Она кивнула.
– Я тоже не была. Эти стеклянные капсулы, или как там они называются… Думаю, что мне бы не понравилось быть в них вместе с толпой туристов, которые толкаются локтями, чтобы сделать снимок Биг Бена.
– Наверное.
И больше ничего. Линли отвернулся от окна, достал из кармана пиджака копию поздравительной открытки, которую ему переслал Сальваторе Ло Бьянко, и протянул ее Барбаре.
– Что это… – начала она, но замолчала, прочитав содержание.
– Раньше вы говорили, что не знаете слова Khushi, – сказал Линли. – Эту записку нашли там, где прятали Хадию. Кстати, Ажар подтвердил, что Khushi было детским прозвищем, которое он дал Хадии. Сколько времени вы их знаете, Барбара?
– Кого? – спросила сержант, хотя было видно, что слова даются ей с трудом.
– Барбара…
– Ну, хорошо. В этом месяце будет два года. Но вы ведь это сами знаете. Почему вы спрашиваете?
– Потому что мне кажется невероятным, что за все это время вы ни разу не услышали, как ее отец называет девочку Khushi. Но именно в этом вы пытаетесь меня убедить. В этом и в других вещах.
– Кто угодно мог знать…
– А поточнее? – Линли почувствовал первые признаки гнева, который он пытался сдерживать с того самого момента, когда началась вся эта история. – Вы что, хотите убедить меня, что Анжелина Упман организовала похищение собственной дочери? Или Лоренцо Мура? Или… кто там еще есть, кто, как вы сказали, мог знать, что отец называет дочь Khushi? Неопознанный одноклассник? Десятилетка с навязчивой манией похищения?
– Это могла знать Батшеба Уард, – сказала Барбара. – Если она писала ей письма от имени Ажара, то должна была называть ее Khushi.
– Ну, а дальше-то что, ради всего Святого?
– А дальше украсть девочку, чтобы досадить Анжелине. Или Ажару. Или… да не знаю я, черт побери, кому еще.
– Она и почерк его подделала? Или с этим вы тоже готовы спорить? Я хочу знать, как все происходило с того момента, как ребенок пропал в Лукке, и до того момента, как похоронили ее мать.
– Он не убивал ее!
В отчаянии Томас отошел от Барбары. У него было желание взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть. У него было желание пробить кулаком стену. У него было желание разбить окно на тринадцатом этаже. Все что угодно, только бы не продолжать этот разговор с женщиной, которая упорно отказывалась видеть то, что лежало у нее под носом.
– Ради бога, Барбара, – попробовал он в последний раз. – Разве вы не видите…
– Эти билеты в Пакистан, – перебила она его. Линли заметил, что на ее верхней губе выступили капельки пота, а руки она сжала в кулаки, чтобы те не дрожали. – Они же все объясняют. Потому как для чего Ажару было покупать билеты в Пакистан в один конец, если он знал, что Анжелина умрет и Хадия навсегда вернется к нему?
– Да потому что он знал, что, когда все закончится и выплывет наружу, вы будете делать именно то, что делаете сейчас: с тупым упорством отказываться видеть то, что у вас перед глазами. Вы должны спросить себя, Барбара, зачем вы это делаете, ради чего разрушаете свою карьеру в слабой надежде, что мы не сможем все выяснить и найти все подтверждения тому, что Таймулла Ажар замешан в том, что случилось с его дочерью и с Анжелиной Упман?
В какой-то момент Томасу показалось, что он наконец-то до нее достучался. Ему показалось, что вот сейчас Барбара откроет ему свою душу и расскажет все, что знает и что пыталась скрыть. Он подумал, что она сделает это, потому что уже много лет работает с ним бок о бок. Потому что она видела, как убили его жену и что с ним было потом. Потому что она верила, что он всегда принимает ее интересы близко к сердцу Потому что она знала обязанности каждого человека, носящего удостоверение сотрудника полиции Метрополии.
Барбара вернулась к окну и, выстукивая на подоконнике какой-то ритм, сказала:
– Я понимаю, сэр, что эти билеты в Пакистан могут значить очень многое. Для всего, что связано с похищением, эти билеты, то, когда они были куплены, и то, что они только в один конец… Они сильно… усложняют жизнь Ажару. Но и вы должны понять, что они также исключают его из списка возможных убийц. Потому что после смерти Анжелины для него не было никакого смысла бежать с Хадией в Пакистан. Она ведь и так возвращалась к нему.
– А это с самого начала было его основной целью. Но в Пакистане он мог скрыться в том случае, если бы выяснилось, что смерть Анжелины была не случайностью, а убийством, тщательно спланированным с самого начала.
Линли увидел, как Хейверс сглотнула и прищурилась как от солнца, которого не было видно, чтобы лучше видеть, хотя ее зрение и так было идеальным.
– Все было не так. Все и сейчас не так, – сказала она.
– Вы в него влюблены. Любовь иногда заставляет людей…
– Нет. Я. В него. Не. Влюблена.
– Любовь заставляет людей, – продолжил Томас свою мысль, – забывать об объективности. Вы не первая, с кем это происходит, и далеко не последняя. Я хочу вам помочь, Барбара. Но если вы не откроетесь мне…
– Он невиновен. Ее у него забрали, а он пытался разыскать ее. А потом ее украли, и только тогда он узнал, где его дочь, потому что Анжелина появилась, обвиняя его, как она это делала всегда, ненавидя его, как всегда, манипулируя и интригуя, оставляя после себя только хаос и горе и… – Голос Барбары сломался. – Он ничего не сделал. Он совершенно ничего не совершил.
– Барбара, пожалуйста…
Она покачала головой, отвернулась от него и выбежала из комнаты.
Мальборо, Уилтшир
Они договорились встретиться в гостинице в Уилтшире, на полпути между Лондоном и Бристолем. Гостиница располагалась в стороне от дороги в березовой роще и была очень старой, построенной наполовину из дерева, наполовину из кирпича, с покатой шиферной крышей. На парковке у этой гостиницы Линли прождал три четверти часа, пока Дейдра Трейхир добиралась из Бристоля.
Когда она подъехала, почти все места на парковке были уже заняты, и ей пришлось остановиться на самой дальней от входа в гостиницу стоянке. Томас выскочил из «Хили Эллиот» и оказался около ее машины раньше, чем Дейдра успела выключить зажигание. Та подняла на него глаза, и он понял, как отчаянно нуждался во встрече с ней. Она действительно была единственным человеком, которого Томас хотел увидеть после разговора с Барбарой Хейверс.
Открывая дверь ее авто, он сказал просто:
– Спасибо вам.
Вылезая из машины, Дейдра ответила:
– Ну конечно, Томас. Никаких проблем.
– Думаю, что вам пришлось отменить ваши дела в Бристоле.
Она улыбнулась.
– «Девкам» придется сегодня потренироваться без меня.
Они обнялись. Он вдохнул запах ее волос и тонкий, еле заметный запах ее духов и спросил:
