Это было похоже на стремительно движущуюся в никуда дорожку эскалатора, стоять на которой, борясь с тошнотой и головокружением, у тебя уже нет сил, но за пределами этой дорожки – бездна.
«Потом я засомневалась, потому что червяк-беспамятник сильно погрыз мои воспоминания, и я не была уверена ни в чем, и в том, что касалось Дениса – тоже. Единственным способом узнать, как же все случилось на самом деле, что из моих воспоминаний – правда, а что – нет, было найти Дениса и спросить его об этом. А если даже он и притащил меня в „Три сестры“ как приманку, то я не буду платить ему тем же.
Тем более что над ухом у меня все время зудел Люциус, твердя, чтобы я перестала суетиться и шла себе домой, забыв про Дениса и все остальное. А поскольку Люциус ИМХО
[1]
всегда врет, то правило в отношении него такое – послушай, что советует Люциус, и сделай наоборот. Вот так я с Покровским отправилась искать Дениса».
Тут Настя снова сделала перерыв на кофе, потом перечитала написанное и с чувством значительного интеллектуального превосходства посмотрела на ноутбук: «А ты небось думал, что я и половину этого не напишу!»
Но теперь надо было двигаться дальше, и Настя поняла, что о некоторых подробностях поисков Дениса ей писать не хочется. Она пожала плечами и не стала про них писать, используя ту свободу обращения со временем, пространством и людьми, которую обычно присваиваешь, ставя на титульном листе «Подлинная история». Она всего лишь хотела выглядеть в глазах будущих читателей немного лучше. Чуть-чуть. Это было как подкрасить ресницы и наложить тени перед фотографированием на паспорт.
Поэтому она не стала писать про Покровского с ножом в руке на кухне какой-то квартиры в каком-то многоэтажном доме какого-то города, про одного убитого лешего, про другого убитого лешего… Покровский очень убедительно говорил Насте, что у него все под контролем; кто же мог подумать, что он ошибается?
«Примерно на полпути Покровский потерялся, пропал посреди ночи, и я осталась одна. Но мне повезло, я встретила местного жителя, которого звали…»
Блин, вот позорище-то. Она так и не узнала, как звали Зеленого. А Зеленый своей жизнью и своей смертью заслужил, чтобы его настоящее имя было впечатано в «Подлинную историю Анастасии Колесниковой». Она хотела узнать, но закрутилась, отложила на потом, забыла…
Минуточку. В конце концов, имя Анастасии Колесниковой кое-что да значит в этой стране.
– Королевскую канцелярию, пожалуйста, – сказала она, и в трубке заиграло что-то похожее на перезвон серебряных колокольчиков. Настя откашлялась: большинство лионейских клерков русского не знали, да и английский, как правило, не был их родным языком, так что изъясняться следовало максимально четко. Особенно когда звонишь в королевскую канцелярию в три часа ночи.
– Дежурный стол королевской канцелярии, – сказал молодой мужской голос. – Ахмед Ви Касабиан слушает вас.
Значит, Ахмед Ви. Будем считать это случайным совпадением.
– Привет, – сказала Настя. – Это Анастасия Колесникова. У меня есть вопрос.
– Слушаю вас, госпожа Анастасия, – вежливо ответил Ахмед.
– В прошлом году, летом, был сделан запрос от службы Смайли в посольство лесных хозяев насчет полного имени того лешего, который погиб при освобождении Дениса Андерсона. Его хотели посмертно наградить или что-то в этом роде… – Настя поняла, что говорит слишком быстро, глотая буквы. – Мне нужно узнать это имя. Вы можете это сделать, Ахмед?
– Это моя работа, – ответил Ахмед с неестественным для трех часов ночи энтузиазмом, хотя если вспомнить, что в его имени содержится инициал Ви, то все становится на свои места. Потому что Ви значит «вампир».
– На это уйдет минут пять, – сказал Ахмед. – Если только служба Смайли не засекретила эту информацию.
– С чего бы это ее засекречивать? – удивилась Настя. – Про эту историю всем все известно, так что…
– Готово, – перебил ее Ахмед. – Действительно, результаты запроса не засекречены. Минутку… Ну вот, я могу продиктовать вам имя сейчас, а копию документа вышлю на электронный адрес.
– Отлично.
– Диктую… – И он тщательно выговорил Насте на ухо: – Мьортвы Лэши. Еще раз – Мьортвы Лэши. Вы записали?
– Я записала, но…
– Что-то не так?
– Это не имя, это по-русски – мертвый леший.
– Но так написано в документе, я отправлю вам копию, вы увидите…
– Я верю, что так написано в документе. Я знаю, почему там так написано.
Лешие, или, по-другому, лесные хозяева, скрывают свои имена от незнакомцев, веря, что через имя можно навести порчу. Вот почему Настин знакомый леший так и не назвался ей, заставив придумать ему прозвище. Его сородичи даже после смерти Зеленого не раскрыли подлинное имя, отправив в Лионею эту обманку. Зеленый не верил Насте, это было объяснимо, но теперь получалось, что вся раса лесных хозяев не верит Утеру Андерсону. Неладно что-то в лионейском королевстве.
– Предрассудки.
– Что? – не сразу поняла Настя. Оказалось, что Ахмед Ви Касабиан все еще на связи.
– Это их древние суеверия. Не хочу показаться невежливым, но эта раса пытается жить, как будто на дворе Темные века…
– Спасибо, Ахмед, – сказала Настя и повесила трубку. Если бы она влезла в дискуссию с ночным дежурным по королевской канцелярии, то рано или поздно пришла бы к убийственному заключению: вампиры и лешие могут сколько угодно меряться культурными уровнями, но для большинства людей и те, и другие – просто уроды, которым не место на земле. Ахмеду Ви такой вывод мог не понравиться, но других выводов у Насти не было. Она и сама была из этого большинства людей, она знала, о чем говорит.
«Я встретила местного жителя, которого звали Зеленый. Он был из народа лесных хозяев, он был храбрым и добрым, и я всегда буду о нем помнить».
8
Из окна было видно, как Амбер Андерсон, стоя на ступенях королевского дворца, доводит до сведения Рэндольфа Фокса, что интервью в половине третьего не состоится, равно как и интервью в три часа. Настя не могла слышать, в каких именно выражениях Амбер объясняет телепродюсеру, что молодые супруги чересчур счастливы и заняты друг другом, чтобы тратить время на дурацкие съемки, но со стороны это напоминало общение предводителей двух враждебных армий, встретившихся на ничейной полосе. В сотне метров позади Рэндольфа стояли трейлеры с аппаратурой, за спиной Амбер высился королевский дворец, так что оба чувствовали за собой силу, и разговор быстро принял, мягко говоря, оживленный характер. В какой-то момент Рэндольф решительным жестом выхватил из внутреннего кармана какую-то бумагу, наверное, контракт или что-то в этом роде. Во всяком случае, размахивал он этой бумагой очень решительно, словно это было магическое оружие. Но Амбер прекрасно понимала, что никакое это не магическое оружие, поэтому, утомившись от переговоров, она просто показала Рэндольфу средний палец и вернулась во дворец, проложив по тонкому снегу еще одну цепочку следов. Рэндольф еще некоторое время бушевал соло, но затем к его трейлерной армии подъехал черный микроавтобус, оттуда появились сотрудники королевской службы безопасности, и Насте стало понятно, что сейчас Рэндольфу Фоксу лично и каналу «Корона» в целом будет указано на их место в этом мире.
