– Барыня, – усмехнулась Анна, – чашку ей. Брезгует! – Она грубо выругалась. Мимо нее на кухню прошел молодой крепкий мужчина с сумкой. Анна со вздохом поднялась и вышла на кухню. – Знаешь, что я тебе скажу… То, что ты предлагаешь, очень хорошо. Но я тебе не верю. Верить на слово нельзя. За гостинцы спасибо, а деньги ты забери, потому как Степа, брат мой…
– Она тебе нравится? – спросила у мужика Инна.
– А что? – Жареный оценивающе взглянул на хозяйку. – Очень даже ничего. Приодеть, чуть подштукатурить – и ништяк. Фигурка класс, ножки тоже. И глазки по мужику голодные, в постели удовольствие доставит.
Анна порозовела.
– Послушай, – заварив кофе, сказала Инна, – будь ты уродиной, я бы с тобой и говорить не стала. Страшные бывают злыми, а ты женщина привлекательная. Приоденешься, и из-за тебя мужики драться станут. То, что ты мне не веришь, дело твое. Но обманывать мне тебя ни к чему. Ты поможешь нам, а мы тебе. Потому что скорее всего ты нам еще понадобишься. В общем, думай. Через три часа я уеду и хочу знать ответ. Соседям скажешь, что я из отдела социального обеспечения. Выборы, мол, на носу, вот и ездят. В общем, думай.
– Дай десять тысяч, – сказала Анна, – и на книжку пятьдесят положь, тогда со Степкой поговорю. И уговорю.
– Вот двадцать. – Инна выложила на стол пачку тысячных. – И семьдесят сама положишь на книжку, скажешь, что продала дом матери, он того стоит.
– Но на мамин дом уже покупатели есть, – во все глаза глядя на деньги, прошептала Анна. – Двадцать пять тысяч дают.
– Тогда скажи, что в лотерею выиграла. А теперь распишись, что получила деньги, мне надо отчитаться.
– А потом меня заставят их отдать? – испугалась Анна. – Забирай, ничего мне не нужно!
– Вот и ответ услышала, – засмеялась Инна. – Как хочешь. – Она потянула деньги к себе.
– Ладно, – передумала Анна, – подпишу. И со Степкой поговорю.
– С братом говорить не надо, он может рассказать об этом…
– Степка давно уйти хочет, – перебила ее Анна, – но не знает как. И боится. Уйти из поселения невозможно. Кто уходит – пропадает.
– Понятно. А теперь давай говорить откровенно. Все, что я тебе предложила, вы получите, если мы узнаем то, что нам надо. Вот о чем ты спросишь…
– Инна Аркадьевна, – послышался голос Жареного, – мы тут фраерка прихватили. Подошел, усек тачку и назад дернулся.
– Это Степан! – Анна бросилась к двери.
Парни тащили к дому длинноволосого бородача.
– Отпустите, – приказала Инна.
Парни освободили мужика и отошли. Жареный, страхуя Инну, подошел ближе.
– Кто вы? – растирая руки, хрипло спросил бородач.
– Я тебе говорила, – сказала Анна. – Это она. Деньги привезла.
– Пошли в дом. – Степан шагнул к двери. – Не нужно, чтоб нас видели. Здесь есть соглядатаи Старца, они обязательно ему доложат. Что вы хотите? – Войдя в кухню, он присел на стул.
Тикси
– Ну что, папа? – нервно спросила Ирина.
– Она пока не звонила, – ответил отец.
– А ты звонил?
– Телефон не отвечает. Может, просто туда не доходит сигнал. Ты говорила, что там есть места…
– Но куда она могла уехать из Якутска? – перебила его Ирина. – Надо обращаться в милицию. Я сейчас же туда позвоню.
– Не торопись. Представь, что будет, если Маша позвонит и…
– Я только выясню, где группа. – Ирина отключила сотовый и набрала другой номер.
Река Лена
– Как спалось? – улыбаясь, спросил Штейн.
– Да если бы не комары, – ответил парень в очках, – было бы лучше.
– Сейчас завтрак и в путь, – сказал Штейн.
* * *
– И долго нам их сопровождать? – недовольно спросил Софрон.
– А мне, например, в кайф, – усмехнулся Иван, – никаких забот.
– Вы получите очень приличные деньги, – сказала Рита. – Еще пару дней, потом на вертолет и к староверам. Расчет будет там.
– Скорей бы, – проворчал Софрон.
– Бери пример с Митяя, – кивнул на якута Клыков. – Вообще хрен на все забил.
– Дикарь! – отмахнулся Софрон. – Он ведь вырос в тайге. И слаще ирисок ничего не ел.
– Тише говори, – предупредила Рита, – а то он тебе свернет голову.
– Да видел я таких!.. – усмехнулся Софрон.
Митяй, покосившись в его сторону, промолчал.
– Телефон не работает, – вздохнула Маша. – Что делать? Дедушка и мама волнуются, а я не могу с ними связаться.
– Сейчас на судно поднимемся, – успокоил ее Штейн, – и все наладится. Здесь залежи какой-то руды, поэтому мобильная связь не работает.
Якутск
– Да ее нет в городе, – недовольно пробурчал в телефон Бегун. – Они вроде по реке вверх ушли на каком-то катере.
– Идиот! – выкрикнул мужчина ему в ответ. – Тебе же говорили – если Машка будет уходить из города, ее надо…
– Но она ушла с группой, – перебил Бегун.
– У тебя вместо мозгов опилки! Ты ничего не получишь! Выбирайся из Якутии как можешь! – Телефон отключился.
– Хрен вы угадали, – спокойно проговорил Бегун. – Это у вас опилки в башке. Я знаю, где возьму бабки.
* * *
– И что будем делать? – спросил Виталий.
– Хрен его знает, – пожал плечами Данила. – Может, послать все эти дела подальше и заняться мехами? Получить по закону бумаги, платить налоги, чтоб головной боли не было. Не понимаю я этих новых русских – иметь миллионы и не платить налоги. А потом нары.
– Да хорош тебе пургу-то гнать. Надо как-то выйти на этих староверов. В конце концов, проследить их, когда они выйдут на эти захоронения, и взять на гоп-стоп. Пусть не все возьмем, а хотя бы четверть. Прикинь, сколько там бабок. Да и староверы что-то наверняка мают. Ну там золотишко, меха. Они же и охотятся, и рыбу ловят. Верняк и золотишко не в кипиш моют.
– Слушай, Стрелок, на ура я вообще не подписываюсь. На кровь не пойду. Я вообще стараюсь все делать очень аккуратно и без жертв. Раньше вышки боялись, а сейчас не мочат, пожизненное дают. А это, на мой взгляд, хреновее вышака. Представь – на всю оставшуюся жизнь…
– Хорош, – остановил его Виталий. – Я что-то не пойму, чего именно ты хочешь?
– Да я хочу много бабок, и желательно побыстрее. Заработать не получится, не умею я копить. Есть бабки – гуляю, одним днем живу. Да и подписался я на это дело только из-за того, что можно с ходу много срубить. Но если сначала все казалось просто и легко, то сейчас что-то не нравится мне это. Надеялся на две иконы деда, а там ничего не понятно. В общем, я умываю руки и больше в деле не участвую.
