— Я понял. Я передам Борлоку.
— Нет, приятель, не надо. Не хочу, чтобы меня приняли за слабака или старого калеку, который уже своих обязанностей выполнить не может. Я думаю, в этот раз мы обойдемся и без порки.
Существовали яды в сотни раз страшнее розги, они могли доставить человеку немыслимые боль и страдания, не причиняя при этом особого вреда телу. Глаза ангела побелели, а коленки затряслись. Он еле удержался на ногах.
— Когда выйдешь отсюда, — проговорил пресвитер, — ты сгорбись как-нибудь, лицо скриви. В глаза никому не смотри и ни с кем не разговаривай. — Он пожал плечами. — Они сами забьют себе головы и розгами, и ядами, и еще бог знает чем. Вот пускай удивятся гневу старого пресвитера! Мы ведь можем добиться желаемого эффекта и без лишних усилий, согласен? Оба побережем силы. Если кто-то захочет над тобой посмеяться или поиздеваться, дай мне знать потихоньку. Ты все понял?
Дилл и сам не понял, то ли он кивнул, то ли голова просто затряслась, — так сильно он дрожал.
— Да не бойся ты так, парень. Ты мне тоже поможешь — прикроешь мою… немощь стариковскую. А я постараюсь и дальше тебя сам наказывать. Не то чтобы я тебя здесь хотел часто видеть по такому поводу. Ты сам уже достаточно взрослый. Ну как, мы достигли соглашения?
— Да, ваше преосвященство.
— Хорошо, — улыбнулся пресвитер. — Не хочу, чтобы меня считали дряхлым стариканом.
— Нет, ваше преосвященство.
— Итак, мой сон был прерван, и я в настоящий момент пребываю в состоянии ясности мысли, так что давай проведем с пользой время, которое отмерено нам по меньшей мере тридцатью ударами розги. А торопиться мне некуда. Это все-таки учебная комната, так, может, что-нибудь почитаем? Когда у тебя следующее занятие?
— Ваше преосвященство, вы выбросили учебник на прошлом занятии.
— Что, правда?
— Прямо в окно. — Дилл показал на новенькое стекло, еще хранящее на себе отпечатки стекольщика.
— Боже мой! А что это за книга была?
— Не знаю. Толстая.
— Ну и правильно, от толстых книг толку мало. Мы больше ничего учить не начинали?
— Вы сказали, что мне исполнилось шестнадцать и наступил момент усвоить самые важные уроки жизни.
— Я так сказал? — Сайпс нахмурился и произнес уверенно: — Ну да, да, конечно. Я помню.
— Да, и я хотел спросить…
— ?…
— Мы тогда заговорили о…
— А-а… — Пресвитер заговорил серьезнее. — Ах, моя память. — Он прикусил пальцы. — Ну да ладно, чего стесняться. Раз уж я начал, так нужно и заканчивать… Я думаю, это всего лишь вопрос времени. Шестнадцать лет, конечно… — Старик открыл книгу, и его глаза забегали по странице, но Дилл подозревал, что Сайпс и не собирался читать. Его морщинистая кожа приняла какой-то странный красноватый оттенок, а губы плотно сжались в тонкую полоску. Через некоторое время пресвитер щелкнул языком и взглянул прямо на Дилла. — О женщинах.
— Нет, ваше преосвященство, мы говорили о другом.
— Правда?
— Мы говорили о войне.
— О войне? — Пресвитер облегченно вздохнул. — Слава Ульсису, да, конечно, о войне. Я расскажу тебе о войне.
На какой-то момент воцарилась тишина. Пресвитер собрался с мыслями и продолжил:
— В основном мы воюем с хашеттами. Остальные дикари по большей части заняты только тем, что режут друг другу глотки за козу или чужую жену. Но хашетты, — рассказывал пресвитер, покачивая головой. — Три тысячи лет назад Кэллис воздвиг этот храм над королевством Ульсиса, и хашетты поклялись стереть его с лица земли. Первая битва, Битва Зуба, состоялась еще тогда, когда Дипгейт представлял собой скопище палаток и грязных хибар, развешенных над пропастью. Городские стены не поднялись еще, чтобы защитить город от набега язычников. И тогда сотня архонов и почти две сотни пилигримов одержали победу над полчищами, в двадцать пять раз превышающими их силы. — Пресвитер улыбнулся. — Ну эту часть сказки ты уже слышал?
— Да, ваше преосвященство. — Дилл хорошо знал историю битвы. Ученые и пресвитеры храма написали о ней множество трудов, да и Сайпс сам не раз рассказывал о Битве Зуба.
— Тогда это можно опустить.
— Нет, ваше преосвященство, пожалуйста. Сайпс расплылся в улыбке.
— Летопись Скримлока начинается двумя вопросами. Дилл хорошо их помнил: это была его любимая часть истории.
* * *
— Сколько? — спросил Кэллис. — И где?
Балтус Брайн стоял на коленях прямо на ковре в палатке Вестника, тень его широких плеч, словно ночь, накрыла разложенную на полу карту.
— Вестник, по нашим оценкам, их силы насчитывают от сорока до пятидесяти тысяч. Восемь тысяч хашеттов и вдвое больше родственных им племен из Деламура, а также целая армия хешбанских дикарей с севера Мертвых песков. С ними степные погонщики верблюдов, кочевники, заклейменные в плену, и небольшой отряд наемников из Нижних земель, всего около полутора тысяч человек. Здесь никогда еще не собиралось столько язычников с тех пор, как знаменосец Йорк объявил, что в Сэнпае живет еще одна девственница. В настоящий момент вражеская армия разбила лагерь в четырех милях к юго-западу от Блэктрона, здесь. — Он ткнул пальцем в точку на карте. — В десяти — двенадцати днях пути.
— Наемники? — переспросил ангел.
— Вестник, хашетты подкупили их солью из Дырявой дельты.
Кэллис разразился громоподобным смехом.
— Пускай захватят свою плату на поле боя. По-моему, у нас как раз закончилась соль.
— У нас уже много чего закончилось, в том числе и удача. — Балтус почесал затылок. — Вестник, армия быстро продвигается. Кроме шайки наемников, они все жители пустыни. Если хотим добраться до Койла и укрыться за стенами речных городов, нужно выступать немедленно.
— Бежать, Балтус? — Глаза Кэллиса вспыхнули. — Я не собираюсь бежать.
— Вестник, нам не устоять против такой силы. Дипгейт падет. Мы могли бы воздвигнуть оборонительные стены, но… — Он не договорил. Разве смогут подобные сооружения отсрочить неминуемую гибель хоть на час?
— Согласен. Нельзя оставаться в городе.
— Тогда нужно отступать к храму. Цепи защитят нас, но у нас недостаточно продовольствия, чтобы выдержать осаду. Водопровод в Якку еще не достроен, и только меньше половины караванов успеет вернуться до начала атаки. Мы погибнем от жажды через месяц.
— Твоя правда, — как ни в чем не бывало отозвался Кэллис.
Балтус замер в ожидании, однако ангел больше не произнес ни слова.
— Вестник, каковы ваши указания?
— Мы выступим им навстречу.
Балтус чуть не поперхнулся.
— Против пятидесяти тысяч?
— Ты сам сказал, что их может быть всего сорок тысяч.
