрел на телефон. — Но он считает, что у него есть шанс.
76
В квартале Джейсона Кардинала было форменное столпотворение. Подъезд к дому заполонили патрульные машины, а улицу — гражданские автомобили всех мастей, большей частью мобильные телестанции, ведущие репортаж с места происшествия. Устав жать на гудок в попытке пробиться сквозь толпы любопытных, которых, несмотря на поздний час, делалось все больше, Уиндермер плюнула и остановилась.
— Вот черт! Дальше придется идти пешком.
