— Так-так, — сказал мистер Стэнтон и выпрямился, опираясь на лопату.
— Привет, пап! — радостно закричал Уилл, подбежал и обнял его.
— Доброе утро, — поздоровался Мерримен.
— Старый Джордж сказал, что вы придете рано, — сообщил мистер Стэнтон, — но я не предполагал, что настолько рано. Как вам удалось разбудить его?
— Я сам проснулся, — улыбнулся Уилл. — Да. С Нового года я начал жизнь с чистого, нового листа.
— А мы вот все ворочаем старые листья, — проговорил Пол.
Все рассмеялись.
— Да, это так. Оттепель наступила неожиданно, земля не успевала оттаивать, и вода не могла просочиться сквозь нее. А сейчас и водостоки оттаяли, а потоки воды забили все вымытым отовсюду мусором. Как, например, это. — Пол показал пакет, с которого капала вода.
Уилл сказал:
— Я возьму лопату и помогу.
— Может, ты сначала позавтракаешь? — спросил Пол. — Здесь уйма старых листьев, хотя год только начался.
Уилл неожиданно понял, что прошло очень много времени с тех пор, как он ел в последний раз, и почувствовал страшный голод.
— Проходите и съешьте что-нибудь на завтрак, выпейте чашку чая или еще чего-нибудь, — предложил мистер Стэнтон Мерримену. — Ваша прогулка в это время суток была, очевидно, утомительной. Я действительно очень благодарен вам за то, что вы его доставили, не говоря уж о том, что проследили за ним вчера вечером и ночью.
Мерримен кивнул, улыбаясь, и поднял воротник своего пальто современного покроя, которое, как Уилл заметил, тем не менее очень напоминало длинный плащ.
— Благодарю вас. Но мне необходимо вернуться в поместье.
— Уилл! — закричал звонкий голос, и из дома вышла Мэри и побежала по дорожке. Уилл пошел ей навстречу, а она набросилась на него и толкнула в живот.
— Как было в поместье? Ты спал на кровати с балдахином?
— Не совсем, — ответил Уилл. — С тобой все в порядке?
— Конечно, в порядке. Я классно прокатилась на лошади Старого Джорджа, на тяжеловозе с фермы Доусонов. Он подобрал меня посреди проезда. Вскоре после того, как я ушла. Кажется, это было сто лет назад, а не прошлой ночью, — она посмотрела на Уилла довольно робко. — Я думаю, мне не следовало вот так уходить вслед за Максом, но все произошло так быстро, и я очень волновалась, что мама не получит помощи.
— А мама правда хорошо себя чувствует?
— Доктор сказал, все пройдет. Это было растяжение, а не перелом. Конечно, в этом мало приятного, и ей теперь нужен отдых. Но настроение у нее довольно приподнятое, сам увидишь.
Уилл посмотрел на дорожку. Пол, Мерримен и отец разговаривали и смеялись все вместе. Он подумал, наверняка отец решил, что дворецкий Лайон неплохой парень, а вовсе не реквизит поместья.
Мэри сказала:
— Извини за то, что по моей вине ты потерялся в лесу. Вы с Полом были где-то очень близко ко мне. Хорошо, что Старый Джордж разобрался, кто из нас где потерялся. Бедный Пол, он так волновался за нас обоих, а не только за меня, — она захихикала, но потом постаралась изобразить раскаяние, что ей удалось без особых усилий.
— Уилл! — Пол оторвался от группы и радостный бежал к ним. — Только посмотри! Мисс Грейторн… Да благословит ее Бог! Посмотри! — Его лицо светилось от счастья. Он вынул сверток, который принес Мерримен, и Уилл увидел, что это старая флейта из поместья.
Почувствовав, как его лицо медленно расплывается в улыбке, он снова посмотрел на Мерримена. С серьезным видом Мерримен достал второй пакет.
— Вот это леди прислала тебе.
Уилл открыл его. Внутри находился маленький охотничий горн, блестящий, немного потускневший от многолетнего хранения. Он быстро взглянул на Мерримена и снова посмотрел на подарок.
Мэри прыгала вокруг:
— Ну давай же Уилл, подуй в него. Ты можешь наделать шума во всей округе до Виндзора. Давай!
— Позже, — отказался Уилл. — Сначала надо научиться. Вы поблагодарите мисс Грейторн от моего имени? — попросил он Мерримена.
Мерримен кивнул.
— Я должен идти, — произнес он.
Роджер Стэнтон сказал:
— Не могу передать вам, как мы благодарны за вашу помощь. Со всей этой непогодой и с детьми — ваши действия были просто неоценимы… — Он не мог найти больше слов и жал руку Мерримена с такой теплотой, что Уилл думал, он никогда не остановится.
Суровое лицо Мерримена смягчилось; он выглядел довольным и немного смущенным. Он улыбался и кивал, но ничего не говорил. Пол и Мэри тоже пожали ему руку. Затем он взял руку Уилла и скользнул по его лицу коротким пристальным взглядом глубоких темных глаз.
— До свидания, Уилл.
Он помахал всем рукой и двинулся вниз по дороге. Уилл посмотрел ему вслед. Мэри спросила, подпрыгивая рядом с ним:
— Ты слышал диких гусей прошлой ночью?
— Гусей? — угрюмо переспросил Уилл. Он почти не слушал ее. — Гусей? Среди такой бури?
— Какой еще бури? — удивилась Мэри, но продолжила свою болтовню, прежде чем он опомнился. — Дикие гуси, их, должно быть, были тысячи. Они мигрировали, я думаю. Мы не видели их, был только чудовищный шум, сначала жуткий гвалт этих безумных грачей, а затем этот гогот в небе, где-то очень высоко. Было необыкновенно страшно.
— Да, — сказал Уилл, — так все и было.
— Ты, кажется, еще не совсем проснулся, — произнесла Мэри с раздражением и, подскакивая, пошла вперед по дорожке. Затем резко остановилась и замерла. — Боже мой! Уилл! Смотри!
Она уставилась на какой-то предмет, лежащий на снегу за деревом. Уилл подошел ближе и увидел среди мокрого подлеска огромную карнавальную маску с глазами совы, лицом человека и рогами оленя. Он смотрел на нее и не мог произнести ни слова. Маска была сухой, чистой и яркой, такой же, как раньше. Такой она останется навсегда. Она выглядела как набросок головы Охотника Хорна, которую он видел на фоне черного неба, но в то же время была другой.
Мальчик продолжал молча смотреть.
— Надо же! — воскликнула Мэри. — Тебе крупно повезло, что она там застряла. Мама очень обрадуется. Она не спала, когда неожиданно со всех сторон потекла вода. Тебя там, конечно, не было; вода дошла до нижнего этажа и смыла много вещей из гостиной, прежде чем мы заметили это. Маску тоже унесло, и мама очень расстроилась, потому что знала, как ты огорчишься. Только посмотри, только представь…
Она подошла ближе, продолжая весело щебетать, но Уилл больше не слышал ее. Маска лежала у садовой изгороди, которая все еще была завалена снегом, но уже начала просматриваться сквозь таявшие сугробы. А на снегу около водосточной канавы Уилл заметил следы. Это были отпечатки копыт лошади, которая остановилась на этом месте, потом повернулась кругом и ускакала прочь. Но это не были следы подков. Отпечатки были в форме круга, с перекрестьем внутри: отпечатки тех самых подков, которые Джон Уэйленд Смит когда-то поместил на копыта белой кобылицы.
