Яростно я закричал вслед удаляющейся фигуре, не надеясь на ответ: когда наш хозяин собирается вернуться? Но он уже вышел на дорогу, и то, что он прокричал в ответ, было еле слышно. В конце концов я собрался с силами и прошел по тропинке к воротам. Я безнадежно смотрел направо и налево, но наш гость уже исчез из виду. Ветер донес лишь слабые слова:
— Вернусь, когда дом будет готов.
Я медленно брел по тропинке к дому, пораженный поведением владельца, сбитый с толку потерей контроля над своими чувствами, в состоянии совершенного смущения, потому что не мог понять, чем стал этот день — провалом или триумфом? Должно быть, наш разговор продолжался дольше, чем я думал, ибо дневной свет уже начинал гаснуть и празднества подходили к концу. На площадке перед входом в дом оркестранты складывали инструменты. За домом на земле растянулась парусина циркового шатра, а качели и карусели уже были разобраны на части. У двери Гарольд выпроваживал последних посетителей, а из подвала доносилось, как Сэм поворачивает огромные клапаны, чтобы закрыть бойлеры. Я медленно бродил по опустевшим комнатам, в которых теперь раздавалось только эхо моих шагов. На чердаке я случайно наткнулся на Ли, она складывала трико Арлекина.
Оказалось, Ли поговорила с владельцем, который, по-видимому, остался доволен проделанной работой. Теплая волна облегчения накатила на меня. К своему удивлению, я схватил Ли за нежные руки и наговорил ей нелепых благодарностей. Ли улыбнулась таинственной улыбкой и поцеловала меня в щеку.
— Спасибо, Виктор, — сказала Ли. — Тяжелый выдался день. А теперь пора идти спать.
Стоя лицом к лицу с Ли, я вдруг осознал, что моя тень выросла. Теперь мы с ней стояли как равные, одинакового роста друг с другом.
На следующее утро
Рыжик проспал до самого полудня. Когда он потянулся к Лорел, то обнаружил, что вторая половина кровати пустая и холодная.
— Лорел!
Он заглянул во все комнаты, но ее нигде не было. А зайдя в гостиную, он увидел, что серебряные подсвечники матери исчезли со своего места на каминной полке. Он снова прошел по дому, осмотрел двор, заглянул в наружную уборную. Но сердцем чувствовал, что Лорел не вернется.
В трактире
— Я нашел ее. — Учитель принялся разжигать трубку, когда волшебник подошел к нему. — Вот. — Он протянул своему товарищу небольшого размера книгу в кожаном переплете с надписью «Легенды Забытого Времени». — Это книга старых историй, — объяснил он. — Одно время все это меня очень интересовало. Я отметил нужную вам страницу.
Волшебник уже сам нашел этот отрывок.
«Легенда о Странниках и Островитянах», — вслух прочитал он. — О чем это? «И вдохнул Великий жизнь в Землю…»
— Можете пропустить первый кусок, — вмешался его приятель. — Начните с середины страницы.
Волшебник принялся листать страницы.
— Так-так, уже нашел… «Из поколения в поколение передавались секреты Странников и секреты Островитян. Доволен был Великий, и решил он тогда, что пора настала наградить людей особым Даром». Вот это уже другой разговор. — Он медленно продолжил: — «И случилось так: узнали Странники, как смотреть в глаза друг другу, чтобы видеть все направления жизни другого Странника, что переплетались и возвращались к самому дню рождения его и к тому дню, когда покинул он Остров. И о тех, кто обладал таким свойством, говорили, что Дар несут они». — Он снова что-то пробормотал. — Это могло бы пригодиться, полагаю. «И случилось так: каждый Островитянин знал теперь, как увидеть всю Землю беглым взглядом одним, словно глазами хищной птицы, парящей на огромной высоте. Научились они презирать пути, в которых жизни всех мужчин и женщин сплетаются вместе, что бы образовать нескончаемую неразрывную паутину. И о тех, кто нес в себе это свойство, говорили, что они видят Землю глазами пустельги». Интересный поворот фразы, не находите?
