– Мы принесли тебе дар Альтстриккена, – Фьорвит достала из-под рысьей шкуры Малого Гриборкена.
С руки шаманки ящерка перелезла на подставленную ладонь изумленного Яромира. Он наклонился, рассматривая это диво. Подкаменник был не просто черный – весь в тех удивительных переливах, которые дает матово-черный цвет. Глаза у ящерки были сине-зелеными, точно два лазурита. По всей спине и хвосту шел острый гребень. Она сидела на ладони так неподвижно, что Яромир не утерпел, поднес ящерицу поближе к лицу, чтобы лучше разглядеть глаза-лазуриты на черной точеной головке.
Внезапно ему почудилось, что он с высоты полета видит огромный, поросший лесом горный хребет, в ушах зазвучал глухой гул, во рту пересохло. «Старые горы расправят крылья, когда ты позовешь», – услышал он внутри себя чужой, гудящий голос.
– Яромир! Яромир, ты что! – испуганно воскликнула Девонна, видя, как его лицо становится отсутствующим и нездешним.
Тот, тяжело дыша, вынырнул из своего видения. Девонна обеспокоенно спрашивала:
– Что с тобой?
Яромир совсем пришел в себя. Он все еще держал на ладони крохотного горного дракона.
– Девонна, я видел такого же… только большого.
– Великий Гриборкен тоже видел Заступника в своем сне, – с удовлетворением сказала шаманка Фьорвит.
Фьорвит отправила в Скьоддафьолле двоих воинов-мужчин под предводительством Фрейг. Они обещали Яромиру привести войско из четырехсот воинов – всех, кто у стьямма способен был держать оружие. Сама шаманка, молодая воительница Дригген и прочие их спутники остались на заставе.
Варды раз за разом бросались к воротам или пытались преодолеть ров. Дружинники не отходили от частокола и от ворот и даже ели на своих местах. Еще в мирное время над частоколом соорудили навес, чтобы неприятель не мог засыпать заставу стрелами, по дуге перебрасывая их через стены, и вардам приходилось целиться под стреху.
В короткое затишье. Колояр забежал в лазарет. Стрела пробила ему кольчугу и неглубоко засела в предплечье. Он дернул за древко: древко выдернул, а наконечник остался.
На низкой лежанке у бревенчатой стены молодой воин стонал и бредил, у него был жар. Девонна, опустившись рядом с ним на колени, промывала рану. Вестница наложила тугую повязку, погладила раненого по голове и смочила ему губы водой. Оглянулась на других: двое сегодняшних крепко спали – чудесным наложением рук она поддерживала их жизнь. Одному пришлось вырезать наконечник из-под ребер. Другому вонзили клинок в живот во время вылазки. Только сама Девонна знала, как смертельно опасны были их раны.
Она спрятала в ладонях лицо, низко склонилась у ложа раненого. Если они умрут, их всех ждут пытки в тюрьме Подземья.
К Колояру подскочила Ликсена, полуземнородная лекарка, чьи густые волосы были рыжими и полосатыми, как шерсть деревенской кошки.
– Чего тебе?
Оставшийся в ране наконечник не давал хлынуть крови, поэтому Ликсена не заметила, что Колояр ранен.
– Да опять зацепило, – заворчал он. – Жалят, жалят по мелочи. Как будто я им медом намазан. Который раз уже: то по шлему, а то аж в бороду влетела стрела, как пчела, – ну, правда, слегка оцарапала. Кажется, счастлив я. На волосок – а не достают, хоть и не невредим, а все-таки цел. Что там ребята? – Колояр показал глазами на раненых.
– Мы справимся, – обещала Ликсена. – Раздевайся скорее, а то некогда.
– Ты мне быстренько перевяжи, пока затишье. Особо-то не возись, там у вас тяжелые лежат. Дела нынче много. Ворота варды нам своротили. Обе створки перекосились, а поправить нельзя: их лучники тут как раз и караулят! Ну да вы не тревожьтесь. Скажи нашей хозяйке Девонне, пусть будет спокойна. Если ворота нам нынче и высадят, во двор мы их не пустим. Мы уж им готовим встречу.
Ликсена туго перевязала Колояру предплечье, и он вышел во двор.
Небо затянуло тучами надолго. Начал моросить дождь. Старый пес Шалый, лежавший во дворе, встряхнулся и медленно ушел в каморку Девонны. Там выздоравливающий от раны Брослав терпеливо учил маленького Кресислава рисовать на доске углем. Он помогал Девонне присмотреть за сыном, пока сам всерьез не мог взяться ни за какую работу. В каморке сушились травы, над очагом висел котелок.
За частоколом было спокойно. Зато защитникам работы хватало. Перед ворогами нужно было соорудить завал из земли и бревен. На завал пошла поленница, разобрали сарай. Во дворе рыли глубокую яму – брали из нее землю. Попадавшиеся в земле камни радовали дружинников: тоже пойдут на укрепление завала. Ратники, почти все недавние ремесленники и сельчане, работали умело и быстро. Дригген вместе с мужчинами таскала бревна. Она уже показала себя в бою, и дружинники смотрели на юную стьямма как на ровню. С угловой башни Радош с луком за спиной высматривал врага. Гронские крестьяне из глухой пущи, с длинными волосами, светло-серыми глазами, зимой всегда промышляют охотой, из лука бьют белке в глаз. Они-то вместе с Радошем и несли дозоры на стенах.
Скоро за частоколом шагах в полутораста появились вардские лучники. Они издалека начали обстрел частокола, стараясь попасть под стреху. Стрелы втыкались в бревна с таким звуком, будто барабанил град. Одна ударила в столб, поддерживающий кровлю, как раз возле самого уха Колояра, у того даже вырвалось:
– Ух! – и он потряс головой, в который раз удивляясь, как рыщет около него смерть.
Под прикрытием тучи стрел вардские воины кинулись на частокол. Они одолевали ров, взбирались на вал, но их сбрасывали вниз копьями и осыпали стрелами в ответ. Главной целью вардов были ворота. Створы затрепетали под ударами, лязгнули и сорвались. Варды бросились в проем и сразу сбились в кучу. Не всем было видно, что произошло. Подскакавшая конница, которая как раз собиралась ворваться во внутренний двор заставы, закружилась, словно в водовороте. Вход был просто-напросто завален бревнами, камнями и землей.
Колояр удовлетворенно сказал:
– А вы что хотели?! Думали, вам тут дорога?
Наконец пешие кинулись в проем, решившись перелезть через завал. Кое-кому это удавалось, но их рубили ждавшие наготове защитники. Лучники со стен по обеим сторонам то и дело спускали тетиву. Наконец варды побежали, оставляя раненых и убитых на завале и около него, даже во внутреннем дворе крепостицы, куда они так рвались.
– Кто бежит – по тем не стрелять! Пусть бегут! Стрелы не тратьте! – крикнул своим Яромир.
Король Неэр теперь убедится: заставу можно взять долгой осадой – или большой кровью.
Если король не постоит за ценой, упрямая крепостица падет в одни сутки. Добрую часть войска защитники положат, но остальные завалят телами ров и подроют частокол.
Яромир, склонив голову и охватив пальцами заросшую бородой челюсть, раздумывал: «Неужто варды и это ему позволят? Даже если прикажет им в своей крови нас топить, неужто и тут будут слушаться? Когда же они его-то самого на копья подымут?! Сколько еще люди могут терпеть?!»
