Девонна почувствовала, как в лесных окрестностях заставы, в дуплах и зарослях, замерли в страхе и оцепенении здешние полевицы и лесовицы. Они были беспомощны и сами ждали защиты. Поле и лес затаились. А неглубоко под землей, повсюду вокруг, где только могла ощутить Девонна, дремали ночницы. Их было множество. Эти маленькие земнородные, похожие на бабочек, забились под корни высохшей травы, чтобы спать до весны.
И вдруг ночницы проснулись…
Их вспугнул звон мечей и крик Яромира, яркое сияние Девонны и охвативший каждую ветку и корень страх. По всей округе ожили мохнатые ночные бабочки, выбрались из-под корней и поднялись в воздух огромным роем. В темноте внезапно вспыхнул свет, затопивший весь воинский стан. Шатры и частокол озарились – это ярко засветилась пыльца на тельцах и крыльях ночниц.
Разбуженные светом ратники Яромира выбежали из шатров. Раздались крики: «Тревога!..», «Пожар!..» и «Да это ночницы!».
Переливающаяся белым светом туча мохнатых светящихся бабочек покрывала заставу, они путались в окрестных зарослях, волосах и бородах воинов, осыпали пыльцой их кольчуги и шлемы, увядшие поредевшие листья кустов и деревьев. «Тревога! Варды!»
А по всему полю и перелескам, среди кустов, прямо перед глазами наступавших врагов продолжали подниматься из травы новые и новые ночницы. Они зависали в воздухе и садились на листву, ползали по травяным стеблям. Девонна стояла у частокола, подняв лицо к рою ночниц, и ее собственное сияние меркло в их свете.
Войско вардов охватил страх. Они собирались напасть на спящую заставу. Военачальники повторяли, что в стане у мятежников нет порядка, что это толпа, орда, которая беспомощна без твердой руки настоящего государя. Варды слышали, что бояться богоборца незачем, он простой смертный. Сам лорд Эймер накануне говорил войску, что они разобьют северян, а их самозваного князя Яромира приведут в цепях в Анварден.
Но взлет ночниц был похож на засаду. Как будто богоборец ждал неприятеля, позволил подойти и с помощью своих тварей осветил, выдал, подставил ничего не ожидающих вардов под внезапный удар. Теперь с любой стороны воины Эймера ожидали враждебных чудес. Войско заколебалось, передние стали отступать, ломая строй задних рядов. Гонец доложил Эймеру Орис-Дорму, что происходит, но лорд и сам уже видел вдали за деревьями странный свет. Услышав, что его войско бежит, Эймер отчаянно крикнул: «За мной, за мной!» – вскочил на коня и увлек за собой личную охрану.
Разбуженная застава оборонялась беспорядочно, но смело. У ратников Яромира было чувство, что ночницы – подмога им от их князя или его волшебной жены. Они уже не впервой видели ночниц вокруг заставы, хотя ни разу – так много, и не боялись этих светящихся бабочек.
– За Обитаемый! – прохрипел Яромир в гуще свалки; еще раньше с него сбили шлем, он дрался с непокрытой головой; голос он сорвал, пока кричал: «Тревога!»
Девонна так и замерла, прижавшись к столбу недостроенного частокола и обхватив его обеими руками. Ее собственное сияние угасло.
– За короля! – услыхав Яромира, бросил клич лорд Эймер.
Но рядом с ним держались только самые верные, взысканные его милостью воины. Войско бежало от яркого света ночниц. «Пленников не бить! Кто бежит, тех не трогать!» – приказал своим ополченцам человек, которого лорд Эймер когда-то описал королю Неэру: «большого роста, силач, волосы и борода темно-русые». Этот же бородатый силач кричал самим вардам на их родном языке: «Бегите, бегите, что вам умирать!»
– Стойте, трусы! – вырвалось у Эймера. Он крикнул с такой силой, что горло перехватило от боли; несмотря на это, лорд продолжал звать. – Стойте, трусы! Ублюдки! За короля!
