– Обещаю.
– И потом, после поражения, Саин не преминул бы уязвить меня. А ты позвал в свой гоард. Меня, проигравшего. – Он опять замолчал. – И эта твоя фраза о том, что надо искать мою дочь. Ты правда не знаешь, где она? – пытливо глянул он в мои ясные очи.
– Нет, не знаю. К сожалению.
– Я верю тебе. Какая она стала?
– Давно это случилось?
– Минуло уже шесть лет.
Он налил нам вина.
– Тивас сказал, что ты изменился после болезни. Да ниспошлют Великие такую болезнь, ведь людей станет больше, – и с этими словами выпил.
– Мы найдем твою дочь, – тостировал я.
А в зале бурлило веселье. Хамыц распевал какуюто жизнерадостную танцевальную мелодию, и гости заведения, расхватав достаточно пристойно одетых дам, отплясывали что-то похожее на эстонскую польку. Стены тряслись.
ГЛАВА 24
Дверь распахнулась, и в зал уверенно вошел человек, жуть как похожий на героя моего детства Д'Артаньяна, но уже в годах, наверное маршальского возраста. Жесткое лицо, торчащие усы, траченная сединой длинная густая шевелюра, уверенный, слегка надменный, но доброжелательный взор. В отличие от героя моих детских сновидений, этот был в полном доспехе. Шлем на вытянутых руках тащил за ним мальчишка в легкой кольчуге. Придерживая левой рукой длинный неширокий меч, местный Д'Артаньян прошел в середину зала, четко вбивая в пол высокие каблуки кавалерийских сапог. Развернулся. Мальчишка с крайне серьезной миной пристроился рядом с ним. Вслед за ними, позвякивая доспехами, в корчму вошли восемь латников и трое остролицых молодцов в зеленом, с длинными луками в руках.
Танцы прекратились, и массы с ожиданием уставились на вновь прибывших. Причем если на Д'Артаньяна, мальчишку и латников народ смотрел доброжелательно, то трое в зеленом вызывали, скажем так, противоречивые чувства.
– Кавалер Андрий, – прошелестело по залу.
Граик встал, и я тоже поднялся, положив руки на пояс, поближе к рукоятям гундабандов.
– Я принес вам Слово Лорда нашего Шарм'Ат, – звучным голосом заговорил Д'Артаньян. – Жители земли этой, люди и нелюди. Беда пришла к нам. Недостойные, лживо именем Блистательного Дома прикрываясь, творят разор и беззаконие в земле этой. Возведя крепость в селе Валхот и иных селах, на перекрестье путей торговых стоящих, мешают людям торговым и вольным свободно по земле этой ходить и требуют за сие плату. Властью, данной мне Наследием Моим и Словом Блистательного Дома, решил я крепости срыть, а лжецов подлых пленить и на суд Блистательного Дома представить. Посему зову под меч свой вассалов своих, иных, оружие носящих, что в земле этой пребывают, и селян верных. Идти всем к Ненужному Долу, где ждать вас со своим гоардом стану в двенадцатый день Плодового Месяца. Сказано в Высоком Доме Шарм'Ат в первый день Плодового Месяца.
Как раз на следующий день после скандала с соратниками покойного Дагобера. Рассердили идиоты лорда.
– От себя скажу. Всех, кто под меч Лорда встанет, кормить и поить кавалеры будут за свои деньги. А посему, добрый Бындур, накорми и напои меня и моих людей, второй день мы в пути. А вы, добрые селяне и проезжающие, не глядите недобро на Братию Зеленую. Под мечом Лорда они. Захотите – после свары посчитаетесь.
– Прошу к этому столу, благородный кавалер. – Отерев с лица пот от веселой пляски, к новому гостью подошел корчмарь. – Здесь и люди добрые сидят, и вот по поводу роскошного боя аргосское уже в кубках играет. И для людей ваших место найдется. Займись, Малуша, душа моя. И разбойничков ваших покормят, не сомневайтесь.
Подошедший к столу Д'Артаньян весело глянул на нас.
– А, узнаю. Враги-соперники и за одним столом. Славно. И почтенный целитель наш здесь. – Тивас уже спешил к столу, с явным сожалением оторвавшись от миловидной большеглазой селянки с потрясающими формами.
– Приветствую тебя, славный Андрий, – с достоинством качнул черными кудрями Граик.
Похоже, я был знаком с этим колоритным дядечкой и посему склонил голову в приятственном поклоне, всем видом своим демонстрируя радость от долгожданной встречи, и был удостоен вежливым, но весьма прохладным ответным поклоном.
Тиваса здесь, похоже, любили все. Так, кавалер Андрий заключил его в костодробительное объятие, а мальчишка со шлемом в руках разве что не повилял хвостиком. Наших спутников в очередной раз представили, причем если Баргул просто приложил правую ладонь к сердцу, то Унго, почуяв родственную душу, выдал краткий, но велеречивый спич на тему счастья, которое высыпала на него судьба, послав встречу со столь достойным воином. Кавалер слегка прибалдел и стал на него поглядывать, как на принца в изгнании. Не знаю, не знаю, но бывают ли принцы в изгнании столь краснощеки и крутоплечи – сомневаюсь. Как следует из доступных мне источников – сказок для деток и фантазийных произведений для взрослых – существа эти должны быть значительно аскетичнее в щеках и подавлять окружающих печалью во взоре. Наш же доблестный фавор требованиям этим отвечал ну очень слегка. А может, во мне говорит зависть небелая, потому как кавалер Андрий на меня поглядывал весьма скептично. И ему я, похоже, насолил в прошлой жизни.
Суперстар Хамыц завел опять что-то воодушевляющее, и посетители заведения старательно подвывали ему своими невероятно мелодичными голосами, причем некоторые из них невзначай так опирались на своих партнерш, вроде как демонстрируя немедленную готовность защитить их от неведомых супостатов, но в то же время расположив свои конечности на наиболее выдающихся частях тела защищаемых. Впрочем, те были очень даже «за». Кто его знает, как завтра карта ляжет. Война вроде началась. С такого мордобоя ведь запросто можно не вернуться.
Тем временем кавалер Андрий недрогнувшей рукой принял солидный кубок аргосского, не жеманясь, перелил его в свою благородную утробу и взгромоздил себя в пустующее кресло.
– Ты, Фабио, тоже присядь, – кивнул он мальчишке, на что тот истерично замотал головой. – Я говорю – сядь, – звякнул металлом его бархатный голос. Мальчишка поспешно сел на заботливо придвинутую ему скамеечку, но шлема из рук не выпустил.
– Правнук, – объяснил кавалер человеку понимающему, каковым, по его разумению, являлся наш доблестный фавор. – Взял его оруженосцем, дабы с малолетства привыкал к служению. Он же все тщится мою особу от неведомой опасности оборонить.
– Это мудро, – важно кивнул Унго, – ибо в праздности не может родиться достойный воин. Что же касается опасности, то здесь ее нет, благородный Фабио, но, похоже, в будущем у тебя будет возможность проявить родовую доблесть. Сейчас же присоединись к нам и подкрепи свои силы пищей, ибо истинный воин должен копить силы в недолгие минуты покоя, чтобы, не щадя, тратить их по зову своего сюзерена в годину испытаний.
Мастерство, его, действительно, не пропьешь. Как, впрочем, и воспитание.
