— А может быть, вы укрывались от сотрудников министерства внутренних дел, которые разыскивали вас за вашу противозаконную деятельность? — не унимался Бруклин. — Вы сочиняли вредоносные эссе как для консервативных, так и для либеральных журналов, чем до крайности злили обе стороны.
— Чтобы платить по счетам, я готов был работать на всех, кто только нуждался в моих услугах. Редакторы заставляли меня писать реакционные материалы.
— Однажды из-за ваших гнусных измышлений не на шутку поссорились редакторы двух журналов. Дело дошло до дуэли, и один из них был смертельно ранен. Несомненно, вы рассчитывали, что на дуэли погибнут оба, вспыхнет волна недовольства и это в конечном итоге приведет к еще большим бесчинствам.
— Вы все извращаете.
— Это сознание ваше извращенное. Вы пропагандируете неумеренное употребление лауданума.
— Я записал свой собственный опыт в качестве предостережения для других.
— Кроме того, вы злоупотребляли таким наркотиком, как «бэнг».
— «Бэнг»? — На лице лорда Палмерстона отобразилось недоумение.
— Он также известен под названием «гашиш», ваша светлость. Отсюда происходит слово «ассасин».
— Боже праведный!
— Во время Крестовых походов, ваша светлость, фанатики-мусульмане курили его перед тем, как нападать на английских солдат и убивать их.
— Вовсе нет! Гашиш пробуждает аппетит, а вовсе не тягу к насилию, — возразил отец.
— Насилие. В ряде своих эссе вы восхваляете самые крайние формы насилия. Вы признаетесь в одержимости убийствами на Рэтклифф-хайвей и личностью Джона Уильямса. Последнего вы называете гением.
— Просто проявление чувства юмора.
— Убийства ни в чем не повинных горожан, произошедшие в последние дни, не повод для шуток. Выступая с радикальными идеями, пропагандируя наркотики и насилие, вы настойчиво призывали к свержению аристократии. А теперь ваша тяга к насилию принудила вас найти сообщника и поручить ему воссоздать рэтклиффские убийства и тем самым дестабилизировать обстановку в Лондоне. И у меня есть доказательство, ваша светлость.
Бруклин достал из лежащего на столе конверта лист бумаги.
— Бывший инспектор Райан совершил и ряд полезных дел. В частности, он обратился к художнику из газеты, чтобы тот зарисовал лицо человека, убитого в тюрьме. Тот проник в «Колдбат», заявив, будто направлен туда с посланием от вас, ваша светлость.
— От меня? Но я не посылал никого в тюрьму.
Палмерстон находился в смятении.
— У него при себе имелся конверт, запечатанный вашей печатью.
— Это невозможно.
— Подделка, несомненно. Находившееся внутри «послание» не представляло никакой ценности, это была просто уловка, чтобы получить доступ в тюрьму. Вот этот набросок, ваша светлость. Изображение не абсолютно идентичное. Художник убрал некоторые черты, чтобы не было понятно, будто мы видим портрет мертвеца. Вы узнаете этою человека?
Палмерстон поднес рисунок поближе к канделябру на столе.
— Он на меня не работал. Я в жизни не видел этого человека.
— Ваша светлость, хоть он и не работал на вас, на самом деле вы его видели.
— Я не…
— Конечно, вы видели его лишь мельком, когда я толкнул вас на пол кареты. Это тот же человек, который покушался на вашу жизнь вчера вечером.
— Что-о-о?
— Этот человек вчера пытался вас убить, и он же попытался освободить Любителя Опиума из «Колдбата». Я подозреваю, что он не единственный сообщник, ваша светлость, и с вашего позволения хотел бы снова посадить Любителя Опиума за решетку и применить там к нему меры интенсивного допроса.
Я уже не могла и дальше терпеть эту наглость и подняла голос в защиту отца:
— Интенсивный допрос? Вы же не серьезно? Как можно пытать пожилого человека?
— А никто здесь и не говорит про пытки, — заявил Бруклин. — Британское правительство не пытает заключенных.
— Тогда, полковник, возможно, эту роль берет на себя британская армия?
Своим взглядом Бруклин меня едва не испепелил.
— Я вообще не понимаю, как этой женщине разрешили здесь присутствовать. Она нам совершенно бесполезна, а своим вызывающим нарядом только подтверждает то презрение к общественному укладу, которое испытывают она сама и ее отец. Эти ее «блумерсы» просто неприлично выставляют напоказ ноги. Кроме того, они вызывают ассоциации с фамилией известной активистки, которая, ратуя за предоставление женщинам права голосовать, ведет кампанию по подрыву самих основ общества.
— Кто бы говорил про «неприлично»! — рассердился отец. — Во-первых, вы оскорбили мою мать.
— Я просто перечисляю факты.
— Затем вы оскорбили мою покойную жену.
— Дочь подстрекателя.
— А теперь нанесли оскорбление еще и дочери!
— Не пытайтесь заговаривать нам зубы.
— Чтобы вы быстрее смогли начать пытать старого человека?! — яростно воскликнула я.
— Старого? — усмехнулся Бруклин. — Ваша светлость, Любитель Опиума пользуется своим возрастом, чтобы обмануть людей, которые в противном случае могли бы его заподозрить. В последние несколько дней он проявил такую ловкость, которая не по силам многим мужчинам, даже значительно младшего возраста.
— Я хочу пить, — объявил отец.
— Что?
Отец молча прошествовал к столику в углу, взял наполненный наполовину фужер с шампанским и выпил содержимое одним большим глотком.
Инспектор Райан и констебль Беккер уже привыкли к эксцентричным выходкам отца, но лорд Палмерстон и половник Бруклин застыли с открытыми ртами.
Отец тем временем выбрал еще один недопитый фужер и с такой же скоростью расправился с его содержимым, а сам уже выискивал третий.
— Посмотрим, как вы будете себя вести в «Колдбате», когда мы выведаем у вас все сведения о ваших сообщниках, — сказал Бруклин.
Отец повернулся к лорду Палмерстону.
— Ваша светлость, вы должны искать английского военного, который довольно долго пробыл на Востоке. Он выучил имеющие хождение в той местности языки в достаточной степени, чтобы дать инструкции малайцу. Там же он овладел всеми приемами маскировки. И у него огромный опыт совершения убийств.
— Ваша светлость, фантазия, вызванная злоупотреблением лауданума, — вот что это такое. Английские солдаты не убивают английских мирных жителей.
