— Старушка утонула случайно. Не усложняйте все еще больше.
— Удивительно своевременный несчастный случай. А правнучка миссис Карлоу оказалась одной из двух детей, что нашли тело фон Гумбольдта. Вот вам и связь.
— Вы говорили, что письмо тоже написала она. — Помощник старшего констебля с трудом выудил факт из перегруженной памяти. — Вы ее подозреваете?
— Нет. Однако все тамошние люди связаны между собой. Иде — крохотное местечко. Бирнбаум и фон Гумбольдт оба пробыли здесь некоторое время. Насколько я могу судить, они пытались собрать информацию. Бирнбаум признался, что хотел узнать что-нибудь о прошлом чаши. Фон Гумбольдт пытался склонить миссис Торн к сделке — и, похоже, ему это удалось: она согласилась на том условии, что чашу перевезут сюда из Лондона.
— Не могла ли она инсценировать ограбление? — спросил помощник.
— Если это ее рук дело, то она чертовски классная актриса. Когда я с ней разговаривал, от нее буквально волнами исходила ярость. Кроме того, по словам адвоката миссис Торн, у нее имелись достаточно веские основания, чтобы заполучить чашу законными методами.
— И кто же наш главным подозреваемый?
— В ограблении или в убийстве? — с редкой для себя иронией поинтересовался Побджой.
— И в том, и в другом.
— Ну, помимо чаши, у Бирнбаума накопилось много других претензий к фон Гумбольдтам. Семья деда умерла в концлагере, а граф из «СС» прикарманил всю его коллекцию предметов искусства. Довольно серьезный мотив. К тому же у него сомнительное алиби. Он остановился в гостинице над пабом в Чиззлдауне — «Счастливый охотник». Там говорят, что он вышел после одиннадцати, но служащие не совсем уверены. В Торнхилл он прибыл незадолго до полудня. Мог встретить фон Гумбольдта по дороге, загнать в лес и убить.
— А ограбление? Ах да, карлик или обезьяна. Превосходно. Есть еще кто-нибудь на примете?
— Там присутствовал еще один человек — некий проситель убежища, предположительно нелегальный иммигрант, но, слава богу, это дело не нашего управления. Он подрабатывал у миссис Торн: она утверждает, что бесплатно; я подозреваю, что у него просто нет разрешения. Я наводил о нем справки, хотя удалось выяснить не так уж много. Якобы он прибыл откуда-то из Африки, но похож скорее на полукровку. Необычный тип. Выбрался на пляж залива Певенси, ему помогала какая-то группа поддержки иммигрантов из Гастингса. Представляется Эриком Риндоном. Мне удалось переговорить с ним совсем коротко.
— Черт бы пробрал этих проклятых иностранцев. Нужен переводчик?
— Нет, сэр. У него довольно беглый, хотя и несколько необычный английский.
Пауза.
— А что насчет парня, который нас вызвал, Гудмана? Живет в доме, который прежде принадлежал Торнам, состоит в дружеских отношениях с миссис Торн, возглавлял переговоры. Прямо всюду сует свой нос. Что нам о нем известно?
— Недостаточно, — признал инспектор.
* * *
Натан и Хейзл продвинулись в своих изысканиях гораздо дальше полиции. Два дня спустя они обедали в задней комнате книжной лавки и в сотый раз обсуждали дело. Анни поощряла их общение, считая, что, если дети выговорятся, это поможет им преодолеть последствия психотравмы. Она чувствовала, что Хейзл расстроена сильнее Натана.
— Наверняка его убил тот же, кто утопил миссис Карлоу, — рассуждал мальчик, — только я не понимаю, какая именно связь между убийствами. Она была ведьмой, которую интересовал Грааль, он — владельцем чаши. Два убийства наверняка связаны, только… Карлик мог напасть на фон Гумбольдта, считая, что чаша у него, но никак не на твою прабабушку. Мы знаем, что она… — Натан замолчал. Он так и не признался Анни, что они с Хейзл видели, как Бартелми рисовал круг, так что мать считала, что ему ничего не известно о водяном духе.
Но у Анни в голове выстраивалась собственная цепочка рассуждений.
— Он был мокрый?
— Фон Гумбольдт? Ну разумеется. Ведь шел дождь. У Хейзл также имелись предположения.
— Его ударили по голове, — сказала она. — Мы видели кровь. — Голос Хейзл дрожал, хотя они уже не раз обсуждали случившееся. — Именно так его и убили.
— Карлик не мог этого сделать, — внезапно объявил Натан с каменным лицом.
— Почему?
— Он слишком мал ростом.
— Он мог залезть на дерево, — предположила Хейзл.
Вдруг Натану пришло в голову: «Лесовичок мог что-то заметить. Он видит все, что творится в окрестностях Торнхилла, а я попросил его быть настороже. Я должен пообщаться с ним».
— В любом случае, — Анни вспомнила прежнюю обиду, уже много раз высказанную, — вы не должны были там находиться. Если бы вы не подглядывали за собранием, то не наткнулись бы на труп. Вам нечего было там…
— Нам было что там делать, — повторил Натан — тоже в сотый раз. — Ведь сначала убили прабабушку Хейзл, а я — тот, кто видит сны о других мирах. Мы имеем отношение к происходящему. Нам нужно все знать на том простом основании, что нам нужно все знать.
— Терпеть не могу, когда ты умничаешь, — вздохнула Анни.
— Джордж собирался отправиться в лес на поиски улик, — продолжал Натан, — но я сказал, что лучше оставить это полиции. — Мальчик определенно гордился своим щедрым жестом: он снисходительно доверил Побджою вести расследование. — Все равно они оцепили прилегающую территорию.
— Джордж — тупица, — пробормотала Хейзл, которой нужно было на кого-то сорваться, пусть даже в его отсутствие.
— И еще, — подытожил Натан, — если бы мы не стали следить за собранием, мы бы никогда не побежали за карликом и не узнали бы, что он сделал с Граалем. Дядя Барти был нами весьма доволен.
— Гоняться за преступниками опасно. — В тоне Анни недоставало убежденности, и она сама это понимала. Все происходящее в данный момент было опасно, а она ничего не могла поделать.
Анни подала детям клубнику со сливками и с удовлетворением отметила, что по крайней мере аппетит сына не пострадал.
— Постарайся выбросить все из головы, — посоветовала она Хейзл, чувствуя, что ее слова звучат глупо и неуклюже. — Понимаю, тяжело впервые увидеть мертвеца, но… ведь это просто как старая скинутая одежда. Дух отбрасывает то, что больше ему не нужно.
— Похоже, его духу не предоставили выбора, — заметил Натан.
Поздно вечером он забрался к окошку на чердаке и взглянул на звезду. «Охватывает ли она своим взором, что творится в лесу?» — гадал Натан. Быть может, Белая Маска с безразличием наблюдал из другого мира за убийцей Дитера фон Гумбольдта? Звезда, которая вовсе не была звездой, продолжала все так же светить. Натан лег спать в надежде увидеть во сне комнату с хрустальными сферами и эфирным изображением своего мира, и Кванжи Лей в Глубоком Заточении — в белой цилиндрической камере; надежда обманула его: мальчик спал без сновидений.
