Дайк облекся ярким белым светом. Тимена с клинком Гроны в руках и вооруженный Адатта беспомощно стояли перед толпой. Сполох загородил Итвару, у которого большой стопкой книг были занятые обе руки. Бывшие ученики Учтивого разбежались, только двое остались на месте, решив его защищать.
– Разойдитесь! Разойдитесь! - изо всех сил крикнул Дайк.
Его сияние сдержало натиск толпы.
– Я сведу небесный огонь! - прокричал он.
Сияние Дайка вспыхнуло нестерпимо, он вскинул руки, чувствуя, как между его ладоней протекает горячий воздушный поток.
В древности прямо посреди площади высился памятник или какое-то строение. Теперь здесь лежала огромная плита, окруженная обломками поменьше. Плита была такой громоздкой, что ее было невозможно убрать. Она замшела и вросла в мостовую. Чувствуя, что его внутренняя сила высвободилась и затрепетала между ладоней, Дайк направил ее в плиту. Воздух над ней сгустился в темное облако, из которого вдруг с треском ударила ветвистая молния. Плита раскололась.
Толпа отпрянула в стороны, заметалась и вдруг побежала. Над площадью повис вопль ужаса. У Итвары опять книги посыпались из рук, но на этот раз Сполох не бросился их собирать: он прирос к месту, заслоняя локтем лицо. Дайк - очень бледный, с выражением смертельной усталости - тряхнул его за плечо:
– Скорее… Тьор и Геда пусть бросят все дела и идут домой.
Площадь опустела. Она была похожа на поле боя: тут и там лежали тела сбитых с ног и затоптанных в давке небожителей. Расколотая на четыре части громадная плита вновь стала памятником - памятником несчастья Сатры.
– Уходим скорее, - глухо повторил Дайк.
Он боялся за Гвендис и Эйонну, которые ждали мужчин дома одни. Тирес Сияющий развязал войну со всей Сатрой. Теперь каждое мгновение для всех грозило бедой.
Пламя множества светильников освещало росписи художника Орхейи на стенах во дворце Тесайи Милосердного. По ним металась тень - Сатвама ходил вдоль стены, слегка наклонив вперед тяжелую голову. Тесайя молча наблюдал за ним, непринужденно сидя в деревянном кресле. Дварна в распахнутой на мускулистой груди серой рубахе угрюмо примостился на самом краю скамьи. Одаса Мудрый переводил настороженный взгляд с Тесайи на Сатваму. В покои Тесайи сегодня не допускался никто, кроме самых значительных тиресов Сатры. Впервые после долгой ссоры Сатвама и Дварна сошлись вместе. Тесайя пообещал каждому из них, что сам будет смотреть, чтобы непримиримые враги не разожгли между собой ссору, а те дали слово подчиниться ему.
– Ну так что? - резко спросил Дварна. - Мы испугались? - он презрительно усмехнулся. - После того как нас назвали людьми…
Сатвама остановился прямо перед картиной, где Дасава в сиянии передавал Белгесту шлем. Расставив ноги, он еще ниже наклонил голову. Мотнул подбородком в сторону нарисованного Дасавы.
– Ты сможешь бросить ему вызов, Твердый? И доблестно умереть?
– Ему? - Дварна скрестил руки на груди, исподлобья глядя на Сатваму.
Тесайя поднял ладонь, призывая к миру.
– Ты сам все видел, - примирительно сказал Сатвама. - Нет сомнений, что Сияющий владеет силами древних небожителей. И я не советую тебе, Дварна, - сказал он, наконец устало садясь за стол, - не советую погибать в поединке с ним. Потому что тогда нас останется еще меньше, чем сейчас.
Тесайя едва заметно улыбнулся и одобрительно кивнул.
– Ты прав, Справедливый. Нам бывало тесно вместе. Но сейчас мы на одной чаше весов, а Сияющий на другой.
Сатвама положил руку на стол, тяжело оперся на нее всем телом.
– Чем нас меньше, тем ближе час, когда Сияющий останется единственным. Давным-давно у Сатры не было царя, а были лишь тиресы - наследники царской власти. Так? - он осмотрел собеседников умными маленькими глазами. - Я не хотел бы увидеть царем Сияющего, который построит каменную Сатру и разрушит Стену в сердцах. Так?
– Да! - выкрикнул взволнованный Одаса. - Он принесет - уже принес - в Сатру гибель! Если бы не он, ничего бы этого не было! Куда же мы придем, если нечестивец не отвечает за свои слова, и нет ни одного смелого и верного служителя истины, который остановил бы его?!
Тесайя поднялся с кресла и, проходя мимо Одасы, опустил ладонь на его плечо.
– С единым царем Сатра пока должна повременить, - подождав, когда замолчит Одаса, продолжал Сатвама. - Лучше тирес Сияющий, один из нас, наш друг… До тех пор, пока мы не найдем способ вообще от него избавиться.
– Мы и он - враги! - отрывисто отчеканил Дварна.
– Значит, надо это исправить. Помириться с ним, - устремил на него Сатвама тяжелый взгляд.
Одаса издал неопределенный звук. Зато Тесайя одобрительно кивнул.
– Безусловно, - сказал он, - сейчас и речи быть не может о том, чтобы оставаться с ним в ссоре. Дасава или не Дасава, какая разница. Я вовсе не хочу получить удар молнией и обуглиться, как головешка. Идти на Сияющего войной? Кто такой храбрый, чтобы встать в первый ряд? Если мы полезем воевать в открытую, Сияющий уничтожит первых, остальные побегут, и Сатра останется в его полном распоряжении… "Строить!" - усмехнулся Тесайя. - Ты веришь в "строительство", Сатвама? Прежде, чем они начнут, Сатра потонет в беспорядках. Такие, как Элеса, только и ждут часа, чтобы выползти из развалин. Вон, уже… все мы знаем, что там вытворяет Элеса!
Одаса гневно сверкнул глазами:
– Он второй день пишет на стене моего дома: "Одаса - человек".
Тесайя неохотно подтвердил:
– Двух моих «верных» вчера остановили его подонки. И основательно избили. Он осмелел до того, что выкрикивает у меня под окнами… кидает камнями.
– Что выкрикивает? - спросил Сатвама.
– Какую-то брань. Похоже, что тоже называет меня человеком. Я не вслушивался, - пожал плечами Тесайя.
Он помолчал и продолжил:
– Таких, как он, все больше. И еще этот недобитый Грона, который раньше тоже очень любил говорить о строительстве. Глупо получается, когда кто-то умирает не до конца… В общем, скоро весь сброд сбежится к Сияющему. Так что нам сейчас ни в коем случае нельзя ломать себе шеи. Наш долг - сохранить Сатру такой, чтобы Жертве было куда прийти.
– И что для этого делать? Я все же за то, чтобы… - Дварна сделал резкий рубящий жест.
– Вперед! - надвинулся на него Сатвама. - Только без меня… Сейчас надо пойти и сказать, что мы согласны на все, - продолжал он уже без ехидства. - Что там хочет Дэва? Отменить «очистительную неделю»? Ну, отменим. В конце концов, один год можно потерпеть. Мы помиримся с Сияющим, заключим союз. Главное, чтобы он не объявил себя царем. А там уж постараемся, чтобы он им и не стал никогда.
– И строить будем? - усмехнулся Дварна.
– Строить - пообещаем, - уточнил Тесайя.
– А кто пойдет говорить с ним? Объясняться? - беспокойно спросил Одаса.
