Задав еще пару дежурных вопросов, в частности, выяснив адрес и телефон знакомой Зинаиды Ивановны, Стас встал, собираясь уходить. И только тут он вспомнил, что за все время разговора так и не показал хозяйке квартиры фоторобот Дергачева. Но, не подав виду, Крячко обставил этот момент так, как будто специально припас фоторобот для показа «под занавес».
— Да, и вот еще что, — небрежно разворачивая лист бумаги с портретом Дергачева, скучающе заметил он. — Взгляните на этого человека — он вам знаком?
— Ну да, это ж он, Леша Дергачев и есть, — подтвердила Зинаида Ивановна. — Какая досада — так редко встретишь приличного человека, и тот вдруг оказывается злостным алиментщиком. Куда катимся?!
Когда Стас вышел на улицу, он с некоторым удивлением обнаружил, что уже настала настоящая ночь. Поразмыслив, Крячко пришел к выводу, что прямо сейчас ехать в Липецк и нелепо, и контрпродуктивно — как найти нужного человека, если весь город, следуя элементарной логике, скорее всего спит и образовательные учреждения откроются не раньше восьми утра? Поэтому, взвесив все «за» и «против», он благоразумно отправился домой, через дежурного оставив криминалистам адрес Зинаиды Ивановны, чтобы те смогли снять в ее квартире отпечатки пальцев бывшего постояльца.
В Липецк он выехал в шестом часу. Для Стаса в обычные дни это время было посвящено сладчайшему, беспробудному сну. И лишь нечто экстраординарное могло заставить его отказаться от этого удовольствия. Неслучайно одним из любимых девизов Крячко была старая студенческая сентенция: лучше переесть, чем недоспать.
Стас мчался по шоссе среди жиденького потока авто, чьим хозяевам тоже почему-то не спалось в эти ранние часы. Зевая во весь рот, он поминутно тер глаза, упорно норовившие закрыться. Не выручила даже песня Высоцкого, которую передавали по одной из FM-радиостанций. Чтобы прогнать сон, Стас пытался подпевать хрипловатому басу легендарного барда:
— …Наматываю мили на кар-р-дан и еду параллельно провода-а-а-а-а-м… — но, не выдержав, он снова срывался на яростный зевок, мысленно кляня идиота, который когда-то изобрел будильник.
Исходя из постулата: береженого бог бережет, Крячко, обычно любивший езду — даже не с «ветерком» — с «ураганчиком», на сей раз выдерживал скорость в пределах разумных норм. Поэтому стелу с крупными, объемными буквами, извещавшими проезжающих о том, что они въезжают на территорию Липецкой области, он увидел, когда солнце уже поднялось достаточно высоко.
Попадая в сельскую местность — а территория вдоль трассы могла считаться именно таковой, поскольку даже райцентры, оказавшиеся на пути, были не более чем большими деревнями, — Стас неминуемо впадал в философский настрой. Его начинало тянуть на мысли о вечном, о том, что есть добро и зло, о двух извечных российских вопросах — кто виноват и что делать, о двух извечных российских проблемах — дураках и дорогах…
В Липецком областном департаменте образования его просьба вызвала некоторые затруднения — сотрудники объяснили, что срочно найти бывшего физкультурника одной из школ не так-то просто, к тому же в период, когда лето в разгаре и многие учителя ушли в отпуск. Но, просмотрев свою базу данных, сотрудница кадровой службы сообщила Станиславу, что разыскиваемый им Алексей Дергачев как трудился, так и трудится на ниве народного просвещения все в той же пятнадцатой школе города, где числится физкультурником, по меньшей мере, последние восемь лет.
Услышав такую новость, Станислав почувствовал, как внутри что-то неприятно екнуло. Он вдруг понял, что эта «ниточка» скорее всего безнадежно оборвалась. Но для проформы все же поехал по адресу, взятому в том же департаменте. В своих предчувствиях он не обманулся — «Федот» и в самом деле оказался не тот.
Директор школы, пожилая, строгого вида дама, удивленно пожимая плечами, сообщила, что, хотя Алексея в школе в данный момент нет, он последние полгода никуда не отлучался и вел занятия строго в соответствии с расписанием уроков. Человека, изображенного на фотороботе, она видела впервые. Их разговор происходил в коридоре у большого стенда, обтянутого прозрачным полиэтиленом.
— Да вот, взгляните, — директор указала на один из портретов, размещенных под крупным заголовком «Гордость нашей школы», — вот он, наш Алексей Константинович. Может быть, есть еще один, какой-то другой Алексей Дергачев?
— В базе данных вашего областного департамента он один-единственный… — разочарованно вздохнул Крячко. — А скажите, с ним такого не происходило — он не терял свои документы?
— Постойте, постойте! — Что-то припомнив, женщина коротко взмахнула рукой. — Верно! В марте месяце он вечером возвращался из гостей, и на него напали хулиганы. Так-то он парень крепкий, отпор может дать кому угодно. Но их было несколько человек, и напали они внезапно, к тому же сзади. Его сбили с ног, нанесли несколько ударов по голове, из-за чего он потерял сознание. Эти негодяи забрали у него деньги, мобильный телефон и документы, после чего бесследно скрылись. В милиции, куда он обратился с заявлением, ему посочувствовали, но сказали, что такого рода преступления при отсутствии свидетелей раскрыть удается очень редко. Всю весну ему пришлось заново восстанавливать документы.
Следующий час Станислав посвятил встрече с Алексеем Дергачевым и оперуполномоченным райотдела милиции, который занимался поиском грабителей. По большому счету это мало что дало, хотя кое-какие нюансы прояснить позволило.
Алексей Дергачев, занимавшийся домашними делами, к визиту Крячко отнесся спокойно, как к чему-то само собой разумеющемуся. Он рассказал о событиях того вечера, когда на него напали, пояснив, что был на дне рождения бывшего однокурсника, с которым поддерживал приятельские отношения. Выпил он изрядно, но чувствовал себя «на уровне». Нападавших разглядеть не успел — слишком быстро все произошло. Собираясь уходить, Стас на всякий случай показал Алексею фоторобот. К его удивлению, тот сообщил, что видел этого человека незадолго до нападения. Неизвестный раза два встречался ему возле его дома. «Все понятно, — мысленно резюмировал Крячко, — изучал обстановку, прорабатывал варианты нападения».
Сотрудник угрозыска, старший лейтенант, который занимался делом о нападении на Дергачева, сразу же уведомил Стаса о том, что, судя по «почерку», нападение было совершено заезжими гастролерами.
— Думаю, это была или какая-то непонятная заказуха, — пояснил он, — или развлекались заезжие отмороженные идиоты.
В управление Крячко вернулся уже к обеду, почти сразу же после возвращения Гурова из гаражного массива. Здесь их ждало несколько важных сообщений. Во-первых, переводчикам удалось найти в одной из американских газет упоминание о том, что у Кулькоффа несколько лет назад был конфликт интересов с одной из сомнительных российских фирм, вполне вероятно, криминального пошиба. Под его поручительство «Сауф-Сити-Бэнк» кредитовал поставки в Россию бытовой электроники на весьма крупную сумму. Получателем кредита была московская фирма, именовавшаяся на английский манер «Дельта-Электроникс-Фёст». Но когда партия электроники стоимостью в несколько десятков миллионов долларов прибыла в Россию, фирма решила «кинуть» своих американских партнеров. Вначале она затеяла проволочки с внесением текущих платежей по кредиту. А затем и вовсе отказалась платить, объявив себя банкротом. Капиталы «обанкротившейся» фирмы бесследно канули в одном из офшоров. Ее руководство скрылось.