Он снова прочитал этот отрывок, на этот раз про себя. Наконец поднял глаза, едва заметно улыбаясь.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал волшебник. — Здесь говорится, что Странник может видеть мир глазами другого человека. А Островитянин озирает мир с огромной высоты. Итак, Странников и Островитян осчастливили именно такими дарами, которые необходимы, чтобы понимать мир через мою Машину Сложной Эмпатии. — Он хмыкнул. — В идеале, думаю я, требуется человек, который наполовину Странник, наполовину Островитянин, если предположить, что такой вообще существует.
— Мне тоже так кажется. — Учитель как раз выпускал причудливое облачко дыма из своей трубки. — Есть и другие упоминания об этих племенах, но они написаны в других книгах. Я мог бы поискать, если хотите.
— Нет, не беспокойтесь, — ответил волшебник. — Ваше предположение очень интересно, но, в конце концов, это же всего лишь легенды… — Он заметил, что учитель поднял бровь. — А что, разве нет?
— Хороший вопрос, — кивнул учитель. — Как я уже, кажется, говорил, меня всегда увлекали древние легенды. И я пришел к выводу, что все они так или иначе основаны на исторических фактах.
Волшебник рассмеялся:
— Да бросьте! Вы говорите о сказках, а не о настоящей магии! Единственная магия, знакомая мне, — это не что иное, как инженерное искусство, и только.
Учитель попытался возразить, но поток речи, которым разразился волшебник, оказалось невозможно прервать.
— Я знаю, что вы собираетесь сказать. Да, конечно, мы даем этому название «магия», но, в конце концов, это не настоящая магия, по край ней мере не та, о которой рассказывается в сказках. Это инженерия, виртуозная механика! Не что иное, как гайки и винты. — Он сделал долгий глоток эля.
Несколько секунд учитель молча пыхтел своей трубкой.
— Разве? — наконец спросил он. — Лично я все же убежден, что потомки обоих племен до сих пор бродят по земле.
Они взглянули друг на друга в некотором смущении.
Спустя минуту тишину нарушило появление еще одного посетителя. Это был молодой человек с копной непослушных рыжих волос, в старомодных серых брюках и франтоватой черной кожаной куртке, украшенной замысловатым узором из медных заклепок. На ногах у него красовалась пара изношенных парусиновых туфель.
— Приветствую, молодой Браун, — позвал его учитель. — Подойди и познакомься с моим другом. Это Леонардо Пегас.
— Привет, — сказал юноша. — Меня зовут Майкл Браун.
— Мне нравится ваша куртка, — сказал волшебник. — Когда-то я знал кое-кого, кто носил похожую.
Из дневника Виктора Лазаруса
Понедельник, 17 мая
После визита нашего странного владельца прошло три месяца, но до сего дня я не мог заставить себя сделать хоть одну запись. Время от времени я задумываюсь над последними, таинственными словами, которые произнес владелец, но до сих пор не имею представления, что он имел в виду, когда сказал, что вернется, когда дом будет готов. Однако сейчас я рад отметить, что работы по дому ведутся наконец-то без проволочек. Благодаря вдохновению Ли, преданной службе Сэма и Гарольда, мы приобрели репутацию своего рода прибежища для художников, музыкантов и прочих творческих личностей. В любое время под нашей крышей находится кто-то из них, отдыхает или работает, задерживаясь у нас надолго или не очень. У Гарольда обнаружилась коммерческая жилка, и он начал планировать долгосрочную программу мероприятий, чтобы с выгодой для дела развлекать наших постоянных посетителей. Теперь он носит титул художественного руководителя и продолжает организовывать как экскурсии, так и представления. Что касается Сэма, то его стали называть управляющим поместьем. Он заботится о ежедневном поддержании порядка в доме и о ведении хозяйства в целом.
