Они не прошли и двух километров, как были обнаружены. С невысокого каменистого, поросшего кустарником холма по левую сторону от дороги долетел пронзительный свист. Путники, ожидавшие чего-то подобного, остановились, высоко подняв свое оружие — в таком положении стрелять из него было практически невозможно.
Тау Ланг, шедший во главе отряда, прокричал длинную фразу, из которой Слейтер разобрал только имя консела, и стал ждать. Из-за холма ответно свистнули дважды, и старый вождь без колебаний опустил руки; его примеру последовали остальные. Они так и не увидели тех, кто их остановил. Тем не менее все хорошо понимали, что неудачный ответ мог закончиться для них не только свистом.
Вскоре Слейтер услышал шум большого стойбища. На земле, которую руккеры считали недосягаемой для ненавистного правительства, они не так ревностно соблюдали тишину, хотя о других предосторожностях не забывали.
Путники одолели еще один поворот тракта и оказались перед входом в стойбище.
Пологий откос вел к большому озеру у подножия продолговатого холма, истинная длина которого скрадывалась пологостью уклона. Над дальней стороной вытянутого озера нависал громадный козырек серой гранитной скалы, образуя гигантскую пещеру почти в пятьсот метров глубиной. Пещера была так глубока, что цепочки огней уходили в черноту ее недр. Трудно было бы найти лучшее укрытие от наблюдения с воздуха.
Снаружи пещеры были поставлены сотни шатров из пластика — самого дешевого и наиболее распространенного материала, который когда-либо создавала человеческая наука. Шатры снаружи были искусно разрисованы маскировочными буро-серо-зелеными пятнами. Стайки детей бегали и играли у входов в шатры, которые уходили, насколько хватало глаз, в глубь пещеры. Одни лишь их негромкие голоса — ни воплей, ни криков — свидетельствовали о том, что обучение у руккеров было суровым и жестким и начиналось с раннего детства. С детьми возились и играли крупные псы — частично одомашненные марсианские волки. Они не шумели вовсе, и отнюдь не по собственной воле: руккеры удаляли у щенков голосовые связки. Собаки охраняли детей, жилища и домашний скот. Охотник на Марсе должен передвигаться совершенно бесшумно, а редко какая собака способна производить так же мало шума, как хорошо обученный человек. Здесь было много женщин. Те, кто постарше, на ходу болтали друг с другом, девушки в облегающих бриджах или коротких рубашках гуляли стайками, небрежно поглядывая на такие же беспечные компании юношей, которые в своих внешне бесцельных прогулках ухитрялись неизменно оказываться поближе к девушкам. На краю стойбища паслись и пережевывали жвачку стада одомашненных козлобыков — потомки карликового вида. Вес некоторых из них доходил до 450 килограммов, а крупные самцы достигали в холке двух с лишним метров. Дети и псы присматривали за скотом, не позволяя вожакам устроить драку. В основном светло-серые, с черной полосой вдоль хребта, эти стадные животные были ничуть не менее агрессивны, чем их дикие предки. Слейтер, однако, знал, что козлобыки умны и хорошо приспосабливаются к новой обстановке. На базе Арес велись опыты с целью вывести породу верховых и упряжных козлобыков.
Тау Ланг вдруг резко остановился и испустил протяжный, перекатывающийся эхом клич. Затем он сел на землю и скрестил руки на груди. Остальные последовали его примеру. Сновавшие поблизости руккеры не обратили на них никакого внимания, но вскоре из-за ближайших шатров появилась группа людей и направилась прямиком к прибывшим. Когда они подошли ближе, Тау Ланг встал.
Восемь пожилых руккеров в ничем не примечательных кожаных костюмах были выборными конселами пяти кланов, встретившихся в этом стойбище. Они вышли приветствовать равного. От них веяло спокойным достоинством, и все их вооружение составляли кинжалы у пояса и бластеры в кобурах — по понятиям руккеров они были все равно что безоружны. Явно кто-то предупредил стойбище о приближении нового отряда, потому что конселы поджидали их поблизости.
Все они по очереди выходили вперед и обнимали Тау Ланга, бормоча ему на ухо слова тайного приветствия, которых не должен был слышать никто из посторонних. Когда этот ритуал был исполнен, Тау Ланг повернулся и почтительным жестом поднял на ноги Данну. Конселы приветствовали ее так же, словно никогда прежде не видели, хотя один из них наверняка должен был быть конселом ее родного клана.
Потом Ланг широким жестом обвел остальных своих спутников и бросил несколько слов. Конселы кивнули без явного интереса, но Слейтер остро осознавал, что их внимательно разглядывают, и гадал, выдержит ли испытание его маскировка. Человек, который принимает все на веру, конселом не станет. Наконец Ланг повернулся к своим спутникам и жестом поманил их следовать за собой. Только тогда встал Мюллер, за ним остальные — и весь отряд цепочкой двинулся вслед за стариками.
Через полчаса они уже сидели в просторном пустом шатре под сенью скалистого козырька, но недалеко от воды. Проведя сюда отряд Ланга, конселы с чувством и достоинством распрощались со своим собратом. Когда они ушли, можно было уже заговорить на юните, но Мюллер настойчиво потребовал у Ланга, чтобы он или Данна, как бы прогуливаясь, прошлись вокруг шатра.
— Старый друг, — сказал Тау Ланг, — я согласен, что мы не должны рисковать, но ты, я думаю, очень скоро поймешь, что шатер консела в высшей степени удобное место. Кроме того, с нами Мудрая Женщина, а Истинные Люди предпочитают не совать нос в их дела.
— Ты кое о чем позабыл, — непривычно резко ответил Мюллер. — Существует не только так называемый новый клан с юга, не говоря уже о тайных пособниках, которых они нашли среди твоих людей. Ты что, забыл убийцу? Конселов, если помнишь, не убивают по пустякам. Кроме того, есть еще и Джей-Би. Кто знает, какие у него связи? Пожалуйста, не создавай нам дополнительных трудностей.
Шатер изнутри был выложен подушками и выделанными шкурами зверей. На крюках висели утварь и оружие, да и прочая обстановка была типичной почти для любой кочевой культуры. Слейтеру невольно вспомнились семейные предания о набегах его предков на русских, которые рассказывала ему в детстве престарелая прабабушка из соседней Гильтразы. Он ощутил трепет при мысли, что здесь, в новом мире, вдруг ожило прошлое его собственного народа.
Данна ушла, не сказав ни единого слова, и Ланг тоже промолчал. Слейтер догадался, что она отправилась порасспросить о своих мужьях. Вернулась она бесшумно и внезапно, когда остальные уже ели мясо, сваренное в котелке над маленькой жаровней. Девушка проскользнула за полог, словно привидение.
— Я видела Миллу! Он не был у пришельцев с юга. Они уже покинули стойбище. Он у совсем других людей. И с ними земляне, земляне с оружием! Они сегодня будут говорить перед собранием. Милла сделал мне знак, чтобы я не заговаривала с ним. Но здесь много моих сородичей, и они непременно заметят, если мы с Миллой будем делать вид, что не знаем друг друга. Что же нам делать?
«О да, уж верно кому-нибудь бросится в глаза, что жена избегает своего мужа, даже если их у нее парочка, и второй пропадает невесть где». Эта мысль, порожденная непрошеной ревностью, едва успела мелькнуть в голове Слейтера, как он постарался загнать ее поглубже. Он просто не мог допустить, чтобы его эмоции привели к провалу всей миссии.
