Отключив телефон, положил на сиденье рядом. Сидевший сзади Филин, усмехнувшись, вытащил пистолет и передернул затвор.
– Не лязгай железом, – усмехнулся Горец. – Сейчас этого не надо. Он сделает все, что мы сказали. Я поторопился потому, что завтра приедет Бронин. И встречать его должны наши парни. Золото поедет ко мне. И все, Кость отстраняется от дел. Бал править будем мы.
– Как настроение? – услышал куривший Вячик громкий веселый голос Михайлова. Взглянув на него, недоуменно раскрыл глаза. Лицо Константина Федоровича было злобно-радостным. А в глазах – Вячик был готов поклясться в этом – плескалось удивление.
– Почему людей не отправил? – сумел спросить он.
– Как быстро все забывается! – усмехнулся Михайлов. – Раньше ты мне никогда не тыкал, а сейчас… – Он махнул рукой. – Мне нужен Горец. Свяжись с ним, и пусть приезжает. А то многое потеряет.
Улыбнувшись, вернулся в кабинет. Вячеслав удивленно посмотрел ему вслед. Около него остановились четверо крепких парней. Покосившись на них, он сделал шаг в сторону. Парни молча, не двигаясь, смотрели на него.
– Чего вылупились? – зло спросил он. – Кончилось ваше время, пока не поздно, линяйте отсюда. А то…
– Где он? – вошел Горец.
– У себя.
Горец, отметив, что преданных Михайлову парней стало больше, сунул руку за отворот легкой куртки и сжал рукоятку торчавшего за поясом «ТТ». Филин, прислонившись к стене, остался у двери. Горец быстро направился к кабинету. Толкнул дверь, вошел. Михайлов сидел за столом с фужером в руке.
– Здравствуй, – увидев Горца, улыбнулся он.
Горец с удивлением смотрел на него. В бока ему ткнулись стволы пистолетов. Мысленно выматерившись, он осторожно вытащил руку. Чужие руки, быстро пробежав по поясу, выхватили пистолет. Проверили левую подмышку. Горец стоял неподвижно. Когда двое молодых мужчин отступили, усмехнулся.
– Я всегда говорил, что для тебя работа выше всего. Ты ценишь в жизни только деньги. Тебе плевать на дружбу, на человеческие отношения, даже на жену и сына. Ведь если я сейчас в течение пяти минут не позвоню, тебе пришлют их головы.
– Ты все рассчитал, – засмеялся Михайлов, – и взял меня за горло. Но вот одного ты не учел. Я даже благодарен тебе.
Горец, ничего не понимая, удивленно смотрел на него.
– Ладова сюда, – бросил Константин.
– Да, – буркнул Горец, – просчитался я. Но не думал, что ты настолько мразь, ведь Яшка твой сын. Был для тебя в жизни всем. И вдруг…
– Звали? – входя, спросил Глеб.
Михайлов встал и, шагнув вправо, отдернул в сторону квадрат темной материи. Глеб остановился. Ничего не понимающий Горец смотрел на него. У того был явно пораженный, растерянный вид. Горец проследил за его взглядом. И, широко открыв глаза, отшатнулся назад.
– Даже ты заметил! – весело сказал Михайлов.
Горец, тряхнув головой, сделал два шага вперед и уставился на изумленное лицо Глеба. Потом снова повернулся.
– Нина, – прошептал ошеломленный Глеб. – Так Нина твоя жена? – не отводя взгляда от большой фотографии Нины и Якова, спросил он.
– Ты давно ее знаешь? – спросил Михайлов.
– Давно, но не видел уже девятнадцать лет.
– У тебя сын, Глебушка, – усмехнулся Михайлов. – Как похож! А я, когда встретил его в аэропорту, все никак не мог понять. Думаю: кого же он мне напоминает? Представляешь? Начал в семейных альбомах копаться. И вроде даже отыскал сходство Яшки с одним своим прадедом. А оказалось, все очень просто – Яшка вылитый Глеб Ладов. Твой сын, Глебушка, – весело повторил он.
