Кстати, меня очень заинтересовала информация о том, почему Георгий Киприанов не может въехать на территорию России. И про бывшего союзника, а ныне депутата очень интересно. По косвенным данным я вычислила, о ком идет речь. Не наведаться ли к этому интересному персонажу в гости? Я знаю, где он живет, и даже хожу с его супругой в один тренажерный зал…
Но сначала — самое неприятное и опасное дело. Конечно, это вовсе не дурацкий «следственный эксперимент», а встреча с Елизаветой Киприановой…
Я подъехала к больнице и тут пожалела, что не заехала домой переодеться. Сегодня я выгляжу, как говорит мой одиннадцатилетний сосед по подъезду, «вери секси». Каково будет смотреть на меня расстроенной матери пропавшего подростка? Да она мне глаза выцарапает. И будет права!
Но времени было катастрофически мало. Я вовсе не собиралась торчать в Тарасове целую неделю. Если мне удастся убедить Елизавету, если она мне поможет, мы управимся со спектаклем за пару дней. И тогда я смогу с чистой совестью вернуться в Израиль — ведь Тему держат именно там!
Когда я вошла в знакомую палату, Елизавета Киприанова горько рыдала. Я поняла, что Георгий все-таки соизволил позвонить бывшей жене и сообщил о несчастье.
Выглядела Киприанова гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу. В то время, когда я сидела в немецкой тюрьме, ей успели сделать операцию на позвоночнике, и теперь Елизавета шла на поправку. Пижама Лизы была свежевыглаженной, на столике у кровати стояла ваза с персиками. Из всего этого я сделала вывод, что кто-то — скорее всего, домработница — не оставляет Киприанову своими заботами.
Вопреки моим опасениям, Лиза не стала меня ни в чем обвинять.
— Я понимаю, вы сделали все возможное, чтобы найти Артема, — сказала она и погладила меня по руке. Я почувствовала, как к глазам подступают слезы. Пришлось встать и отойти к окну.
— Неужели Георгий не может найти денег, чтобы заплатить похитителям? Я не понимаю! — воскликнула Лиза. — Неужели деньги значат для него больше, чем жизнь единственного сына? Он всегда так любил Тему!
— Деньги в этой истории — не главное, — объяснила я и посвятила Киприанову в подробности похищения.
— Но кому нужно это расследование? И зачем? — вскинула брови Елизавета. — Ведь Иннокентий Петрович мертв, его не вернуть. Ну, предположим на минутку, что его действительно убили… правда, не представляю, кто и как это сделал… И что из этого?
— Наш неизвестный жаждет правды. Восстановления справедливости.
— И ради этого он похитил моего мальчика? — Киприанова горько зарыдала, закрыв лицо руками.
Чувствуя себя последней скотиной, я тронула ее за плечо:
— Лиза, сейчас не время плакать. Вы должны мне помочь.
Киприанова подняла заплаканное лицо:
— Что я должна делать? Говорите скорее! Если это поможет освободить Тему, я готова.
Я изложила ей свой план. Операция «Паучья сеть» выглядела примерно так. Этап первый. Лиза обзванивает всех своих друзей — тех, кто присутствовал на празднике в тот злополучный вечер, — и приглашает их собраться в доме гроссмейстера. Этот этап я считала самым трудным — говорить о похищении Артема никому не следовало, вдруг кто-то из присутствующих связан с похитителями? Елизавете было нужно убедить занятых людей бросить все дела и примчаться за город, причем ссылаться было можно только на таинственные обстоятельства смерти Иннокентия Петровича.
Дальше начинался этап второй. В доме гроссмейстера гостей поджидала я, а также присланные любезным Бондаренко сотрудники полиции. Не знаю, как Сергей Сергеевич заставит их участвовать в этом деле, но меня это не касается. На то он и начальник. Премию выпишет или отгул даст…
Этап третий. Когда все птички окажутся в клетке, необходимо по минутам восстановить несчастливый вечер. Кто где стоял, на что смотрел, что заметил… Короче, полноценный следственный эксперимент. Ставка на то, что если кто-то даже и замешан в чем-то противозаконном, этот человек давно уже вздохнул с облегчением. Столько времени прошло, он и не ждет удара…
Этап четвертый — все происходящее записывает на камеру специально нанятый оператор. Эту пленку — а точнее, копию с нее — мы предоставим похитителям. Кстати, момент передачи пленки я нахожу весьма многообещающим. Передавать запись я поеду сама. И не позволю Георгию в очередной раз все испортить…
Операцию «Паучья сеть» назначили на вечер следующего дня. Двадцать ноль-ноль, и совершенно незачем дожидаться полуночи. Это было разумно. Мы вовсе не собирались восстанавливать, так сказать, атмосферу приема — нам это было ни к чему. Просто все гости были люди занятые, так что вечер — единственное время, когда можно было собрать всех в одном месте.
Мы с Лизой составили список, а также тщательно продумали все, что она должна говорить гостям злополучного праздника для того, чтобы каждый из них дал согласие приехать. Предусмотрели даже возможные причины отказа, а также то, что Лиза должна будет сказать в этом случае. Честно говоря, сценарий разговора получился настоящим произведением искусства. Он включал психологическое давление, элементы шантажа и манипулирование собеседником. Вначале Киприанова вздохнула и заявила, что ни за что не справится.
— Я не могу так разговаривать со своими друзьями! — Лиза подняла на меня полные слез глаза. — Женя, может быть, вы сами обзвоните всех по списку?
— Это ваши друзья, — отрезала я. — И ваш сын похищен. Звоните. Ваша задача — добиться согласия на участие в следственном эксперименте. Любой ценой, ясно? Если кого-то не будет, вся наша затея теряет смысл. Тогда похитители вашего сына не получат того, чего требуют. А мне почему-то кажется, что расследование смерти гроссмейстера нужно им не меньше, чем деньги. Так что жизнь Артема в ваших руках, Лиза.
Лицо Киприановой побелело. Женщина стиснула зубы и схватила телефонную трубку.
Все, теперь я спокойна за первый этап операции…
— Кстати, если кто-то будет слишком сильно упираться, припугните их полицией, — посоветовала я и закрыла за собой дверь палаты.
И налетела на Федора Ивановича, который совершенно точно подслушивал под дверью.
Толстяк проворно отскочил. Он вовсе не выглядел виноватым.
— Что вы тут делаете? — поинтересовалась я.
— Оберегаю покой Лизы, — ответил коротышка. Я заметила, что в его внешности произошли некоторые изменения — Федор приоделся, постригся и сбрил бороду. Теперь он выглядел гораздо моложе. Его круглое лицо то и дело расплывалось в улыбке. Казалось, математик с трудом удерживается от того, чтобы не крикнуть во все горло: «У меня хорошие новости!»
— Чему вы так рады? — спросила я, беря Федора под ручку и утаскивая подальше от палаты. Пусть Елизавета спокойно обзвонит всех по списку.
— Я нашел новую работу! Ну, то есть скорее старую… Сегодня я подал заявление на свое старое место, на кафедру университета. И они меня берут!
