Сальваторе рассказал Линли о том, что видел свидетель в Апуанских Альпах: красная открытая машина, ребенок и мужчина, вместе идущие по направлению к лесу.
– Этот мужчина был блондин? – проницательно спросил Линли.
– Этого свидетель не рассказал, – ответил Сальваторе.
– Но очевидно же… – Казалось, Линли сомневается. – Если мужчина выглядел как Ди Массимо, на это бы сразу обратили внимание?
– Кто знает, что, в конце концов, свидетель может запомнить, а, Ispettore? – произнес Сальваторе. – Может быть, вы и правы, и наша поездка в Пизу бесполезна, но факты остаются фактами: он искал их в Лукке, и он играет в футбол за Пизу, так что у нас есть возможная связь между ним и Мурой. Если все это что-то значит, то самое время выяснить, что именно. У меня есть подозрение по поводу этого Массимо.
Он не стал рассказывать англичанину всего, что ему удалось разузнать о Ди Массимо. Но у Сальваторе были веские причины, помимо цвета волос, заинтересоваться этим мужчиной.
Офис Микеланджело Ди Массимо находился на набережной Пизы на небольшом расстоянии как от Кампо ди Мираколи, так и от университета. Некоторые люди находили сходство между этой частью Пизы и Венецией, однако Сальваторе никогда этого не замечал. Единственное, что было общего у Венеции и этой части Пизы, так это вода и palazzo. Но в Пизе первая была грязной и вонючей, а вторые совсем не впечатляли. Старший инспектор подумал, что в ближайшее время никто не будет сочинять стихов о набережной Пизы.
Когда они подошли к зданию, в котором находились офис и жилище Ди Массимо, которые располагались в одном и том же помещении, на звонок никто не открыл. В табачной лавочке они выяснили, что мужчина отправился на свой регулярный визит в парикмахерскую. Им сказали, что они найдут его в заведении под названием «Дезидерио Дорато» недалеко от университета. Это было название, которое, по-видимому, навсегда завладело сердцем Ди Массимо.
Сам мужчина восседал в середине заведения, с ног до головы закрытый пластиковым фартуком. Волосы его были покрыты той субстанцией, которая должна была превратить его capelli castagni
[172]
в dorati
[173]
. Когда они подошли, он был погружен в чтение книги, желтая обложка которой выдавала в ней детективный роман.
Для начала беседы Сальваторе вынул книгу из рук Ди Массимо.
– Микеланджело, – сказал он проникновенным голосом. – Ты, что, набираешься опыта?
Старший инспектор скорее почувствовал, чем увидел, что Томас Линли посмотрел на него с любопытством. Он решил, что настал момент рассказать лондонцу, кем был Ди Массимо на самом деле. Он представил их друг другу, сделав акцент на положении инспектора Линли в Скотланд-Ярде и на причинах его приезда в Италию. Нет сомнения, что Ди Массимо уже слышал о похищенном ребенке, non è vero?
[174]
Он не мог себе представить, чтобы частный детектив уровня Ди Массимо не заинтересовался случаем похищения девочки, тем более что мужчина, который выступал номинальным отцом девочки, тоже играл в футбол.
Ди Массимо забрал у Сальваторе книгу. Он был абсолютно спокоен.
– Поскольку у вас есть глаза, старший инспектор, – произнес он, – вы, наверное, заметили, что сейчас я немного занят.
– Ах, да, прическа, – сказал Сальваторе. – Именно из-за нее тебя хорошо запомнили в гостиницах и пансионатах, Мико.
Он видел, что Линли рядом с ним пытается осознать новую информацию. Старший инспектор почувствовал укор совести, потому что не сказал англичанину с самого начала о профессии Микеланджело Ди Массимо, но он не хотел, чтобы эта информация дошла до родителей девочки, а от них – до Лоренцо Муры. Риск был слишком велик, а он не знал точно, насколько англичанин умеет держать язык за зубами.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – сказал пизанец.
– Я говорю о том, Мико, что ты приезжал в мой город и ходил в нем от гостиницы к гостинице, собирая информацию о женщине из Лондона и о ее дочери. У тебя даже была их фотография. Это тебе о чем-то говорит, мой друг, или тебя придется отвезти в questura, чтобы восстановить твою память?
– Синьор, по-видимому, кто-то нанял вас, чтобы вы разыскали их, – сказал Линли. – А теперь одна из них пропала. И это не есть очень здорово. Я имею в виду, для вас.
– Я ничего не знаю ни о каких пропавших женщинах и девочках, – сказал Ди Массимо. – А то, что кто-то считает, что я когда-то их искал… Это мог быть кто угодно. И вы сами это прекрасно знаете.
– Попадающий под твое описание? – спросил Сальваторе. – Мико, скольких мужчин ты знаешь, которые бы соединяли в своем внешнем виде несоединимое так же изысканно, как это удается тебе?
– А вы спросите parrucchiere
[175]
, – ответил пизанец. – Спросите кого угодно. Вам ответят, что Ди Массимо не единственный мужчина, который красит волосы.
– Vero, – сказал Сальваторе. – Но сколько таких мужчин одеваются в черную кожу? – Он приподнял пластик, чтобы взглянуть на брюки Ди Массимо. – И чья щетина лезет из щек, как будто поспорила, что превратится в настоящую бороду до наступления вечера? Думаю, Мико, что даже только эти две особенности выделяют тебя среди всех остальных. А если мы еще добавим сюда тот факт, что у тебя было фото матери и девочки. Добавим сюда твою профессию. Добавим твое членство в scuadra di calcio
[176]
и то, что эта команда время от времени играла с командой из Лукки…
– Calcio? – спросил Ди Массимо. – А какое отношение ко всему этому имеет calcio?
– Лоренцо Мура. Анжелина Упман. Пропавший ребенок. Они все взаимосвязаны, и шестое чувство подсказывает мне, что ты об этом знаешь.
– Вы несете абсолютную ахинею, – сказал Ди Массимо.
– Посмотрим, так ли это, Мико, когда ты будешь стоять на опознании и сотрудники гостиниц, которые тебя вспомнили, увидят тебя еще раз. А когда это произойдет – я уверен, что они тебя опознают, – ты пожалеешь о том, что не захотел говорить с нами сейчас. Кстати, Il Pubblico Ministero, без сомнения, сам захочет с тобой поговорить, после того как все эти люди подтвердят, что мужчина, одетый в черную кожу, с желтыми волосами и очень черными бровями…
– Basta, – огрызнулся Ди Массимо. – Меня наняли найти их, девочку и ее мать. Вот и всё. Сначала я искал в Пизе – в гостиницах, пансионатах, даже в монастыре, где сдают комнаты. Потом расширил круг поисков.
– А почему Лукка? – спросил Линли.
Глаза Ди Массимо сощурились, пока он обдумывал вопрос, а главное, последствия своего ответа на него.
