Он в изумлении смотрел вниз, на залив. Небольшая рябь пошла по воде от падения гигантского тела, и легкие волны набежали на песчаный берег. Казалось, все увиденное просто приснилось ему. Появление левиафана заставило стадо мгновенно исчезнуть, как будто его и не было.
Иеро подождал несколько минут, но, так как поверхность воды оставалась спокойной, он решил, что большие морские животные, должно быть, исчезли надолго. Во всяком случае, он не мог больше терпеть грязь, скопившуюся на его теле и одежде за время их скитаний по болоту.
Держа метатель наизготовку, оперев его приклад о бедро, Иеро погнал своего скакуна вниз по белой песчаной поверхности дюны. Клоц просто сел на свой широкий круп и съехал вниз, притормаживая вытянутыми передними ногами. Медведь следовал за ним.
Внизу они остановились: внимательные, настороженные, готовые и к бегству, и к сражению. Однако ни острые слух и зрение, ни чуткое обоняние — ничто не говорило об опасности. Поверхность залива была спокойна и гладка, как зеркало, и они без дальнейшего промедления направились к воде. Несмотря на недовольство большого лорса, хозяин оставил его на страже. Раздраженный Клоц топал копытами, ворчал и швырял песок рогами.
Горм осторожно вошел в воду на глубину шести дюймов, улегся на дно и стал перекатываться, с боку на бок, пыхтя от наслаждения. Иеро стащил грязную одежду и бросил ее в теплую воду, прижав сверху большим камнем. Он тщательно вычистил свои кожаные сапоги, отскребая грязь ножом, и вымыл их. Сделав все это, он занялся собственной персоной. Как и медведь, он не стал заходить глубоко в воду. Иеро был прекрасным пловцом, но сделанные им с вершины дюны наблюдения показывали, что глубокие места залива небезопасны. Даже сейчас, плескаясь на мелководье, он был все время настороже. Однако никто и ничто не побеспокоило его во время длительного купания и последующей стирки; наконец, Иеро вернулся на берег вместе с медведем, шерсть которого так намокла, что он выглядел уменьшившимся по крайней мере на треть.
Ворча и фыркая, большой лорс устремился в воду, взбивая пену огромными копытами. Грязь пластами отваливалась от его шкуры, постепенно принимавшей свой естественный серый цвет. Закончив купание, лорс принялся поедать стебли водяных растений, бродя по колено в воде около берега.
Тем временем Иеро побрился и даже подровнял свои черные волосы так, чтобы они больше не падали на глаза. Он достал из сумки чистую одежду, а выстиранную разложил на камнях для сушки. Одеваясь, он испытывал настоящее блаженство от чистоты своего тела и прикосновения свежего белья. Иеро растер ладонью рубец от раны — она уже не болела, подвижность ноги восстановилась, только шрам немного зудел.
Под мелким песком пляжа, намытым за столетия упорной работы воды, лежала гранитная плита. Ее выступы кое-где пронзали слой песка и образовывали торчащие из дюн скалы причудливой формы. «Здесь, — подумал человек, — мы и поищем укромное место для дневного лагеря» Одна из скал показалась ему особенно подходящей: широкий уступ, свешивающийся сверху, козырьком прикрывал узкий вход в небольшую пещеру.
Вскоре туда было перенесено все содержимое сумок и прочее имущество. Иеро и медведь, расположившись на теплом песке, покрывавшем пол, храпели в полной гармонии. Клоц, челюсти которого неутомимо перетирали жвачку, стоял рядом; его внушительный бок загораживал вход в пещеру.
Священник проснулся поздним утром, чувствуя себя лучше, чем неделю назад. Неужели только неделя прошла с тех пор, как он покинул узкую грязную дорогу далеко на севере? Прислушавшись, он различил резкие крики птиц и какой-то отдаленный рокот, причину которого установить не мог. Иеро вышел наружу. Свежий теплый ветер дул над огромным озером, и голубая поверхность воды была покрыта волнами с белыми шапками пены. Недалеко от берега покачивалась на волнах большая стая лебедей; казалось, что внезапно налетевший из Арктики ураган забросал побережье кучками белейшего снега.
Два его соратника, полные радостного возбуждения, затеяли веселую возню на открытом песке. Маленький медведь, рыча в притворной ярости, нападал на огромного лорса, который отчаянно старался зацепить этот меховой комок своими еще неокрепшими рогами. Когда это ему удавалось, Клоц становился на дыбы и в полном восторге молотил по воздуху передними копытами. Раздосадованный медведь в это время начинал описывать круги, почти свиваясь в кольцо и пытаясь цапнуть себя за собственный короткий хвост.
Эта игра показалась Иеро такой забавной, что на мгновенье он забыл о возможности наблюдения с воздуха. Однако через минуту он поднял голову и внимательно оглядел залитые солнечным светом небеса. Кроме нескольких маленьких пушистых облачков, медленно плывущих по ветру, никакого движения в небе не обнаружилось. Тем не менее он был возмущен легкомыслием своих помощников. Им, правда, удалось справиться с несколькими неприятными ситуациями, любая из которых грозила гибелью. Однако следовало помнить, что только один хороший дневной переход отделял путников от места, где он сам уничтожил сказочный прибор, который так неосмотрительно взял у убитого колдуна. Иеро подумал, что подобный приступ эйфории может стоить жизни, если враги обнаружат их. Но пока он не видел никакой опасности и не мог сдержать ребяческого желания обзавестись четырьмя ногами, чтобы присоединиться к игре своих спутников. Продолжая внимательно осматривать окружающую местность, Иеро стал обдумывать план дальнейших действий. В течение четырех последних дней летательный аппарат, судя по всему, не появлялся. Почему бы не продолжить путешествие при дневном свете? Путь на восток вдоль морского побережья, усеянного скалами, был нелегким даже днем. Пусть будет так, решил он. Пока не появится летающая машина или какая-нибудь другая неведомая опасность, они будут двигаться в светлое время суток.
Животные заметили его и стали прыгать вокруг обдавая его ливнем песка.
— «Прекрасно! — передал Иеро. — Вы оба замечательно меня охраняли! Я мог быть съеден, похищен или убит, пока вы тут развлекались!»
Оба проказника поняли, что он шутит, и не обратили внимания на его слова. Только Клоц вежливо покивал украшенной огромными рогами головой. Иеро положил ладонь на мягкие отростки и ощутил под тонкой бархатистой кожицей крепнущие острия.
— «Стой! — послал он сигнал. — Стой спокойно, ты, лентяй! И дай мне очистить тебя (твои рога) от шелухи».
Лорс наклонил голову и стоял неподвижно, пока Иеро ощупывал его рога, проверяя, как сходит с них мягкий покров. Подобно самцам оленей, Клоц отращивал новые рога каждый год, и это не только отнимало у него много энергии, но и делало его излишне нервным и раздражительным. Однако ученые Аббатств давно отказались от идеи выведения безрогой породы лорсов. Рога служили для животных важным орудием защиты; кроме того, излишек энергии, который образовался бы в случае их ликвидации, мог оказаться плохим приобретением.
Иеро осторожно очищал пальцами шелушащийся покров там, где он легко сходил. И он сам, и Клоц хорошо знали, где следует остановиться. Они были неразлучны уже в течение шести сезонов, с тех пор, как смешной и неуклюжий годовалый теленок впервые появился в доме Иеро. Затем священник достал маленькое стальное зеркало, тщательно побрился и нанес на лицо знаки своего сана, почти уже стершиеся за время путешествия по болоту. Сделав это, он упаковал сумки и оседлал своего скакуна.
