– Упманы собираются в Италию. Они должны прилететь и забрать Хадию. Я должна им помешать. Если они до нее доберутся, Ажар может с ней попрощаться.
– Барбара, если вы намекаете на то, что я должен перехватить…
– Я знаю, что остановить их вы не сможете. Я просто хочу знать, вылетели ли они уже за Хадией? Хорошо бы знать, в каком аэропорту они приземлятся. Может быть, прилетят сами родители – их зовут Хамфри и Рут-Джейн, – а может быть, Батшеба Уард, сестрица. Если бы вы могли позвонить в авиакомпании и проверить полетные манифесты… Вы же легко можете это сделать. Или попросите об услуге SO-12. И всё. Больше мне ничего от вас не надо. И это не для меня, и даже не для Ажара. Это всё для Хадии. Я вас очень прошу.
Линли вздохнул, зная, что Хейверс от него не отстанет, и сказал:
– Уинстон сейчас проверяет здесь всех, кто так или иначе был связан с Анжелиной Упман, Барбара. Он изучает каждую мелочь, которая могла бы связать людей, знавших ее, с Италией. Пока безрезультатно.
– А вы там ничего и не найдете. Наш человек – Мура. Он хотел отравить кишечной палочкой Ажара. Сейчас мы с Сальваторе едем в компанию, которая называется «ДАРБА Италия», чтобы доказать это.
– Это компания, которая произвела инкубаторы, стоящие в лаборатории Ажара, Барбара. И вы наверняка понимаете, что это указывает на…
– Да. Я все понимаю. И, кстати, для протокола: Сальваторе сказал о том же самом.
– Сальваторе? А как вам удается с ним общаться?
– В основном жестами. Кроме того, он тоже курит, так что между нами существует духовная связь… Послушайте, сэр, вы сможете прояснить эту ситуацию с поездкой Упманов в Италию? Вы попросите SO-12 сделать это? Всего лишь информация. И всё. И точка. И это не для меня, а для…
– Для Хадии. Я это все уже понял, Барбара.
– И?..
– Я посмотрю, что можно сделать.
Томас разъединился и несколько секунд смотрел не на Дейдру, а на стильную фотографию на стене ресторана. Скалы и море на ней заставили его вспомнить о Корнуолле. Дейдра, увидев направление его взгляда, спросила:
– Подумываете о побеге?
Линли задумался над этим вопросом. Наконец он сказал:
– От некоторых вещей – да. Но не хочется оставлять другие.
Лукка, Тоскана
Если бы они жили в сказке, подумала Барбара, Линли сумел бы остановить Упманов до того, как они добрались до аэропорта, или, на худой конец, не позволил бы им сесть в самолет. Но она знала, что живет не в сказке, поэтому полагала, что они уже летят, кто бы это ни был. На ее стороне было знание того, где они должны появиться в первую очередь, и немного времени, чтобы попытаться найти возможность спрятаться от них, когда они появятся в Лукке. Сначала Упманы направятся на фатторию ди Санта Зита, в дом Лоренцо Муры, где, как они полагают, все еще находится Хадия. Он скажет им, что ее увезла Барбара. Может быть, даже вспомнит, что Барбара живет в том же пансионе, что и Ажар. А может быть, и не вспомнит.
В любом случае у нее не так уж много времени, чтобы вывезти Хадию из Пенсионе Жардино и где-то спрятать. Но прежде чем сделать это, ей надо было увидеть, что Сальваторе смог раскопать в «ДАРБА Италия».
Они довольно быстро добрались до этой компании. Проехали четверть расстояния по бульвару, идущему с внешней стороны стены, а затем резко повернули направо и выехали из города. «ДАРБА Италия» находилась в трех милях от города, аккуратно спрятанная в конце заасфальтированой дороги и обозначенная яркой вывеской, помещенной над большими двойными стеклянными дверями. Здание окружала большая заасфальтированная стоянка практически без деревьев, поэтому жара здесь была неимоверная, и было видно, как волны разогретого воздуха поднимаются над асфальтом стоянки. Барбара спешила за Сальваторе, надеясь на то, что в здании их ждет кондиционер.
Естественно, она не поняла ни слова из того, что говорилось между Сальваторе и молодым человеком, сидящим на ресепшне. Он был очень красивым мальчиком, лет двадцати двух: оливковая кожа, густые вьющиеся волосы, губы как у Амура на картинах эпохи Ренессанса, и зубы настолько белые, что казались нарисованными. Сальваторе предъявил свое полицейское удостоверение, показал на англичанку и что-то долго говорил. Молодой человек выслушал, бросил быстрый взгляд на Барбару и тут же забыл про нее. Он долго кивал головой и говорил si, no, forse
[371]
и un attimo
[372]
, хотя из всего сказанного она смогла узнать только si и no, как нечто отдаленно знакомое. Затем юноша взял телефон, набрал номер и, повернувшись к ним спиной, заговорил приглушенным голосом. По-видимому, он с кем-то о чем-то договорился, так как встал со стула и предложил им следовать за собой. То есть именно это Барбара смогла понять из его слов, так как Сальваторе направился за ним в глубь здания.
Все последующее, по мнению Хейверс, происходило слишком стремительно. Их провели в комнату для переговоров, в которой стоял большой стол из дерева, окруженный десятью кожаными креслами. Молодой человек сказал Сальваторе что-то про direttore, из чего сержант заключила, что с ними встретится управляющий директор «ДАРБА Италия». Этот человек появился после пяти минут ожидания. Он был великолепно одет, обладал отличными манерами – и, очевидно, удивился, что полиция появилась на пороге его компании. Барбара поняла только его имя: Антонио Бруно.
Она стала ждать, что будет дальше. Однако мало что происходило. Сальваторе заговорил. Хейверс напрягала слух, чтобы услышать в его словах E. coli. Но ничего в выражении лица итальянца не говорило о том, что он выслушивает историю о том, что некто умер от вещества, которое могло быть взято на «ДАРБА Италия». После семиминутного обмена мнениями управляющий директор кивнул и вышел из комнаты.
– Что? – спросила Барбара. – Куда он ушел? Что вы ему сказали? – Она понимала, что ждать ответа бесполезно, но желание знать подавляло ее способность к логическому мышлению. – У них есть кишечная палочка? Они знают Лоренцо Муру? Ведь это никак не связано с Ажаром, правда?
На это Сальваторе улыбнулся с сожалением и сказал:
– Non la capisco
[373]
.
Барбара догадалась, что это значило.
Возвращение Антонио Бруно ничего не объяснило Барбаре. Он вернулся в комнату с конвертом в руках, который протянул Сальваторе. Тот поблагодарил и направился к двери, сказав: «Andiamo, Barbara». А затем, повернувшись к Антонио Бруно, с легким поклоном произнес: «Grazie mille, Signor Bruno».
Барбара подождала, пока они вышли из здания, и спросила:
– И что это такое? Что происходит? Почему мы уезжаем? Что он вам дал?
