— Ты впервые задумался о том, что мир жесток и несправедлив?
— Пожалуй, — пожал плечами Артем. — До этого дня я всегда полагал, что у меня самая тяжелая на свете жизнь. Смешно!
— И что, с тех пор твои ребята тебя слушались?
— Да, и это, признаться, было очень приятно. Они делали все, что я скажу. Выполняли все инструкции. Особенно зауважали после того, как я сказал, что запись моего избиения можно послать моему папаше. Они после этого дали мне кличку…
Артем виновато покосился на отца и закончил:
— Кличку Мозг.
Киприанов-старший побелел и стиснул зубы.
— Я не просил, они сами, — пояснил Артем.
— И у тебя все почти получилось, — подвела я итог. — Если бы я не применила один старый трюк, ты был бы далеко и с деньгами… Скажи, Артем, только честно… Ты ведь не собирался возвращаться домой, правда? Ты хотел имитировать собственное убийство? Твои безутешные родители оплакивали бы единственного сына… А ты бы пил безалкогольные коктейли в Майами-Бич?
Артем кивнул. В глаза отцу он старался не смотреть.
— Йегуда, я, пожалуй, пойду! — сказал Йосеф и тяжело поднялся. — Прости, я не хочу этого слышать.
Киприанов-старший не ответил. Он сидел, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом, и, кажется, не вполне понимал, что говорит его сын.
— Постой, не уходи, — попросила я подполковника. — Самое интересное еще только начинается.
Йосеф подумал и сел. На Артема он старался не смотреть.
— Еще один вопрос, и с похищением мы закончим, — проговорила я.
— Что вы хотите знать? — прищурился Артем. — Про то, как вас накачали снотворным в Пинк-Джин-Бич? Или про парня, который работал на почте?
— Нет, — поморщилась я. — Как раз тут мне все понятно. Я хочу узнать о другом. Скажи, Артем, а тебе не приходило в голову, что твои подельники прикончат тебя сразу же, как только получат деньги?
— Конечно, приходило, — довольно улыбнулся мальчик. — Но я не собирался этого ждать. Я хотел организовать анонимный звонок в полицию сразу же, как только деньги окажутся у меня. Когда вы ворвались, я как раз думал: «Вот сейчас дожарю сосиску, а потом встану, сделаю вид, что мне пора отлить, и позвоню». У меня уже был наготове телефон, утащил у одного лоха…
Георгий застонал и закрыл лицо руками. Дебора обняла его, как будто он был маленьким мальчиком, а она его матерью.
— Георгий Иннокентьевич! — позвала я. Тот никак не прореагировал. — Сейчас вам кажется, что вы породили на белый свет… ну, скажем, скорпиона.
Артем довольно хрюкнул, но тут же прикрыл рот ладошкой.
— На самом деле это не так. Ваш сын — добрый и отзывчивый мальчик. Он не смог мириться с несправедливостью, он хотел, чтобы убийца вашего отца понес заслуженное наказание, именно поэтому Тема натворил столько глупостей.
Йосеф посмотрел на меня странно, точно сомневаясь, в здравом ли я уме.
Георгий поднял голову и уставился на «доброго и отзывчивого мальчика», явно решая, как после всего этого жить. И стоит ли вообще.
— Артем по-своему любил деда, несмотря на непонимание и разногласия. И организовал собственное похищение ради того, чтобы кто-нибудь начал расследование обстоятельств смерти гроссмейстера. Не забывайте — именно это было первым условием, выдвинутым в письме «похитителей». А деньги шли номером вторым.
Артем нахмурился. Я безжалостно продолжала:
— Подростки любят строить из себя демонических персонажей. На самом деле ваш сын далеко не так испорчен, как хочет казаться. Признаю, голова у мальчика работает на редкость изобретательно, и он едва не обвел вокруг пальца нас с Йосефом, а ведь мы далеко не дилетанты. Но давайте на одну минуту задумаемся. Расследование смерти деда было для Артема настолько важным, что ради этого он даже отрезал себе палец.
Артем шмыгнул носом:
— Да, пришлось самому, никто не хотел браться. Они дали мне покурить, и я плохо помню… Но все равно было жутко больно.
— Но зачем? Тема, объясни мне, зачем ты это сделал? — Голос Георгия дрожал.
— Чтобы ты мне поверил, — просто ответил мальчик.
— Вы все время говорите про убийство! Убийца то, убийца се… Но кому понадобилось убивать моего отца, которому и так недолго оставалось?!
Мы с Артемом одновременно повернулись и посмотрели на Дебору.
— Думаю, об этом вам лучше всего спросить вашу жену, — сказала я.
— Деби?! Это бред! — вспылил Киприанов. — Да она в жизни не была в России! Не забывайте, ее не было в доме в момент… преступления. Деби находилась здесь, со мной!
— Необязательно присутствовать на месте преступления, чтобы его совершить, — произнес Тема.
— Ваша супруга действительно ни разу не была в России. Зато ваш отец за три месяца до смерти побывал в Израиле, гостил у вас в доме. Полагаю, именно тогда он узнал о близких отношениях вашей супруги с одним молодым человеком. Иван Хрусталефф, тот самый, что проходил стажировку в вашей компании и по вечерам играл в шахматы с Иннокентием Петровичем.
— Ванька?! Деби, скажи, что они все сошли с ума! — тоном капризного ребенка попросил Георгий.
Прекрасная Деби встала.
— Я не стану тебе лгать. Это правда.
— Что… правда? — потрясенно переспросил Георгий. — То, что ты — любовница этого слизняка из Калифорнии? Или то, что ты убила моего отца?
— И то, и другое, — отчеканила Деби.
— Но… но как, скажите, Дебора смогла убить папу, находясь на другом конце света?! — Мне показалось, еще секунда — и Киприанов забьется в истерике.
— Примечательно, Георгий Иннокентьевич, что ваш первый вопрос был «как», а не «почему». Знаете, что я думаю? Ваш сын удивительно похож на вас! Именно от папы он унаследовал холодный ум, склонность к логическим построениям и некоторую… скажем так, гибкость в вопросах морали. Вы заметили, что самое страшное в рассказе мальчика — это то, что Артема прежде всего интересовало достижение результата. А уж каким способом — вопрос технический…
Йосеф странно посмотрел на меня. Он явно хотел что-то сказать, но не решался.
— Ну, давай не стесняйся! — подбодрила я подполковника. Тот покачал бритой головой:
— Женя, зачем ты так…
Но мне было уже все равно. Эта семейка вывела меня из равновесия. Я приняла решение, что не возьму чек, так любезно подписанный Георгием. А значит, вся эта история перестает быть работой и становится моим личным делом. Так что я свободна от обязательств. Сейчас я не наемник, не телохранитель, а просто Евгения Охотникова — человек, у которого есть свои представления о чести, совести и морали. И нервы у меня, кстати, тоже не железные…
— Дебора, — обратилась я к супруге Киприанова, — вы не хотите рассказать мужу о том, что произошло?