Глеб подошел к фотографии. Достал из бумажника воинский билет. Посмотрел на свою фотографию в молодости. Перевел взгляд на Якова. Сходство было поразительное. Он выронил военный билет и мотнул головой. Горец, опомнившись, отскочил к стене. Трое парней направили на него пистолеты.
– Ладно, – усмехнулся Михайлов. – О Нинке и ее сынке мы поговорим попозже. Сейчас извини, Глебушка, у меня с Саньком разговор будет.
– Понимаю, – кивнул Глеб и, не отрывая взгляда от фотографии, попятился.
– Кстати, – остановил его голос Константина. – Нина и твой, не побоюсь сказать этого слова, сын в его руках. Так что, по-моему, ты тоже захочешь поговорить с ним.
Глеб по-прежнему смотрел на фотографию. Уловив кивок Константина, один из парней, открыв дверь, слегка подтолкнул Глеба. Тот вышел. Горец, крутанувшись, ногой достал руку с пистолетом одного из боевиков. Пистолет отлетел к стене. Горец, вытянув руку, прыгнул к нему. Два пистолета выстрелили одновременно. Двое других парней, направив стволы на упавшего Горца, выстрелили снова.
Услышав выстрелы в кабинете, Вячик выхватил «ТТ» и ударил его рукояткой по голове одного из парней Михайлова. Ударив другого ногой, влетел в комнату. Филин, спиной раскрыв дверь, выбросив руку с пистолетом, всадил пулю в повернувшегося в его сторону парня и выстрелил еще три раза. Из глубины вестибюля в него стреляли. Пули впились в стену, с визгом уходили в пол. Одна попала в пистолет Филина. Вскрикнув, он выронил оружие и выхватил нож. Уходя от удара боевика, присел и наотмашь полоснул его по животу. Выпущенная почти в упор пуля раздробила ему голень. Взвыв, Филин рухнул на пол. Подскочившие парни начали избивать его ногами. Вячик ударом кулака сбил стоявшего у двери Рыбакова. Тот упал на стол и свалил его. С матом вскочив, схватил с подоконника вазу с цветами, запустил ее в стрелявшего в открытую дверь Вячеслава. Вячик повернулся, прыгнувший к нему Борис получил пулю в грудь. На голову Вячеслава обрушился удар рослого парня. Тот, добивая ногой, разбил ему лицо.
Глеб, зажав окровавленными пальцами вспоротое пулей плечо, вжав голову в плечи, затаив дыхание, сидел за большим кожаным креслом.
«Во влип, – испуганно думал он. – Сейчас еще для полного счастья товарищи из ментовской нарисуются и упекут в кутузку».
Услышав, что кто-то вошел, липкими от крови пальцами правой руки сжал горлышко валявшегося на толстом ковре графина.
– Никого, – услышал он нервный голос.
– Вот Горец, сука, – высказался второй, – переворот задумал. Как в Чили!
– Но видок у него был, – хихикнул первый, – когда фотку Яшкину увидел. Я, например, сам обалдел. Кость, кажется, даже доволен этим. Лично я бы этого Глеба…
– Подожди, – усмехнулся второй. – Сейчас Кость в натуре одурел. Но когда золото со старателей выхватит, всех троих – Нинуху, Глеба этого и Яшеньку – на куски порвет. Он одних бабок на сынулю знаешь сколько потратил? Тот в Лондоне, похоже, не учился, а…
– Все сюда! – раздался повелительный голос. По звуку шагов Глеб понял, что парни вышли.
«Вот попал! – Он покачал головой. – Надо как-то отсюда убираться, и дай Бог ноги. В Ярославле Игорька перехвачу. Успею. Где-нибудь золото закопаем для потомков, и все, больше никогда никаких дел. Хватит».
