– Благодарю тебя, отважный Витольд. И за порыв твой и за парубков, тобой воспитанных. Только нет необходимости всех в огонь бросать. Нет. Лорд под меч зовет. С серыми бы и гоард справился. Но неправильно это. На Землю напали. Пусть и Земля за себя постоит.
Похвастался кавалер. Как есть похвастался. Если, конечно, в этом самом гоарде не одни Ильи Муромцы собрались. Хотя, может быть, смутивший меня термин трактуется и расширительно. Но все-таки.
– Я жду от вашего села четыре десятка тяжко оружных пеших воинов. В большем пока потребности нет, – продолжил Андрий. – И в других селах есть кого взять. Понимаю я. Все хотят долг свой перед Землей исполнить. Но забывать не надо, что и послушание есть долга исполнение. Все. Четыре десятка возьму, – сурово обвел всех взглядом.
Удивительно. Сколько я ни читал о Средневековье, везде руководство населенных пунктов без всякого энтузиазма относилось к идее руководства о необходимости выделения живой силы. Здесь же староста насильно совершенно пытается побольше народу на войну сбагрить. Но с вопросами своими к этим долинным швейцарцам я приставать не стал. Побьют еще.
– А ты, Витольд, тоже без дела не останешься. Кроме парубков своих и стеновое войско в оборот возьми. А то вчера, стыдно сказать, голой стали застеснялись. Пусть уж пообвыкнут.
– Так в доспехе те были, а наши бездоспешны. Вот и смутились, – взвился Бындур.
– Воин на то и воин, чтобы быстро думать, как врага сразить, – поучительно сообщил кавалер. – Столы бы опрокинули и укрылись за ними. А так неразумно напали и потери понесли. Так что давай, Витольд, не стесняйся. Сними с них жирок. А ты, Тарас, гляди. Урок каждодневный сократи. Как с припасом у тебя?
– Добро с припасом. Хватит.
– На слово верю. Но коль промашку в чем дашь, не осуди – война.
– Обижаешь, кавалер.
– Учу.
Меня вдруг легонько тронули за плечо. Я обернулся. Перед нами стояла одна из певуний и теребила фартук.
– Дяденька Саин, вас там дяденька Хамыц кличут. Они с Лесными задрались. Рассудить просят.
– Что случилось, друг мой? – недовольно осведомился кавалер.
– Похоже, мои люди в чем-то не сошлись во мнениях с вашими лучниками. Берет меня беспокойство за безопасность этих стрелков. Не разрешите ли удалиться на некоторое время?
– Конечно, идите, не хватало нам еще раздоров в своей среде. Если нужно – смело зовите моих латников. – Он осекся, вспомнив, что задравшиеся уничтожили большую часть врагов во вчерашней схватке, и величественным кивком позволил мне удалиться.
Во дворе царила добрая такая, напряженная до предела, деструктивная, можно сказать, атмосфера.
Двое зеленых стояли над своими луками, задрав головы в зенит, потому что в межключичные впадины им упирались меч и дага Граика, а третий истерично переводил наложенную стрелу с Хамыца на Унго, с Унго на Эдгара, с Эдгара на Граика и при этом заполошенно орал: «Бросай оружие, я убью его». Причем, кого именно он собирался убивать, было совершенно непонятно до того самого момента, пока в дверях не появился отважный Магистр Ордена Тяжелых Клинков. Появление на театре военных действий нового действующего лица так негативно сказалось на и без того взбудораженной психике лучника, что он таки спустил стрелу. Хотите отгадать в кого? Отгадали. Возьмите с полки пирожок. Смертоносный снаряд со свистом пронзил воздух. Тюкнул в грудь и, пораженный талантами местного кевлара, упал наземь.
Глыбистой молнией метнулся к нему Эдгар и, ухватив за горло, поднял очень высоко над землей, желая, очевидно, заглянуть ему в глаза. Внезапно вознесенный лучник попытался высказать свое неприятие подобным обращением путем размахивания кинжалом, извлеченным из поясных ножен, однако рассерженный гигант сжал руки, кинжал выпал, а лицо приподнятого стало стремительно синеть, явно намекая на недостаток кислорода в легких.
– Стоять, – люто заорал я.
Эдгар быстро отпустил лучника и спрятал руки за спину, всем своим видом демонстрируя, что к происшедшему он не имеет никакого отношения. Отпущенный шлепнулся на землю, перевернулся кверху задом и стал кашлять, массируя горло.
– Что здесь происходит? Граик, уберите оружие, ведь это наши союзники.
Оружие на мгновение растворилось в воздухе, дабы обнаружиться в ножнах. С ледяной, абсолютно аристократической улыбкой на породистом лице Граик предостерег инстинктивное движение зеленых к брошенным лукам, кратко молвив: «Не советую». Дага, мутным кольцом блеснувшая вокруг кисти, подкрепила сказанное.
Сверкнув в мою сторону ослепительнейшей из своих улыбок (всех его улыбок я не знал, но уж больно эта была ослепительная), Граик приветствовал меня учтивым наклоном головы.
– Сочту за честь принять на себя труд доклада, достойный предводитель наш, – выдал магистр. – Я вышел на утреннюю прогулку, дабы размять члены путем упражнения с оружием, увидев из окна, как резвятся мои соратники. Спустившись, я застал странную картину. Эти достойные, – кивок подбородком в сторону зеленых, – весьма неучтиво выясняли у наших друзей, где им найти рекомого Баргулом, наставив для вящего убеждения на них свое оружие. Спутники ваши не были готовы к подобной беседе, ибо полагали себя среди друзей. Я счел своим долгом вмешаться. Наш певец же обратился с просьбой к одной из дочерей хозяина позвать вас. Однако ваше появление вызвало несколько иной эффект, чем ожидалось. Вы, надеюсь, не пострадали, друг мой?
– Да нет вроде. Достойный Ингвар, ведь накануне мы решили, что сегодня наш друг пройдет испытание, и вы решите, достоин ли он своего оружия. Что заставило вас так скоро изменить намерения? Успокойте меня. Надеюсь, ничего дурного вы не имели в виду. Иначе… – Я многозначительно посморел на троицу полуобнаженных великанов. Глядели они на зеленых нехорошо.
– Не думай о дурном, достойный магистр. Но разве неведомо тебе, что воины Зеленой Лиги Земли Шарм'Ат вопрошают о соискателе с оружием в руках и с яростью во взоре?
– Каюсь, не знал.
– Весьма то странно, Саин, ибо не раз бывал ты в Лесных Твердынях. Хотя прости, ведь достойный Тивас говорил, что был ты болен.
– Не стоит. Так говоришь, грядет испытание? Интересно будет посмотреть.
– Но где же ваш спутник? – спросил Ингвар уже спокойно, беспретензионно.
Во двор вприпрыжку вбежал тот, из-за которого прелесть утра едва не украшена была кровопролитием.
– Старший мой, я договорился с кузнецом. Он берет кольчуги, что мы раздобыли. Деньги хорошие дает, – затараторил он. Унюхал напряженность в воздухе. – Э! Не случилось ли чего? Не обидел ли кто? – по-кошачьи, по широкому кругу, стал он приближаться к зеленым.
– Хорошо все, младший брат мой. Не поняли чуть-чуть друг друга.
– Э, Баргул, – обратил я на себя внимание юного предпринимателя. – А много ли дает кузнец?
