Дилл замотал головой.
— Пошли со мной.
Это не приказ. Она просто повернулась и пошла, и Дилл последовал за ней.
Карнивал поднялась в воздух и обернулась на Дилла. Зубы блеснули, и мощные крылья мгновенно унесли грациозно легкое тело в высоту. Сердце бешено колотилось, и архон поднялся вслед за Карнивал.
Она вела на север. Дилл пытался не отставать, но кольчуга тянула вниз. Крылья хлестали по воздуху, легкие обжигало. Ножны стучали по ноге, и Дилл уже пожалел, что вообще взял их с собой. Но что-то же должно напоминать, что он как-никак воин Церкви. Еще недавно это имело значение — теперь казалось глупостью.
Город проглотил туман. Дома, улицы и цепи проносились под ногами. Дилл не отрывал глаз от Карнивал. Длинные черные волосы развевались на ветру, а крылья мелькали среди звездной россыпи. Она взмахивала ими раза в два реже Дилла, а расстояние между ангелами неуклонно росло.
— Подожди! — позвал Дилл, но ветер проглотил его голос. Стиснув зубы, он заставлял изможденные мышцы продолжать движение.
Внезапно Карнивал, словно камень, сорвалась с высоты на крыши домов. Дилл последовал за ней, но остановился, увидев, куда она приземлилась. Огороженный сад, утонувший в тенях. Только небольшой участок лужайки светился в серебристом лунном свете, покрытый узором веток и сетей. Непроницаемая темнота сгустилась вокруг лужайки. Диллу сдавило грудь. Он кружил над садом. Кровь словно ушла из онемевших крыльев.
— Что случилось? — позвала Карнивал.
Чтобы отдышаться, Дилл опустился на тонкую цепь над садом, которая начала скрипеть и качаться. Не удержавшись, Дилл сорвался вниз и через минуту лежал на лужайке и разглядывал звезды.
Карнивал фыркнула.
— Ловко.
Дилл поднялся. Коленки тряслись. Отсюда сад уже не казался таким темным, как сверху. Цветущий кустарник и покрытые плющом стены окружали лужайку, а кованые чугунные ворота выходили на мощеную дорожку. Ночной воздух был полон сладких розовых ароматов. Дилл осторожно расправил крылья: вроде бы все цело.
Карнивал была совершенно спокойна, как и раньше.
— Ты мне снился.
Дилл уставился на нее.
— Мне снятся все ангелы. — Она снова странно посмотрела на Дилла. — Как тебе кажется, почему?
— Не знаю.
— Я не знаю имен, но помню все лица. Молодые и старые. Иногда они лежат среди трупов, а иногда умирают. Потом они навсегда оставляют меня, и мне снятся их сыновья. — Карнивал замолчала. — А я снюсь тебе?
Все перемешалось в памяти: скрип цепей, шрамы, кровь.
— Иногда.
— Как тебя зовут?
— Дилл.
— Ты знаешь мое имя?
У Дилла ком застрял в горле.
— Тебя храм послал сюда?
С трудом Диллу удалось кивнуть.
— Зачем?
Помощник Крам предупредил Дилла, что нужно говорить. Он сплел паутину красноречивых фраз о мире и понимании, ненависти и прощении. Дилл часами слушал тирады, но теперь, когда на него смотрели черные глаза, потерял дар речи.
— Я… они…
Казалось, Карнивал его и не слышала. Черные глаза смотрели сквозь Дилла.
— Люблю этот сад. Старый садовник ухаживал за растениями, а богатые хозяева никогда сюда не наведывались. — Она сорвала веточку жасмина и положила белые цветы на ладонь, покрытую шрамами. — Наверное, в один прекрасный день он заметил, что я наблюдаю с дерева. Знаешь, что он сделал?
Дилл покачал головой.
— Он вернулся к своим цветам, прополол клумбы, вынес сорняки, поправил розовые кусты и плющ, так ни разу и не подняв глаза. А сердце стучало, как барабан. Садовник подстриг траву, собрал ее в тележку и увез, как обычно. Я провожу здесь каждое утро. Садовник с тех пор так ни разу и не появился.
— Они хотят поговорить, — наконец выдавил Дилл.
Карнивал расхохоталась. У Дилла волосы встали дыбом от ее пронзительного дикого смеха. Он попятился.
Карнивал подступила к нему.
— А что, по-твоему, может мне от них понадобиться? Мир? Отпущение грехов? Или они спайнов приструнят?
Дилл сделал еще один неуверенный шаг назад. Карнивал наступала.
— Местечко на дне пропасти для моей пропащей души и остальных внутри меня? — Луна блеснула в ее глазах, шрамы зашевелились под копной волос. — Или кровь? Может, меня пустят к мертвым до того, как священники выкинут тела? — Карнивал оскалила зубы. — Или мне всучат меч, сделают таким же ангелочком, как и ты? — Она ткнула Дилла пальцем в грудь, ее лицо оказалось в дюйме от него. — Я не верю в ангелов.
Дилл уперся крыльями в стену.
— Ангельское вино, — выпалил он.
Карнивал остановилась. Волосы разлетались по ветру, зубы блестели, но глаза погасли.
— Это ловушка, — прошипела она.
— Нет.
— Они хотят убить меня.
— Нет. То есть да, но…
— Думают, я забыла. Думают, я уже забыла планетарий. Считают, я ничего не помню! — Лицо в шрамах исказилось от гнева. — Эта сучка! Спайн! Должна была сгореть, должна была…
Рэйчел? Она говорит о Рэйчел. Дилл отчаянно пытался отвлечь Карнивал от охватившей ее ярости.
— Они просят тебя прийти в алтарь на рассвете. Помощник Крам хочет поговорить с тобой один на один. Никаких спайнов. Он хочет предложить сделку.
Карнивал фыркнула.
— Пускай катится к чертям! Они меня за сумасшедшую держат?
Дилл молчал.
— Были и другие ловушки, — прорычала ангел. — Много лет назад. В разных местах. Во многих местах. — Она начала дышать чаще, глаза яростно рыскали по лужайке. — В местах, где Лабиринт подбирался ко мне. И кровь. Я думаю… — Она хлопнула себя ладонями по бокам. — Они знают, я не могу вспомнить. Они…
— Она будет там.
— Кто?
— Спайн. Из планетария. Я договорюсь.
Карнивал замерла и долго смотрела на Дилла, пока лицо в шрамах не расплылось в ужасающей улыбке.
— Договоришься?
Дилл словно в пропасть провалился. Он кивнул.
— Твои глаза, — заметила Карнивал.
Дилл едва слышал ее: всю жизнь он мечтал сделать нечто выдающееся на благо храма, хотел гордо стоять в ряду своих благородных предков. А теперь хотел взять назад каждое сказанное слово. Он вспомнил, как Рэйчел перегнулась через балюстраду над Скизом.
Если я упаду, ты поймаешь меня?
Только теперь Дилл понял, кто он на самом деле. Не воин, как Кэллис. Не достойный даже называться ангелом. Трус и предатель. Глаза позеленели, словно глаза его верного друга.