Дюжий пеший ратник всем телом толкнул его коня в бок, и конь с испуганным храпом упал вместе со всадником. «Отец-Вседержитель, отомсти им за мой позор!» – подумал лорд Орис-Дорм.
Яромир оглянулся. Девонна стояла у столба, коса давно расплелась, волосы рассыпались по плечам. Лицо казалось серым. Вестница почти не дышала. Совсем рядом с ней, у самых ног, лежал убитый воин-вард. Еще сжимая в руке меч, Яромир бросился к жене:
– Девонна! Ты ранена? Испугалась? – допытывался он у безмолвной вестницы.
Холодные пальцы Девонны одеревенели, она вцепилась в столб, и Яромир догадался, что она боится упасть. Рой ночниц рассеялся, светящиеся мохнатые бабочки вились вокруг, путаясь в распущенных волосах вестницы. Яромир обеими руками крепко обнял Девонну, и она прислонилась к нему, переводя дыхание.
– Это ты пробудила ночниц нам на помощь? – шепотом спрашивал Яромир. – Ты спасла нас всех.
– Ты жив! Я боялась… – еле слышно ответила она. – Ночницы проснулись сами, когда ты крикнул: «Тревога». Они нас спасли… Это Обитаемый мир помог нам. Ты жив… – снова вздохнула Девонна, прижимаясь к холодной кольчуге Яромира.
– Бедная моя вестница, – глухо прошептал Яромир. – Страшно тебе у нас? Ты сама как ночница. Хочешь, провожу тебя в наш шатер?
Девонна чувствовала рядом с мужем, как к ней возвращаются силы. Она подняла голову от его груди:
– Нет. Яромир…
– Что, Девонна? Что ты мне велишь? – быстро спросил он.
Когда он говорил с нежностью, в голосе всегда звучала покорность, и взгляд выражал ожидание и просьбу, как глаза Шалого. Вестница погладила человека по заросшей щеке:
– Скажи, чтобы освободили шатры для раненых. Я помогу твоим лекарям. Пошли кого-нибудь к нам домой, чтобы привез мои травы.
Яромир зажмурился, чувствуя, как ее рука коснулась его лица.
– Сейчас, Девонна. Все сделаю как скажешь.
Дюжина ратников, скинув кольчуги и поддевки, в одних рубашках, а кто и полуголый, кололи дрова. Нужно было кипятить воду для лекарей. Остальные обходили поле боя с факелами, отыскивая раненых. Ночницы успокоились, сложили крылья. Они снова прятались, спускаясь по стеблям травы и забиваясь под корни. Окрест все больше темнело. Только трава едва заметно мерцала, усыпанная пыльцой ночниц.
Связанных пленных усадили у костров посреди ратного стана. Они угрюмо поглядывали на своих сторожей, иногда перебрасывались парой слов. Неутомимый Радош и ратники не спускали с вардов глаз.
Высокий человек с бородой, усыпанной светящейся пыльцой ночниц, вынырнул из предрассветного мрака. Несмотря на холод, он был в распахнутой на груди рубашке, мокрые пряди волос облепили упрямый лоб. Остановился у огня, носком сапога поправил выкатившийся из костра горящий сук.
– Ну… Я князь Яромир, – хмуро сказал он вдруг на языке вардов.
Варды верили, что их долг – священная война за Престол. За участие в ней Вседержитель дарует им вечную жизнь. Богоборец – чудовище и нечестивец, бродяга, нищий простолюдин, дорвавшийся до власти. Он против Вседержителя, поэтому ему все дозволено, он не остановится ни перед чем. Богоборец – хуже самого Князя Тьмы, потому что Князь, когда восстал, был почти равен Вседержителю. Богоборец – простой смертный, в его восстании против Престола больше попрания божественного миропорядка, чем если бы он был высшим существом. Пленники все это не раз слышали от военных священников. Они молчали, не сводя с князя-богоборца глаз.
