Они застали его за попытками загрузить фотографии в электронную рамку. Руководство пользователя было разложено на столе, вместе со шнурами, фотоаппаратом и, собственно, самой рамкой. Детектив уткнулся в руководство, сжав одну руку в кулак, а другой делал непроизвольные движения, как будто хотел смять руководство в комок.
Он поднял на них глаза.
– Написано каким-то китайцем с садистскими наклонностями. И зачем только я с этим связался…
– Понятно, – ответила Барбара.
Даже если бы она не знала, что он играет в любительское регби, форма его носа тут же выдала бы эту тайну. Казалось, что тот был сломан множество раз, и его врач, в конце концов, отчаялся, поднял руки в знак поражения и сказал: «Сдаюсь. Пусть остается, как есть». Нос извивался из стороны в сторону и придавал лицу такой асимметричный вид, что от него невозможно было оторвать глаз. Все остальное в мужчине было средним: средняя комплекция, средний вес, средне-каштановые волосы. Если забыть о носе, то Доути был человеком, на которого вряд ли обратишь внимание на улице. Но нос делал его незабываемым.
– Я полагаю, мисс Хейверс, – сказал он, вставая.
«Рост тоже средний», – подумала Барбара.
– А это ваш друг, о котором вы говорили? – добавил детектив.
Таймулла пересек комнату и протянул руку:
– Таймулла Ажар.
– Господин Ажар?
– Нет, просто Ажар.
Хари – пришло вдруг в голову Барбаре. Анжелина называла его Хари.
– Это по поводу украденного ребенка, – полуутвердительно сказал детектив. – Вашего ребенка?
– Да.
– В таком случае присаживайтесь.
Доути указал на стул перед своим столом. В комнате находился еще один стул, другого фасона, который стоял у окна. Создавалось впечатление, что его поставили туда, чтобы было удобнее наблюдать за происходящим на улице. Детектив взял этот стул и поставил рядом с первым, аккуратно выровняв их края. Пока он занимался этим, Барбара осмотрела офис. Она подозревала, что комната будет выглядеть в лучших традициях берлоги частного детектива, которым было уже больше века, но она выглядела, как кабинет боевого офицера – вся мебель была защитного цвета. На полках располагались соответствующие книги, периодика и выпускные университетские фотографии детей. На столе стояло фото женщины, приблизительно одного возраста с Доути, – видимо, его жены.
Все было в идеальном порядке, начиная от карт Большого Лондона и Великобритании на стенах, до ящиков с входящей и исходящей почтой на столе, на котором так же аккуратно располагались держатели для писем и визитных карточек.
И Ажар, и Барбара внимательно разглядывали офис. Детектив делал какие-то пометки в блокноте, и Барбаре понравилось, что он задавал точные, деловые вопросы.
Хейверс могла рассказать ему больше, чем Ажар рассказал ей и Линли в ночь исчезновения своей дочери. За то свободное время, которое ей удалось выкроить, она смогла разыскать Батшебу Уард, сестру Анжелины Упман.
– Она живет в Хокстоне, – рассказала Барбара детективу и назвала адрес, который он записал крупными печатными буквами. – Замужем за парнем по имени Хьюго Уард. Двое детей, но не ее, а его. Я позвонила ей, и она почти полностью подтвердила все, что касается Анжелины и ее семьи. Все они прекратили общаться друг с другом лет десять назад, когда Анжелина сошлась с Ажаром. Она утверждает, что не знает, где находится сестра, и не горит желанием найти ее. Наверное, здесь стоит копнуть поглубже. Батшеба может врать.
Детектив кивнул, записывая.
– А остальное семейство?
– Упманы живут в Далвиче, – ответила Барбара. Она почувствовала на себе взгляд Ажара и добавила: – Как-то вечером я им позвонила. Просто чтобы узнать, слышали ли они о чем-нибудь. Ничего. Кроме того, что Батшеба говорит правду, утверждая, что любовью там и не пахнет.
– И долго вы с ними общались? – спросил детектив, подозрительно глядя на Барбару сузившимися глазами.
– С отцом семейства? Не очень долго. Просто спросила, где Анжелина. Мол, ее разыскивает старая школьная подружка. Ну, всякое такое… Он не знает, где она, и с гордостью сообщил мне об этом. Может быть, и прикрывал ее… Но мне он не показался человеком, который стал бы сильно из-за нее напрягаться.
Тогда Доути перенес свое внимание на Ажара. Он перевернул страницу в блокноте, куда записал все, что Барбара успела ему рассказать. Наверху страницы детектив вывел большими печатными буквами:
ОТЕЦ
Барбара не видела, что он написал наверху страницы с ее показаниями.
– Назовите мне все имена, – сказал Доути Ажару, – которые вы можете вспомнить в связи с Анжелиной Упман. Меня не интересует, чье это имя или когда она могла познакомиться с этим человеком. Потом мы сделаем то же самое в отношении вашей дочери.
Боу, Лондон
Когда мужчина с женщиной ушли, Дуэйн Доути подошел к окну. Он подождал, пока они вышли из дома, и понаблюдал, как они прошли к арке, на углу которой была табличка, сообщавшая о том, что прохожий пересекает границу округа Роман-роуд. Они повернули налево, за угол. На всякий случай Дуэйн подождал еще секунд тридцать. Потом вышел из офиса и зашел в соседнюю дверь.
То, что кошка может убежать, его совсем не беспокоило. Кошки вообще не было, а надпись была способом держать посетителей подальше от этой двери. Он вошел в комнату, где за столом перед тремя мониторами сидела женщина. На голове у нее были наушники, и она отсматривала запись встречи, которая только что закончилась. Доути стоял молча, ожидая конца записи. В конце участники пожали друг другу руки, и женщина – Барбара Хейверс – еще раз внимательно оглядела комнату.
– Что думаешь, Эм?
Эмили подождала, пока на пленке Дуэйн не подошел к окну и не спрятался за шторой, потом взяла пакет с чищеной морковью и с хрустом разгрызла одну.
– Коп, – сказала она. – Может быть, из его местного участка, но я бы взяла выше. Одна из этих специальных групп, неважно, как они теперь называются. Я не успеваю за изменениями, которые происходят в Мет.
– А другой?
– С ним вроде бы все в порядке. Ведет себя, как и должен вести себя человек, у которого жена украла дочь. Мамаша не собирается причинить дочери вред, и папочка знает об этом. Поэтому видно, что он в отчаянии, но это не то чувство ужаса, которое испытывает человек, когда его ребенка крадет маньяк.
– Ну, и… – произнес Доути, как всегда с любопытством следя за тем, как работают ее мозги.
Эмили откинулась на стуле, зевнула и энергично почесала голову. У нее была мужская стрижка, и она носила мужскую одежду. Ее часто принимали за мужчину, и ее хобби тоже больше подходили мужчине, чем женщине: лыжный слалом, сноуборд, серфинг, скалолазание и горный велосипед. В двадцать шесть лет она была правой рукой Доути – лучшим расследователем в бизнесе и еще лучшим преследователем. Она легко могла пробежать с утра 12 миль с сорока фунтами за плечами и вовремя появиться в офисе.
