— Да, правда. Ты несовершеннолетний. До тех пор, пока тебе не исполнится восемнадцать твои родители распоряжаются твоей жизнью.
— А я могу уехать с вами?
— Ничего не получится. Если я попытаюсь увезти тебя в Россию без согласия твоего отца, это будет считаться похищением. Тогда мне грозит пожизненное заключение.
Киприанов удовлетворенно кивнул:
— Приятно иметь дело с умным человеком. А теперь убирайтесь.
— Мне очень жаль, — сказала я Теме. — Как только я вернусь в Тарасов, я постараюсь объяснить все твоей маме.
Артем вырвал свою руку из моей и скорее упал, чем сел в кресло.
Георгий слегка придвинул ко мне чек.
— Да пошел ты! — искренне проговорила я, развернулась на каблуках и вышла, стараясь не глядеть на Тему.
Оказавшись на улице, я обнаружила, что уже вечер. Такси доставило меня в аэропорт. Билет на ночной рейс я получила без труда.
— Высокий сезон заканчивается, — сообщила мне девушка за стойкой. И вежливо поинтересовалась: — Вам понравилось в Израиле?
— По гроб жизни не забуду! — честно ответила я.
Я нашла местечко потише, пристроилась на неудобной скамейке и продремала все оставшееся время. Мой инструктор по рукопашному бою учил: «Если нечего делать, то ничего и не делай. Отдыхай, копи силы. А лучше всего спи — потом не дадут!»
До регистрации на рейс оставались считаные минуты. Толпа сонных граждан по неистребимой советской привычке уже образовала небольшую очередь, когда зазвонил мой телефон. Номер, который высветился на экране, принадлежал Георгию Киприанову.
Очень странно…
Минуты две я раздумывала, ответить или проигнорировать… а потом вдруг нажала на зеленую кнопку.
— Алло? Алло, Евгения?! — донесся до меня дрожащий голос Георгия. — Евгения, приезжайте срочно! Только вы можете мне помочь!
Нет, ну каков нахал! Видали?!
— Знать не хочу вас и всю вашу семейку! — ответила я.
— Евгения, я понимаю, что виноват перед вами… но и вы меня поймите… не каждый день узнаешь, что жена хочет вас убить!
— Оставьте ваши переживания для психиатра, — отрезала я. Но трубку не бросила — сама не знаю почему.
— Тема…
— Что с ним?!
— Приезжайте, сами увидите…
Голос Киприанова доносился издалека, из трубки слышался характерный шум, как будто Георгий находился не в помещении, а на проезжей части.
Я выругалась и бросилась к стоянке такси.
До дома Киприанова я доехала за рекордное время. Таксист — молоденький араб с усталым лицом — просиял при виде стодолларовой купюры и гнал на предельной скорости. На предельно разрешенной. Тут вам не Россия…
Георгий действительно был на улице. А вокруг собралась небольшая, но громкая толпа. Встревоженные жители окрестных домов, некоторые в халатах, стояли на тротуаре и показывали куда-то вверх. Я подняла голову. О нет!
Напротив особняка Киприанова возвышался многоэтажный дом. Не очень высокий — этажей семь, не больше. Именно там, на краю крыши, замерла фигурка подростка, в котором я без труда узнала Артема Киприанова.
Было темно, но на улице горели фонари, а крыша еще и освещалась прожекторами.
— Давно он там? — спросила я не глядя, и мне ответил толстяк в кипе:
— Уже час, не меньше.
— Полицию вызвали?
— Само собой. Но парень говорит, что прыгнет, как только к нему попытаются подойти. Они там что-то затевают с полотном внизу… но мальчик, кажется, их не дождется.
Действительно, на асфальте перед домом началась какая-то суета — там растягивали не то сеть, не то брезент с упорами для рук по краям. Но Артем не собирался ждать, пока его спасут. Он оторвал одну руку от заграждения и перелез через него. Толпа внизу ахнула как один человек.
— Сынок! Не делай глупостей! — раздался голос Георгия. Полицейский дал ему рупор, и усиленный динамиком голос разносился по всей округе. В домах по соседству начали зажигаться окна.
— Плевать я на тебя хотел! — донесся с крыши слабенький голос Артема.
Я протолкалась через толпу и выхватила громкоговоритель из рук Георгия.
— Артем, это Женя. Я вернулась. Сейчас я поднимусь к тебе. Нам нужно поговорить.
Подросток что-то ответил. Но ветер отнес его слова в сторону.
— Я ничего не слышу! — заорала я. — Сейчас я поднимусь! Жди меня!
Георгий торопливо объяснял полицейским, кто я такая. Меня пропустили через оцепление, я поднялась на лифте на последний этаж. Там находился целый штаб — полицейские, спасатели, психолог, который тщетно пытался наладить контакт с Артемом. Их предупредили о моем приходе.
— Осторожно, подросток очень взволнован, — сообщил мне психолог. — Грозится прыгнуть, едва кто-то ступит на крышу. Не слишком ли вы рискуете?
— Думаю, меня он выслушает. Мы с ним не чужие, — ответила я, а потом по железной лестнице выбралась на крышу.
Тема стоял на самом краю. Ветер трепал его рубашку. Глаза смотрели куда-то вдаль. Мне не понравился его остановившийся взгляд.
— Привет, — сказал я будничным тоном и перелезла за ограждение.
— Не подходите! — дернулся Артем. Нога его поехала по металлу крыши, и он судорожно ухватился за прутья у себя за спиной.
Это хорошо — значит, что-то еще соображает и боится сорваться.
— Давай поговорим? — предложила я.
— О чем? — скривился мальчик.
— Не знаю. О чем хочешь. О тебе. О твоем будущем.
— Нет у меня никакого будущего, — скорбно произнес Тема.
— Ну почему же! Будущее есть у всех. Просто у некоторых впереди — годы, а у некоторых — секунды. Если ты прыгнешь туда, твое будущее уместится приблизительно в семь секунд. За это время можно многое успеть.
Артем дико покосился на меня.
— Например, за семь секунд вся жизнь может пройти перед глазами. Или ты можешь успеть мысленно попросить прощения у своей мамы. Или пожалеть о том, что сделал такую глупость — сиганул вниз.
— Я не хочу с вами разговаривать! — заявил Артем. — Мы и так весь день говорили. Лучше бы вы не спасали меня сегодня. Лучше бы я остался там, в каньоне.
Я подошла еще ближе и заглянула за край. Артем вцепился в железные прутья за спиной.
Мальчишка боится прыгать. Он не решается сделать последний шаг — если бы хотел, то давно бы прыгнул. Его поведение — это попытка привлечь к себе внимание. Крик о помощи.
— Я тебе помогу, — сказала я. — Больше ты не будешь бояться.
Шагнула к мальчику, взяла его за руку. Онемевшие пальцы с трудом разжались.
