«Какая любопытная традиция, – подумалось мне, – купаться в одежде. Просто бог гигиены…»
С него ручьями текла вода.
– На чем же ты поедешь, друг мой Унго?
– Ах, вы же не видели моего гордого возителя. Я право не так отважен, как вы, друзья мои, стараюсь держаться подальше от жутких комоней и езжу на обычном околе.
У меня в башке произошло некоторое смешение понятий. Неужели наш топороносец ездит на своем подчиненном? Я не преминул поинтересоваться. На что тот изящно махнул Брунгильдой, отчего воздух вокруг него загудел.
– Сотри с лица своего изумление. И мы, и наши возители всегда рядом с аладаром, а потому околы. Этот же всегда со мной, и звать его Хайгард. Он отличный воин и хороший товарищ. Сейчас я представлю вас, – повернулся к лесу, сунул что-то в рот. Издав на редкость мелодичный, невероятно нежный звук и обернувшись к нам, сообщил: – Он любит прекрасное.
Неостановимое хрумканье прекратилось, сменилось громким треском, и на поляну, послужившую нам ночлегом, вымчался любитель прекрасного. Честно говоря, вначале я принял это за броневик времен Второй мировой. Такой же ребристый, стремительный, преисполненный яростной мощи. Иссиня-черный кабан, вместо двух клыков – четыре, рыло в роговой броне, два ряда поперечных, два ряда продольных роговых же гребней, страшные мускулистые ноги изяшно завершают страшненькие когти. Что же у них там за кони, если эта жуткая скотинка считается смирным другом человека. Да, мелочь, конечно, но в холке этот красавец имел пару с лишним метров. Я понял почему наш спутник не озаботился необходимостью выставить ночной дозор. Оглядел нас этот зверь недоверчиво и сунулся фейсом в руки Унго.
– Будь же учтив, мой верный соратник, – слегка хлопнул его по репе фавор, – и познакомься прежде с нашими спутниками и союзниками. Они добрые люди. Какие воины – не знаю. Мы будем сопровождать их.
Зверюга подошла и сунулась нам в руки по очереди. При этом доброжелательно хрюкнула. Но на коней покосилась с большой опаской.
Мне в голову пришла одна мысль, и я решил ее немедленно проверить.
– Почтенный Хайгард, хочу представить тебе своего спутника. Это Тивас. Он маг и колдун, Великий. А это его конь. Не комонь. Конь. Его зовут Айдрах. Он не опасен для друзей. А ты наш друг. Я – Саин, сын Фаразонда. Это мой конь, его звать Хартаг. Он тоже твой друг.
Хайгард доброжелательно, но не очень доверчиво хрюкнул. Похоже, зверюга была разумной.
– Он признал вас, друзья мои, – обрадовался Унго и провозгласил: – А теперь я подготовлюсь к дороге, – и достал из-за второго гребня какой-то сверток.
Встряхнул – и на его плечах засверкал тяжелый чешуйчатый доспех с высоким хаубеком. Извлек оттуда же шлем с забралом почему-то в форме лошадиной головы с лошадиной же гривой. Взгромоздился в седло. Повесил Брунгильду на специальные крючья на поясе, добыл из очередного закутка своего скакуна шикарную обоюдостороннюю алебарду, похожую на глефу, с клинками, как у лунного меча, но в пару раз длиннее и тяжелей, и вздел ее над головой.
– Я готов.
Услышав эти слова, коняжка повела себя странно. Торчащие ребра первого гребня с хрустом отошли назад, и Унго оказался практически в непробиваемой башне. С таким танком путешествовать было, конечно же, спокойнее.
Потом мы решили порадовать друг друга талантами. С нашей стороны выдвинут был я, наверное как человек, регулярно занимающийся спортом. День мой обычно начинался с джигитовки… Мой нынешний организм был весьма послушен, однако вся эта вольтижировка… Теперь я знаю, что на самом деле это плохое слово. Мало того что от езды верхом задница моя стала крепче кулаков, и связки и мышцы мои стали гораздо гибче и эластичнее, и только благодаря этому мне удавалось проделывать все эти каскадерские штучки. Я был вынужден перепрыгивать через коня. На полном скаку. Пролазить у него под брюхом. На полном скаку. Уверяю вас, зрелище проносящихся рядом с организмом тщательно подкованных копыт бодрит. Весьма. Я научился доставать с земли платок. Естественно, не слезая с седла. В самый первый раз, в процессе осуществления этого маневра, я так и застрял в загадочной позиции, в которой и пребывал, пока мой гуру не вздел меня за шиворот в седло. Удалось мне научиться и прикидываться мертвым. Это когда, судорожно держась носком ноги за перехлестнутое стремя, ты изящно волочишь руками по земле. Опрометчиво проделав первый раз это упражнение, не надев перчаток, я сделал ряд малоприятных открытий. Очень обдираются кисти рук. Занозы и колючки удаляются долго.
Затем, помню, Тивасу взбрело в голову научить меня размахивать выданным мне бастардом, сидя на коне. На полном скаку. На земле вообще-то я был неплох. Но как поется в известной песне, «мы преодолеем». Мы преодолели. Так что теперь я лихо рубил лозу, не сходя с седла. От отсекания конечностей и какого-нибудь еще членовредительства меня спасали только навыки, заложенные в мой новый организм.
Потом наступило время поражения целей на значительном расстоянии. В свое время добрый Тивас потоптал мое высокое мнение обо мне же любимом как о специалисте в области метания колюще-режущих предметов. И теперь каждое утро этот садист развешивал небольшие такие чурбачки на веревочках и раскачивал их, а ваш покорный слуга должен был их поразить. На полном скаку. Сей факт меня потрясает буквально до смерти, но смех ситуации заключается в том, что в какой-то момент я стал в них попадать.
Для кавалерийской рубки больше подходили два гибких клинка, изящно спрятанных в широком поясе на моей мощной талии. С ними Тивас тоже рекомендовал не стесняться. Я и не стеснялся. С ними в общем-то было полегче. Все-таки генетически привычное оружие. Гурда, она и в Африке гурда. Еще на заре туманной юности дед со товарищи с умилением наблюдали, как их достойный потомок жизнерадостно размахивал шашкой, и с годами этот потомок, то бишь я, изрядно преуспел в этом достойном умении. Во всяком случае, мне так казалось.
Так что утром следующего за ознакомительной пьянкой дня ваш покорный слуга активно поражал воображение нашего топороносного знакомца означенными выше трюками. Ему очень понравилось. Особо его умилил фокус, выполнение которого меня ежеразно приводило в душевный и телесный трепет. Заключался этот фокус в следующем. Надо воткнуть бастард в мишень. Она небольшая, с ладонь размером, размещается на дереве на высоте примерно трех с половиной метров. Сложность заключается лишь в том, что ветви дерева Тивас путем своих магических экзерсисов заставляет активно двигаться. И упражнение, как вы понимаете, надо проделать… Правильно. На полном скаку. В прыжке. Меч бросать нельзя. Как утверждает вождь и учитель, это единственный метод поражения неоднократно упомянутых вагигов. Однако после единственной встречи с реальным представителем этого загадочного племени методика эта вызывала у меня серьезнейшие сомнения. Но спорить с наставником не стоило, умение всякое может пригодится.
Выдернув из жесткого тела лесного великана меч, я вдел его в ножны и, взгромоздив свое измученное тело в седло, подъехал к благодарным зрителям. Тивас смотрел на меня по-доброму. Как дедушка Ленин.
