Дилл потянул за одну из веревок с кисточками, которые теоретически передавали сигнал оператору подать лифт к коридору, ведущему в алтарь. Далеко внизу задребезжал колокольчик, и полдюжины человек принялись крутить лебедки. Через некоторое время кабинка лифта качнулась и начала опускаться, чуть заметно подвигаясь к южной стене. Вдруг на решетчатый потолок опустился голубь и стал чистить перья. Завидев ангела, птица смутилась и сорвалась с места с пронзительным криком.
Дилл всей душой ненавидел этот лифт. Пресвитер специально распорядился установить приспособление, когда Церковь наложила запрет на полеты архонов. И без того медлительная и неуютная железная клетка редко доезжала до нужного этажа. А если и доезжала, то останавливалась на таком расстоянии от края платформы, чтобы вынудить несчастного пассажира совершить прыжок, достойный доброго акробатического номера. То ли механизм был изначально неисправен, то ли виной всему было дурное настроение рабочих, тянущих тросы.
Лифт резко остановился. Скрипящая, раскачивающаяся кабина повисла на расстоянии двухсот футов от пола и восьмидесяти — от ближайшей стены.
— Эй! — позвал Дилл.
Никто из священников не обернулся. Они были слишком далеко и слишком заняты проверкой замков, засовов и арбалетов.
Дилл стоял в подвешенной над землей клетке, положив руку на меч, и ждал.
Ждал.
— Эй!
Никто не отозвался. Над головой пронесся беспокойный голубь.
Церковная кухня напоминала поле боя. Лязг ножей раздавался со всех сторон и спорил с треском печей и криками бесчисленных поваров и поварят. Толпы людей в высоких белых колпаках потели над разделочными столами: нарезали ломтиками и кубиками, потрошили и разделывали туши. Котлы кипели на открытом огне. Поварята выстроились рядами у дымящихся раковин и до изнеможения оттирали бесконечные тарелки и чашки. Подавальщики с трудом локтями пробивали себе дорогу, чтобы в целости вынести из этого адского пекла драгоценные подносы с жареным козленком и сладкой бараниной, перепелиными пирогами и запеченными грачами, с горячей картошкой в масле.
Пухлые щеки Фогвилла зарделись от жары, а капельки пота оставляли блестящие ручейки на напудренном лице. Решив, что чем быстрее он двинется вперед, тем чище выйдет из проклятого места, помощник стал проворно пробираться между печами и раковинами, ловко увиливая от развешанных над головой медных кастрюль и сковородок, перепрыгивая через разливающиеся по полу молочные реки. Он закрыл нос рукавом и чуть не столкнулся с рассерженным носильщиком, который держал в руках поросенка. Животное взвизгнуло и стало вырываться, носильщик разразился руганью. Поваренок, нарезавший лимон, ехидно улыбнулся, глядя на разыгравшуюся сцену, и выкрикнул нечто недостойное слуха священника. Впрочем, Фогвилл все равно ничего не расслышал в общей суматохе.
— Свинарник, — бормотал помощник. — Настоящий свинарник. — Место действительно напоминало зверинец. Сколько грязи и заразы тащили за собой животные, которых приносили на кухню. После такого визита поможет только горячая ванна с маслом лимонного дерева.
Промокшие полы рясы, словно путы, мешали идти, а на туфли — на туфли Фогвиллу было страшно даже взглянуть.
В конце концов он разыскал главного повара. Тот храпел на самодельной кровати из мешков, сгруженных прямо под полками с речными угрями. Фогвилл едва не задохнулся от вони. Даже разложившийся труп генерала Хейла смердел куда меньше. Угри прели, и жир капал на мясистое лицо спящего повара, заставляя его ругаться и ворочаться во сне.
Помощник ткнул спящее тело носком туфли.
— Просыпайся, Фонделгру. Да проснись ты! — Капля жира упала ему на голову.
Фонделгру повернулся и застонал, почесывая огромное раздутое брюхо под фартуком, который, по всей видимости, когда-то был белым. Приоткрыв один глаз, он заметил Фогвилла, с шумом выпустил газы и вздохнул.
— Крам? Тебе чего?
Заметив блестящие жирные пятна на новенькой церемониальной рясе, Фогвилл отпрыгнул подальше от полок с угрями. Всем сердцем он желал сейчас, чтобы висевший в воздухе отвратительный запах исходил от человека, а не от рыбы.
— Я ищу Девона. Его здесь случайно нет?
За спиной зазвенели тарелки, и что-то разлетелось вдребезги. Фонделгру не обратил на происшествие никакого внимания.
— А что этот сифилитик мог тут забыть?
— Может быть, наш отравитель снова хотел помочь на кухне. — Фогвилл презрительно взглянул на бурлящие и пенящиеся кастрюли, на дымящиеся грязные печи. — Я смотрю, у тебя здесь все под контролем.
Главный повар пригладил рукой лоснящиеся волосы и стал рассматривать грязные ногти. Исподлобья взглянул на гостя.
— Мне кажется, он свои яды и заразы на нас испытывает.
— А он утверждает, что находит здесь вдохновение.
Рот повара чуть заметно покривился.
— Ну что ж, если ты его все-таки встретишь, — сказал помощник, — будь добр, передай, что его хотят немедленно видеть в алтаре. По очень важному делу.
Повар зевнул.
— У вашей проклятой шайки только важные дела и водятся. За спиной подавальщик орал на поваренка. Полетела посуда, а Фонделгру и глазом не моргнул.
— Видите, Девона здесь и в помине нет, — в конце концов проворчал он и снова закрыл глаза.
Фогвилл осмотрелся вокруг: двое мальчишек затеяли драку прямо между рядами раковин и разделочных столов. Они повалили друг друга на пол и покатились по грязным лужам, задев один из столов. Вниз металлическим градом посыпались столовые приборы, стоявшие в корзине.
— Да у тебя тут новенькие, как я погляжу, — заметил Фогвилл. — Все уже прошли проверку?
У пресвитера Сайпса были причины для волнений. С истреблением войск хашеттов появился риск, что враг прибегнет к более изощренным способам мести. А вдруг это будет чашка с ядом?
Фогвилл глубоко вздохнул… и немедленно пожалел об этом. Неожиданно прямо у него под ногами завыла собака. Собака? Он даже глаза закрыл. В последний раз взглянув на дерущихся поварят, помощник отправился в направлении к выходу. К своему ужасу, он заметил, что запах тоже решил покинуть кухню.
Священнику снова пришлось карабкаться через дебри огромной кухни, увиливать от бесчисленных поваров, посудомойщиков, мясников, подавальщиков, служанок и носилыциков. Кухня буквально ломилась от разношерстного люда — никто бы и не заметил пропажи одного, а то и дюжины человек. Скольких успел отравитель заманить на свою адскую кухню за эти годы? Помощник вспомнил слова Фонделгру. Наверное, он на нас свои яды и заразы испытывает.
Когда Фогвилл добрался до выхода, у него голова трещала от мысли о том, какие ужасы могли бурлить в каждом кухонном котле. Откуда подозрительно зеленоватый налет на мясе? От какой болезни побледнела дичь? Помощник еще долго потом не мог решиться попробовать яства, приготовленные на церковной кухне. По меньшей мере неделю. Он приложил все усилия, чтобы убедить Сайпса заняться вопросом безопасности, и взял дело под свой личный контроль.
