С этими мыслями Ивор повернул на большой дороге коня и поскакал в сторону Гронска, одной из приграничных крепостей, где пережидали зиму войска вардов. Ивор надеялся, что король Неэр выслушает его и возьмет во внимание, что стремянный князя Кресислава все-таки старался и сумел сбросить с себя чары сына погибели.
Весть о варде, который тяжело ранил богоборца, дошла и до короля Неэра. Что-то подсказывало королю, что это известие о пропавшем в начале зимы Эймере Орис-Дорме.
– Я чувствую, что это он, магистр, – ровно сказал Неэр епископу Эвонду, нервно сжимая в кулак пальцы правой руки. – Эймер хотел остановить войну. Он пожертвовал не только жизнью, но добрым именем и душой. Вот почему он не предупредил меня о своих намерениях. Если бы я знал, я поневоле был бы замешан. Эймер взял все на себя.
Белокаменные палаты гронских князей освещали несколько огарков свечей. Неэр беседовал с епископом в длинной трапезной, у очага, присев на дубовую лавку у бывшего княжеского стола. Последний потомок Ормина Небожителя не думал о нынешний скудости жизни. Еще меньше имел основатель его рода в трудном походе через Подземье к Небесным Вратам. «Этот же путь совершаю сейчас и я», – думал Неэр, отрешенно глядя в сторону.
Епископ Эвонд в колышущейся сутане шагал по покою. В маленьких зарешеченных окнах трапезной мелькали хлопья снега.
– Лорд Эймер заблуждался, государь! Вседержитель не дал богоборцу умереть от его руки, последнее испытание – не карточная игра, чтобы передернуть. Ничто не кончится, пока Даргород не будет захвачен, а сын погибели – осужден праведным судом!
Бурное воображение епископа сразу нарисовало ему этот суд.
– Горе сынам противления, которые не покоряются высшей власти! Горе тому, кто упорствует и идет своим собственным путем! – громко, как будто перед толпой, воскликнул он. – Вседержитель использует их противление к их же пристыжению и к своей славе!
Неэр происходил из младшей ветви Ормингов. Род Эймера считался от одного из десятка рыцарей, которые сопровождали Ормина в походе. Большинство этих родов угасло уже давно, такими старинными они были. Теперь погиб и Эймер. Так сам Ормин потерял в пути всех своих спутников…
– В безумном поступке Эймера виноват и я, – уронил Неэр, все сильнее сжимая в кулак занывшие пальцы. – Мое бездействие. Мы отступили и пережидаем северные морозы в захваченных крепостях, мои воины едят крыс. Мы забываем, что за нами – небесное воинство. Даже если всем нам до единого суждено лечь под Даргородом, разве не обещано в Писании, что оно идет нам вслед? Стараясь сохранить себя, мы только продлеваем последние дни мира.
Епископ Эвонд вдруг сбился с шага, ошеломленно поднял брови над круглыми пронзительными глазами:
– Выступить сейчас, государь?.. Распутица! Северная весна: то вьюга, то оттепель! Мы не можем!..
– Вот и воевода в Даргороде думает, что не можем! – произнес Неэр, вскинув голову невольно резким движением и разбросав по плечам темные прямые волосы. – Но пока богоборец лишен своей силы, пока его стан в смятении от близкой расплаты, мы сделаем еще одну попытку оправдать в глазах Вседержителя людской род и самим искоренить святотатцев.
Часть 5
Мирко ехал верхом впереди санного обоза на высоком вороном коне. Конь проваливался в сугробы. Но этой дорогой еще можно было пройти, так сказал проводник. Проводник был полукровка-земнородный, совсем молодой парень с волосами светло-серебристого оттенка и льдистыми серыми глазами. Его отец был вьюжник, сын метели и снега, родившийся в зимний солнцеворот.
По обе стороны от обоза скользили на широких лыжах, обгоняя идущих шагом лошадей, высокие воины в плащах из звериных шкур. Мирко казалось – это волшебное войско из сказок, что рассказывают старые пастухи у костра: непобедимое войско, которое встает из земли, поражает врагов и уходит снова в землю. Рогатые, как у хельдов, шлемы блестели на зимнем солнце, мощные руки сжимали тяжелые копья. Колояр и Девонна послали на помощь Звониграду триста воинов-великанов. Они шли быстро, неутомимо, а если сани порой увязали в рыхлом снегу, с легкостью вытаскивали их. Великанов вела высокая женщина-вождь по имени Тьелвис.
На коротких привалах Мирко закрывал глаза, и сразу оживала его память. Вот князь Влашко, у которого на каждом завитке черной бороды пляшет отсвет факелов, освещающих галерею катакомб… Вот семейство Кейли размещается на санях, чтобы ехать с Девонной в деревню в глубь даргородской земли. Мирко подскакал к саням, спрыгнул с седла, поцеловался на прощанье с хозяйкой Кейли. С Нейвилом они обнялись. С Мышонком договорились после войны ехать в горы с отарой. Лени Мирко лишь тихо поблагодарил, и девушка улыбнулась. К Ершеху он даже не подошел. Из уважения к хозяйке Кейли звониградец никому не сказал, что Ершех помогал вардам, но сам так и не примирился с ним, даже видеть его не мог.
Перед глазами Мирко вставала небожительница Девонна, по-простому закутанная в платок. Ее мужа уложили в сани. В ногах Яромира пристроился старый пес, который не хотел бежать сам. Девонна по-прежнему казалась Мирко прекрасней всех женщин на свете, хотя его невеста, само собой, была милее.
«Как они там устроились?» – думал Мирко на привале. Вокруг стучали топоры, звенели кольчуги великанов. Воины ставили шатры, переговаривались низкими голосами, – женские голоса он почти не отличал от мужских. Напротив Мирко, подальше от огня, сидел проводник с длинными волосами, серебристо-серыми, как волчий мех его безрукавки. Стужа не брала его совсем, даже в снегопад он не надевал шапки.
– Послушай, а правда, что Девонна для вас королева? – спросил Мирко полукровку.
– Она та, у которой сила, как в зимний солнцеворот, – сказал вьюжник.
Дригген, высокая девушка-воин, принесла хвороста, подбросила в костер.
– Волчок тоже так говорил, – вспомнила она.
Дригген уже выучила язык северян, пока сражалась плечом к плечу с ними.
– Фьорвит сказала, что нам помогают в пути снежные девы, – добавила она.
– Вьюжники и вьюжницы провожают нас, – кивнул проводник. – Сейчас метель…
– Где? – удивилась Дригген.
– Отойди на десять и десять шагов, там вьюга, а где мы – тихо. – Проводник задумчиво смотрел перед собой льдистыми глазами. – Я чую. Это они обступили наше становище – и сделалось затишье.
– Ты хороший шаман… Я думала, только женщины бывают шаманками.
– Как ты делаешь, чтобы вьюжники помогали нам? – спросил Мирко.
Проводник пожал плечами:
– Да никак. Они просьб не понимают… и не заставишь их… Как-то по-своему чувствуют, что во мне их кровь и что с нами сила Заступника и Девонны.
– Они – земнородные – тут жили от начала времен, а до последних дней люди о них почти и не знали, – рассудил Мирко. – Видно, так и есть, они сейчас повылезли, потому что перед Концом им не от кого ждать защиты, кроме как от нас и от Яромира.
