Священник решил, что погоня этой ночью маловероятна и что они могут спокойно отдыхать под охраной Клоца и медведя. Он сел на прежнее место и принялся снова расспрашивать Лучар.
— Тебя удивило, что меня нашел эливенер? — сказала девушка. — Почему? Он выглядел подобно любому другому человеку моего народа, ему было около пятидесяти лет. Он носил коричневую одежду, очень простую, и держал в руках посох…
— Это очень интересно, — сказал Иеро. — В твоей стране, очевидно, все люди имеют такую же темную кожу, как у тебя, курчавые волосы и черные глаза?
— Конечно. Когда я жила там, то только один раз видела белокожих рабов с севера — из мест, где мы сейчас находимся. И все эливенеры, которые встречались мне, были людьми моего народа.
— Так, — сказал он задумчиво, пристально глядя в огонь костра. — А в моей стране все они выглядят подобно людям моего народа, с бронзовой или с красноватой, как у иннейцев, кожей, прямыми черными волосами и высокими скулами. Я думаю, что ты можешь рассказать много интересного, неизвестного нашим Аббатствам об эливенерах. Перед тем как вернуться к своей собственной истории, вспомни все, что ты знаешь о них. В наших краях они не носят оружия, учат детей в школах, лечат людей и животных, работают на фермах, не едят мяса и никогда не берут никакой платы, кроме пищи. Они ненавидят Нечистого, но, кажется, не стремятся к столкновению с ним. А чем они занимаются в Д’Алви?
— Тем же самым, — сказала она. — Простой народ, ремесленники и крестьяне, относятся к ним с большим уважением, ведь эливенеры лечат бедняков и обучают грамоте детей. Но наша церковь их не любит. Священники подозревают, что они являются безбожниками, такими же, как давиды.
— Кто такие давиды? — спросил Иеро.
— О, это странная группа людей, которые занимаются торговлей и называют себя Народом Давида. Они живут в нашем большом городе и в других тоже. Они не ходят в церковь, не едят многое из обычной пищи и женятся только на своих девушках. Но эти люди всегда исправно платят налоги и торгуют честно. Они очень дружны и сражаются, как дикие звери, если кто-нибудь пытается обидеть их или оскорбить их религию. Давиды испытывают странное отвращение к кресту и не признают Богом Спасителя, принявшего смерть за наши грехи. Когда я еще училась в школе, один из них как-то сказал мне, что их народ — самый древний на Земле. Нет, право же, они очень чудные.
— Уфф… — выдохнул Иеро, пытаясь переварить лавину обрушившихся на него сведений. Он отметил мельком брошенное ею замечание «училась в школе» — ого! Факт, достойный внимания! Поразмыслив о таинственных давидах, он сказал:
— Это, должно быть, какая-то странная еретическая секта старых времен; мы никогда с такой не встречались. Последняя секта в Канде — протестаны — слилась с нашей церковью примерно две тысячи лет тому назад. Теперь весь наш народ принадлежит к единой Универсальной Церкви. Очевидно, в твоей стране на юге много очень странных пережитков. Но прошу тебя, продолжай свою историю, а я постараюсь больше не прерывать тебя.
Он подбросил несколько сучьев в костер, пламя вспыхнуло, и еле заметный дым, поднявшись вверх, растаял в плотной кроне дерева. Девушка говорила, и прозаический тон ее рассказа резко контрастировал с необычностью ее истории. Иеро сам пережил немало странных приключений, но, слушая, он был буквально зачарован. Медведь дремал, уткнувшись носом в колени девушки.
Эливенер, пожилой спокойный человек, наложил лубки на ногу Лучар и помог ей перебраться в безопасное место. Затем он ушел и, вернувшись через несколько часов, привел большого быка. Это верховое животное называлось кау и было широко распространено на юге. По словам Лучар, кау немного походил на Клоца, но его шкура была полосатой и более светлой, а рога — короткими и прямыми.
Эливенер, которого звали Джон, сказал девушке, что попытается отвезти ее в одно из убежищ ордена, но место это довольно далеко, и путь туда труден. Стараясь держаться северо-западного направления, они странствовали много дней, пересекая огромные тропические леса и стараясь не появляться на главных дорогах между враждующими городами-государствами. Крестьяне и лесные жители встречали их приветливо, охотно предоставляли путникам кров и пищу и предупреждали о миграции стад, появлении лемутов и других опасностях. В свою очередь, Джон помогал больным в деревнях и раздавал наборы маленьких резных букв, с помощью которых дети могли учиться читать и писать. Лучар сказала, что именно просветительская деятельность эливенеров особенно раздражала официальную церковь: ни священники, ни благородное сословие не хотели, чтобы крестьяне воспринимали какие-либо новые идеи.
— Некоторые из наших церковников тоже не любят эливенеров, — заметил Иеро, — хотя в моей стране все умеют читать и писать. Но наши консерваторы считают их соперничающей религиозной группировкой и относятся к ним с подозрением. Мой учитель, Аббат Демеро, как-то сказал, что они стоят за нашей спиной. И если мы не сможем как следует исполнить свой долг, они помогут нам или же заменят нас. Но прошу тебя, продолжай дальше.
На исходе третьей недели их путешествия произошла трагедия. Двигаясь на запад, они уже покинули пределы городов-государств побережья и вышли из зоны окружавших города деревень. Джон сказал девушке, что через неделю они достигнут убежища. Странствуя с эливенером, она чувствовала себя в безопасности. Хищные звери им почти не встречались, а если какой-нибудь и попадался на пути, то с визгом и фырканьем убегал прочь. Лучар рассказала, как стадо гигантских змееглавов, властелинов тропического леса, просто расступилось перед кау, пронесшим свой двойной груз по узкому проходу, образованному чудовищными животными. Джон лишь улыбнулся в ответ на ее изумление.
Иеро подумал про себя, что эливенер, должно быть, обладал великой ментальной мощью. Он чувствовал, что и в нем самом начала созревать, подобно чудесному плоду, такая же огромная сила, вызванная к жизни двумя выигранными сражениями. Также подумал он и о том, что Лучар сообщает факты исключительной важности. Никто ранее не мог представить, насколько разветвленным является общество эливенеров и как далеко простираются его связи. Иеро продолжал внимательно слушать девушку.
Они ехали по узкой тропинке в джунглях, рассказывала Лучар, ничем не отличавшейся от дюжины других, попадавшихся на их пути. Неожиданно на тропе появился человек; скрестив руки, он стоял неподвижно, загораживая дорогу путникам. В то же мгновение из леса по обе стороны тропинки появилось десятка два лемутов. Отвратительные, похожие на огромных крыс, покрытые шерстью существа с длинными голыми хвостами держали в лапах копья и дубинки. («Люди-крысы», — отметил про себя Иеро.) Хотя ни один из противников не подошел ближе чем на несколько футов, путники были окружены.
Лучар охватил ужас, но Джон оставался, как обычно, бесстрастным. Стоявший перед ними человек был бледнокожим, с совершенно безволосой головой; капюшон его плаща, откинутый на спину, открывал лицо с холодными блеклыми глазами. Она поняла, что перед ними — один из Мастеров Нечистого, злой колдун, и постаралась не поддаваться страху. Лучар закрыла глаза и крепче обхватила сидевшего впереди Джона за плечи. После продолжительного молчания она услышала спокойный голос эливенера, говорившего на языке Д’Алви.
