Я смотрела на пейзаж, пролетающий за окном, и раздумывала, каким образом похитители умудрились вывезти Артема из Германии. Ведь мальчика ищет полиция! Артем — не младенец, он мог начать сопротивляться или подать знак первому встречному полицейскому. А это значило, что мальчика вывезли либо на частном самолете, либо на автомобиле, но в бессознательном состоянии. Второй вариант более правдоподобен. Посадить в машину какую-нибудь тетку европейской внешности — и дело в шляпе. «Ах, офицер, мы возвращаемся с фестиваля. Наш сын так устал!»
Так что немецкая полиция осталась с носом.
Всю дорогу Киприанов молчал. Я не стала отвлекать его разговорами. Георгий гнал на высокой скорости, торопясь вернуться домой.
Киприанов проживал в центре Иерусалима. Трехэтажный старый дом на тихой улице совсем рядом с центральной Яффо. Жилье в таком месте стоит очень дорого. Раз Киприанов может себе такое позволить, значит, он действительно богат.
— Скажите, Георгий Иннокентьевич…
Отец Артема едва заметно поморщился.
— Зовите меня Георгий. Отчества тут не приняты, и я отвык. И так натерпелся предостаточно — все детство и юность меня дразнили, — мрачно ответил Киприанов, заводя машину в арку дома.
Интересно. Киприанов не любил отца? Стеснялся его славы? Сейчас у меня не было времени копаться в комплексах клиента. Но на досуге надо будет подумать.
— Георгий, скажите, вы очень состоятельный человек?
Киприанов дернулся. Хорошо, что мы уже успели припарковаться, а не то серый «Форд» поцеловал бы гранатовое дерево. Георгий обернулся ко мне, положив локоть на спинку водительского кресла.
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что я вижу — вы что-то затеваете. Что-то придумали, верно? Успешные люди не любят играть по чужим правилам, которые им навязали. У вас уже готова некая комбинация. И мне в вашей игре отведена какая-то роль, иначе вы не стали бы гонять своего юридического консультанта во Франкфурт и вытаскивать меня из тюрьмы…
Георгий настороженно смотрел на меня. Красивый мужик, честно говоря, только глаза все время бегают. Когда собеседник не смотрит тебе в глаза, это значит, что он боится выдать свои мысли. Ну или что у него зрение минус одиннадцать, бывает и такое.
— Да, честно говоря, я не очень-то рассчитываю на местную полицию, — поморщился Киприанов. — И надеюсь спасти сына именно с вашей помощью. Только я не понимаю, какое отношение имеют к этому мои деньги? Вы что, боитесь, что у меня не хватит средств расплатиться с вами?!
— Правильно один знакомый говорил — вы редкостный эгоист, господин Киприанов. Даже в такой момент думаете только о себе. Я имею в виду вовсе не вашу платежеспособность.
— Это какой же знакомый? Федька, что ли? Федор Иванович? — подозрительно сощурился Георгий. — Сальери хренов… Всю жизнь мне завидовал и к моей девушке прислонялся. Я ему работу дал, нормальные деньги платил, а он за моей спиной треплется… Уволю его к чертовой матери!
Ну и тип этот Киприанов! У него сына похитили, а он собирается сводить счеты с бывшим однокурсником, потому что тот нелестно отозвался о Георгии!
— Если Артема убьют, услуги учителя математики вам больше никогда не понадобятся! — жестко сказала я.
Киприанов явственно вздрогнул и переключил внимание на меня:
— Так я не понял, что вы предлагаете?
— Объявите награду за поимку похитителей. Серьезную сумму — полмиллиона или больше. Сделайте объявление по телевидению. Напечатайте во всех газетах. Пусть Артема ищет вся страна. Сделайте всех вокруг нашими союзниками. А полиция пусть работает по своим каналам. Надеюсь, вы уже обратились в полицию?
Киприанов пожевал губами — совершенно как его отец, старый гроссмейстер.
— Вы что?! — Я не могла поверить. — Вы не заявили в полицию? И этот диск, про который мне рассказывал адвокат, до сих пор у вас?!
Киприанов выпятил губу и сверху вниз посмотрел на меня.
— Знаете, что, Евгения, как вас там, Максимовна… Я ведь могу вас и не нанимать. Не забывайте об этом. Здесь, в Израиле, множество классных специалистов по борьбе с террористами, всяких отставных спецназовцев. За хорошие деньги любой будет рад мне помочь. Так что спасти сына я могу и без вашей помощи. Вы как-то странно со мной разговариваете…
— Вы тоже мне не нравитесь, Георгий Иннокентьевич, — вежливо проговорила я. — Но это ровным счетом ничего не значит. Сейчас наша задача — спасти мальчика. А все остальное — лирика. Давайте не будем отвлекаться на мелочи. Сосредоточимся на главном.
— Вы не поняли? — вскипел Киприанов. — Я высажу вас из машины, и проваливайте в свой Тарасов!
— Не получится, — улыбнулась я.
Красивое лицо Георгия начало наливаться багровым, и я быстро добавила:
— Вы забыли одну вещь. Вы меня не любите, и ладно. Зато меня очень любят похитители. Эти сволочи почему-то прониклись ко мне доверием и уважением, и все переговоры они хотят вести только через меня. Забыли?
Георгий вышел из машины, яростно хлопнув дверью. Я аккуратно закрыла свою.
Киприанов с женой занимал весь трехэтажный особняк. Я поймала себя на том, что этот дом напоминает мне владения его отца, старого гроссмейстера. Ну, конечно, с поправкой на то, что этот дом облицован желтоватым «иерусалимским камнем», что здесь нет громадного озера и соснового леса.
Вслед за Георгием я поднялась на второй этаж. Просторная комната с французскими окнами, выходящими во дворик, была полна воздуха и света. После уличного зноя здесь было прохладно — работал кондиционер. Из кресла поднялась молодая женщина в длинной юбке, с платком на голове, закрывавшим волосы.
— Почему так долго? — произнесла женщина по-английски низким грудным голосом. — Я уже начала волноваться.
Никогда в жизни я не видела таких красивых людей. Жена Киприанова была неправдоподобно хороша собой. Причем это была не какая-нибудь мастерская работа пластических хирургов, или косметические ухищрения, или результат совместной работы косметолога и стилиста. Нет, это была природная красота, причем удивительно здоровая и естественная — большая редкость в наше время. Ростом молодая женщина была с меня — а ведь во мне метр восемьдесят. Красивая голова на высокой гордой шее, смуглые руки в кольцах. Высокая грудь и широкие бедра, но ни капли лишнего жира. Сильная, здоровая девушка, созданная для материнства, — хоть сейчас помещай ее на плакат и вешай в женской консультации.
— Познакомься, Деби, это Евгения. Она будет помогать мне в поисках Артема, — по-английски произнес Георгий. Киприанов явно отдавал себе отчет, какое впечатление его молодая жена производит на окружающих, и в его голосе звучали самодовольные нотки собственника.
Дебора протянула мне руку. Пожатие было сильным, почти мужским, но рука — ухоженной и гладкой, не знавшей тяжелой работы.
— Деби, нам с Евгенией нужно поговорить. Мы устроимся в маленькой гостиной, а ты пришли Малку, вели подать нам туда кофе, — попросил Георгий. Вид у него был усталый, и Дебора, выходя, провела ладонью по его щеке, где уже начала проступать темная щетина.
