Настя пискнула что-то малопонятное, но ее поняли.
– Женщина, давай выбираться отсюда. Только ты мне помоги немного… Бога ради, помоги мне.
И снова этот мрачный перезвон. Насте не было видно, что происходит внизу, но получалось, что этот умирающий старик каким-то образом отцепился от стены и вот теперь тащит на себе всю свою металлическую паутину, но не останавливается.
Куда делся охранник – лучше было даже не думать.
– Сейчас, – сказала Настя чуть не плача. Жалко ей было не старика, а саму себя, потому что альт и виолончель замолчали в ее голове навсегда, а зимняя идиллия с Михаилом Гарджели сменилась на…
Пока лишь на холодный и липкий страх. Посмотрим, что будет дальше.
13
– Медведь, Медведь, это Маша. Медведь, слышите меня?
– Слышу тебя.
– Медведь, в берлоге какая-то суета.
– А поподробнее?
– Сейчас два часа ночи, а там все окна горят.
– Может, праздник какой?
– Нет там никакого праздника. Они резко повключали свет минут пять назад, как будто там что-то стряслось. Какие будут указания?
– Сейчас… Я с Лисой переговорю.
– Жду.
– Маша, это Лиса. Долго уже продолжается эта канитель?
– Минут пять.
– Ну тогда давай потихоньку выдвигайся на исходную. Понял? Чтобы наблюдать с минимального расстояния.
– Понял. Может, я человека в сад отправлю? Он потихонечку к окнам подберется…
– Маша, у тебя что, крыша поехала? В сад не соваться ни в коем случае!
– Я понял, понял…
– Минут через десять будем у вас.
– Решила согреть нас в холодную зимнюю ночь?
– Козел ты, Маша. Давай делом занимайся, а то я тебя так согрею, что одни угольки останутся…
Рыжеволосая Лиза-Лиса отключила мобильник и воодушевленно потрепала Покровского по плечу:
– Кажется, началось. Дави на газ, Медведь!
– Как-то мне не по себе, – буркнул Покровский.
– Это временно, – подбодрила его Лиза, заглядывая в записную книжку. – Это пройдет… Так-так, что у нас предусмотрено на этот случай? М-м-м… Студенческий праздник в клубе «Вулкан». Едем.
– Едем, – бесцветно согласился Покровский.
Несколько минут спустя машина резко затормозила напротив входа в клуб. Сквозь тонированные стекла Лиза смотрела на перемещения людей возле дверей «Вулкана». Кто-то курил, кто-то разговаривал по мобильному, кто-то тащил упившуюся девицу к машине.
– Ну, кто из них тебе больше нравится? – промурлыкала Лиза.
– Мне все равно.
– Ну почему ты такой нудный, а? Надо же все это делать весело, с песнями и танцами… Вон тот очкастый как тебе?
– Очкарик как очкарик.
– То есть ты не возражаешь… Ладно…
Хлопнула дверца машины, и Лиза побежала к входу в клуб. Минуту спустя, радостно посмеиваясь, она шагала обратно. За ней едва поспевали двое – тот самый очкарик в дурацком свитере с оленями и высокий темноволосый парень, про которого Покровский с неприязнью подумал: «Смазливый, гад».
Лиза на ходу болтала всякую чушь про свою никак не заводящуюся машину, очкарик в ответ бубнил что-то автомобильно-компетентное, а красавчик ничего не говорил, а лишь усмехался краем рта, как бы говоря: «Я-то знаю, в чем тут дело…»
Ничего он не знал.
– Вот этот драндулет, – хихикала Лиза, забегая со стороны водителя. – А вот балбес, который ничего не понимает в машинах…
– Что ж поделаешь, – вздохнул Покровский, перебираясь на пассажирское место. – Таким мама родила…
– Сейчас разберемся, – пообещал очкарик, но красавчик неожиданно взял его за плечо и отодвинул в сторону.
– Да, сейчас разберемся, – весомо-снисходительно сказал смазливый и сел за руль. – А где ключи?
Покровский посмотрел на Лизу – та пожала плечами.
– Сейчас достану ключи, – сказал Покровский красавчику. – Вот, держи…
Красавчик потянулся за ключами и словил короткий, но эффективный удар локтем в челюсть. Покровский зажал его шею под мышкой и держал так секунд Двадцать, пока не закончилась возня снаружи.
– Давай его сюда! – Лиза рывком выдернула сомлевшего красавчика из объятий Покровского.
– Эй, эй! – Покровский настороженно повернулся к Лизе. – Ты только не увлекайся…
– Я? – Лиза убрала растрепавшиеся волосы с глаз. – Я… не увлекаюсь… Со мной все… в порядке… – Она тяжело дышала, лицо ее было розовым, словно распаренным. – Я его слегка…
– Лиза, у нас ведь времени нет…
– Только пригублю…
– Быстрее!
Лиза выдернула красавчика из машины, нагнулась над ним… И на секунду коснулась его губ. Красавчик едва заметно вздрогнул. Лицо его стремительно побелело, словно температура воздуха резко понизилась.
Очкарик к этому времени уже не вздрагивал. Он лежал лицом вниз в снегу возле задних колес машины, как отработанный материал, из которого больше не выжать ни капли.
– Лиза…
Никакой ответной реакции.
– Лиза!!!
– Да, – выдохнула Лиза, не без сожаления выпуская из рук голову красавчика. Ее слегка пошатывало. – Я все помню… Поехали…
14
Охранник никуда не делся, он спокойно лежал на полу, вытянув руки вдоль туловища. Шею его металлической змеей обвивала длинная цепь – сейчас она с тихим перезвоном сползала с тела, поскольку старик двигался дальше, и все его цепи, все его холодные металлические змеи волочились за ним пугающей свитой. Настя боялась мертвецов, а еще она боялась темноты и страшных стариков в цепях, поэтому она все же подобрала фонарик, выпавший из мертвых пальцев охранника, а свой, вконец подсевший, выбросила.
– Помоги мне.
– Как?
– Руку…
Настя протянула ему руку, и старик вцепился в нее, словно пятью холодными когтями, зажав Настино запястье в неразрываемое кольцо.
При этом старик бормотал:
– Я так слаб… Помоги мне… Покажи выход отсюда.
Если кто тут и был слаб, если кому тут и нужна была помощь, если кому и нужен был выход отсюда, так это Насте.
– Как я вам помогу? Мы же отсюда никак не выберемся…
Старик взобрался на ступеньку, и висящие на нем цепи мрачно звякнули, празднуя это достижение.
– Не выберемся? Разве? Ну хотя бы попробуем…
– Нас поймают! В доме полно охранников… Они ищут меня, они станут искать того, которого вы… – Настя замялась. Все запутывалось сильнее и сильнее. Допустим, Михаил – плохой и освободить заложника – хорошо. Но если заложник сам начинает убивать людей – хорошо ли это? А если это плохо, то значит, что Михаил правильно держал этого старика на цепях? И если старик так легко убил одного человека, значит, он так же легко может…
