И все же это был гном, и даже не потому, что так его назвал Марат (это ведь могло быть и попыткой оскорбить карлика), а потому, что это не был человек. Настя сидела достаточно близко, чтобы увидеть серый оттенок кожи своего соседа. Также, несмотря на все усилия парикмахера, было заметно, что волосяной покров на лице Настиного соседа превышает человеческие нормы. Ему приходилось брить не только щеки и подбородок, но и под глазами, а также всю шею вплоть до ключиц. Шея уходила в белоснежный воротник рубашки, перевязанный шикарным галстуком с еще более шикарным зажимом, и вообще гном был одет дорого и со вкусом. Настя на его фоне чувствовала себя Золушкой, которую в последний момент кинула даже фея. Кем себя чувствовал Марат – неизвестно. Он все еще думал.
– Роберт Д. Смайли, – сказал гном и пожал Насте руку. – В некотором смысле я – начальник Филиппа Петровича. Вот… – Он вытащил из внутреннего кармана пластиковую карточку и показал Насте сначала лицевую, потом оборотную сторону. На лицевой стороне была фотография Настиного соседа и несколько совершенно непонятных аббревиатур на разных языках, на обратной – схематичное изображение какого-то дерева.
Смайли, наверное, расчитывал, что эта карточка вызовет у Насти доверие. Настя на всякий случай кивнула, хотя никакого доверия у нее не прибавилось.
– Настя, – продолжил Смайли, – не волнуйся, теперь все будет хорошо, я о тебе позабочусь.
И опять-таки нельзя сказать, что облегчение охватило Настю и горячая волна благодарности ударила ей в голову. На всякий случай она кивнула еще раз. Наученная горьким опытом, она понимала, что «я о тебе позабочусь» совсем не равняется «все будет хорошо». Лиза и Покровский тоже о ней позаботились. По-своему.
Марат между тем вышел из состояния задумчивости, и Смайли не преминул это заметить:
– Да, Марат?
– Честные переговоры?
– Конечно. – Смайли чуть наклонился вперед и повернулся влево, чтобы видеть лицо Марата. Настя отметила, что у гнома непропорционально большая голова для такого тела, а изящно выстриженные баки слегка посеребрены сединой. По человеческим стандартам Роберт Д. Смайли выглядел лет на пятьдесят, а уж как у гномов на самом деле с продолжительностью жизни – бог его знает.
– А зачем тогда спецназ? Вертолеты? – допытывался между тем Марат.
– Нападение на комиссара Большого Совета – это серьезное преступление, Марат.
– Но это не мы.
– Это не вы, – согласился Смайли. – Теперь мы это знаем. Когда спецназ выдвигался сюда, мы еще не знали.
– Ага, – со сдержанным удовлетворением произнес Марат, но Смайли продолжил:
– Вы не нападали на комиссара, вы просто не оказали ему помощь, оставили его лежать в машине…
– Но…
– Но все мы знаем, что вампиры – ох, извини дети ночи, так тебе приятнее, да? Так вот, мы же знаем, что дети ночи – крайне эгоистичные создания, которых не волнует ничего, кроме собственной шкуры… Короче говоря, спецназ – это не для тебя, Марат. Расслабься.
Марат плотно сжал губы, то ли собираясь для уничтожающего ответа, то ли, напротив, пытаясь сдержать себя от ответного выпада.
– Нападение на комиссара… – повторила Настя. – Нападение? Вы сказали «нападение», а не «убийство»…
Смайли кивнул.
– Филипп Петрович жив?
– Он жив, но… В общем, он в больнице. В очень тяжелом состоянии. Шансы есть, хотя…
– Я пыталась ему помочь! Он сделал себе перевязку, а я вколола ему какое-то лекарство, но я не знала, что можно сделать еще…
– Настя, к тебе нет и не может быть никаких претензий, – очень серьезно сказал Смайли. – После того, что с вами случилось… Я не думал, что найду тебя в таком состоянии.
– В каком – таком?
– Более-менее нормальном. Я думал, будет хуже.
– Вот именно, – вмешался Марат. – Она в нормальном состоянии, мы ее вам возвращаем, так что давайте поговорим о наших требованиях!
– Требованиях? – тихо сказал Смайли.
– Просьбах.
– Я слушаю.
– При ней?
– А что, у тебя неприличная просьба?
Марат вздохнул:
– Ладно, слушай. Не думал, что придется обсуждать это с тобой, ну да ладно. Смайли…
– Да, Марат.
– Мы тебя ненавидим.
– Я в курсе.
– Мы тебя ненавидим, потому что наш народ настолько мал, что смерть одного вампира – трагедия для всех. Смерть тридцати пяти вампиров – это катастрофа. Убил их ты. Прощения тебе не будет никогда.
Смайли терпеливо слушал и кивал головой.
– Теперь ты понимаешь, почему нам так тяжело просить тебя о помощи?
– Марат, я понимал это, прежде чем залез в эту машину. Ближе к делу.
– Артур Валенте.
Смайли не то чтобы вздрогнул, но как-то подобрался, нахмурился и смотрел уже не на Марата, а на носки своих ботинок.
– Граф Артур Валенте, – продолжал Марат. – Он был убит. Обезглавлен. Голова похищена. Ты ведь понимаешь, что это для нас значит? Над телом надругались.
– Мои соболезнования, – сказал Смайли, по-прежнему разглядывая свои ботинки. – Он был твоим двоюродным…
– Неважно, кем он приходился мне, важно, что такое нельзя спускать с рук. Смайли, ты не можешь воскресить тридцать пять погибших в Санта-Фе и ты не можешь воскресить графа Валенте. Но ты можешь найти убийцу. В этом моя просьба.
– Хм…
– Разве мы многого просим? Я так понимаю, что она, – Марат показал черным ногтем на Настю, – она тебе очень нужна.
– Она нужна не мне, она нужна Большому Совету, а это значит – всем. И тебе, и мне, и распоследней самке оборотня.
Услышав о такой своей всемирной нужности, Настя в очередной раз растерялась, не зная, радоваться нежданно обретенной популярности или нет. Ее несколько смущало упоминание в этом контексте самки оборотня.
– И потом, – продолжал говорить Смайли. – Ведется расследование этого убийства, и когда…
– Нет, – прервал его Марат. – От расследования толку не будет. Мы уже провели собственное расследование. Мы знаем, кто убил графа Валенте.
– Отлично, – сказал Смайли, но радости на его лице не было.
– Официальное расследование выйдет на того же человека, я уверен.
– И в чем проблема?
– Проблема в том, что этого человека не так-то просто прижать. Его нельзя арестовать, нельзя поймать его в темном переулке и переломать все до последней косточки в его мерзком теле… Потому что это Денис Андерсон. И ты это знаешь, Смайли.
– Знаю, – невозмутимо сказал Смайли и повернулся к Насте, которая смотрела сквозь него печальными усталыми глазами. – Сейчас мы закончим, поедем в гостиницу, ты отдохнешь, придешь в себя… А то я представляю, какой кавардак у тебя в голове.
