Сон, который приснился мне в эту ночь, был и страшным, и странным одновременно. Я шел по какой-то долине в форме чаши, окруженной лесом, ставшей в недавнем прошлом полем брани. На этом поле лежали десятки, если не сотни тел, пробитых стрелами, изрубленных мечами, изорванных когтями и клыками – люди, эльфы, орки, – все они были здесь мертвые. Я брел по этому полю, смотрел на мертвые тела и узнавал их. Вон лежит староста Хван, а там – рыжий Александер. Я хотел подойти к ним, закрыть их глаза, смотрящие в голубое небо над полем битвы, но не мог. Какая-то сила гнала меня дальше и дальше, ко все новым телам, в которых я снова и снова узнавал знакомых мне людей. Могучее тело Боба, изрубленное, словно в лавке мясника, а далее – тело, лежащее лицом вниз, завернутое в магический халат Джонатана, с судорожно сжатой на магическом посохе рукой. Я хочу подойти к Бобу, но не могу, словно бы мощный порыв ветра толкает меня в спину, и я иду дальше.
Риголан. Придавленный телом гиганта Шроттера, изрубленного боевой секирой, Сын Тени лежит с неестественно вывернутым торсом. Мужественное бледное лицо темного эльфа обезображено – из левого глаза торчит обломок толстой арбалетной стрелы. И еще дальше – Шеба. Она лежит навзничь, раскинув руки, ветер треплет волоски шкуры на ее плечах, а на горле ведьмы зияет страшная рана, словно бы гортань вырвана острыми зубами. И вдруг мой взгляд помимо моей воли резко перемещается вверх, и на холмике впереди я вижу худощавую, высокую фигуру в черном камзоле и с серебряной цепью на груди. Я не могу разобрать черт лица этого человека, они словно бы плывут перед глазами. Я вижу лишь его огромные и печальные голубые глаза.
– Видишь, что ты наделал? – негромко произносит глубокий сильный голос.
Я проснулся от собственного крика. Страх удушающими волнами накатывал на мой мозг. Мои товарищи повскакивали, зажгли свечу, Джонатан стал трясти меня за плечо, повторяя:
– Что случилось, бард? Что случилось?
Сердце бешено колотилось, самым первым моим побуждением было вскочить и выбежать в дверь, бежать куда глаза глядят. «Григор! – мысленно закричал я, словно бы призывая на помощь дух своего учителя. – Григор! Помоги мне!» И почти сразу перед глазами промелькнуло лицо старого барда, который, улыбаясь, говорил: «Пока ты не потерял самообладания, битва не проиграна!»
Эти слова подействовали словно бочонок холодной воды, опрокинутый мне на голову. Стоп. Успокоиться, взять себя в руки. Мои товарищи рядом со мной, я в безопасности. Бояться мне нечего. Это мой враг хочет, чтобы я испытывал страх! Мой враг? Конечно! Мой враг!
– Что случилось? Что случи… – теребя меня за плечо, продолжал спрашивать Джонатан, когда я развернулся, схватил его за плечи и заглянул ему в глаза, резко оборвав его вопрос.
– Нет, ты боевой маг! – тут же отпуская Джонатана, с сожалением сказал я и осмотрелся. Надо мной стояли, склонившись, Боб, Риголан и Шеба. На их лицах без труда читалось убеждение, что бард в конце концов сошел с ума. – Шеба! – воскликнул я. – Ты можешь заглянуть в мое сознание?!
– Что? – удивилась ведьма.
– Ты можешь заглянуть в мое сознание? – повторил я вопрос. – Ты можешь определить, входил кто-то в мой разум или нет?
Шеба поняла, бросилась к своей сумке и стала в ней что-то быстро искать. Затем вернулась с каким-то растением в руке.
– Дайте свечу! – сказала она, и Боб поднес ей свечку. Шеба подожгла полузасохший стебелек, но гореть он не хотел, тут же погас и начал коптить. Ведьме только этого и надо было.
– Сейчас будет щипать глаза, – сказала она, – но старайся держать их открытыми. Смотри на меня. – И с этими словами ведьма подула на тлеющий стебелек. Дым от ее дыхания полетел прямо мне в глаза, от чего они тут же наполнились слезами. Изо всех сил я старался не смыкать век, хотя это было трудно. Шеба начала шептать какой-то заговор, что-то непонятное: «Склонись, вражья сила, куда б ни носило, следы покажи, про все расскажи», – или что-то в этом духе. Секунд десять, которые длились, казалось, целую вечность, я ничего не слышал, кроме этого бормотания. Затем и вовсе повисла тягостная тишина. Выждав еще несколько секунд, я нетерпеливо спросил:
– Ну?!
– Да, он был в тебе, – тихо проговорила ведьма. – Нашептал сон?
– Нашептал? – переспросил я. – Не знаю, что он там делал, но сон мне приснился – тот еще сон. Бр-р! Страшилка! – проговорил я, растирая глаза кулаками.
– Эй, у вас там все в порядке?! – послышался из-за стены голос Хвана.
– Все нормально, господин староста! – прокричал я. – Извините, что побеспокоили!
На рассвете мы ушли из деревни, и провожать нас снова вышли почти все ее жители, может быть, за исключением детей. Они все еще не приняли решения – отправлять с нами своих парней или нет, но обещали определиться в течение двух дней. Из деревеньки послали гонца в другое селение неподалеку, для того чтобы провести совместный совет двух поселений. Крестьяне договорились, что решение, которое примет этот большой совет, и будет окончательным.
На нашем пути к Гасенску лежала еще одна деревня, и я готовился дать в ней представление вроде вчерашнего. Ночной кошмар было выбил меня из колеи, и я сначала решил не петь – довольно тоскливо себя чувствовал. Но потом передумал.
– Раз он может входить в мое сознание, значит, он и наблюдать за нами может! – вдруг осенило меня. Прямо на ходу, верхом на Оррил, я начал рассуждать вслух, так, чтобы мои товарищи слышали меня: – А раз может наблюдать, вполне вероятно, что он видел, какое впечатление песня произвела вчера на крестьян. И испугался! Вот почему он вчера ночью «нашептал» мне этот сон! Он хотел выбить меня из колеи, испугать, заставить отступиться! – едва не кричал я в озарении, чувствуя себя так, словно бы открыл по меньшей мере фундаментальный закон природы. – А значит, я должен во что бы то ни стало продолжать петь! Значит, я все сделал правильно!
«Эх, старина Григор! – подумал я. – Что бы я без тебя делал?! В который уж раз ты спасаешь мою шкуру, даже теперь, когда тебя нет рядом!» Но вслух сказал совсем другое:
– Кстати, Шеба, ты не могла бы определить, откуда он пришел? С какой стороны он «нашептал» мне этот сон?
– Я думала об этом, – кивнула ведьма. – Точно определить это невозможно, но по ощущениям – откуда-то с востока.
Я задумался. Направление на Гасенск, которого мы теперь и придерживались, – северо-восток. В принципе ведьма могла и ошибиться, не так уж велика разница, тем более в таком тонком деле. А с другой стороны, некромант не мог разместиться в самом Гасенске – где он там будет прятать своих зомби? Нет, его база скорее всего довольно далеко от города, чтобы спокойно можно было проводить магические ритуалы где-нибудь в глуши. Если, конечно, он еще не выступил на Гасенск и не взял его штурмом. Будем надеяться, еще не взял.
Вторая деревня оказалась еще меньше первой и еще более напуганной. Мы пробыли здесь недолго – я снова произнес примерно ту же речь, что и в деревне Хвана, спел свою новую песню и рассказал о нашей первой встрече с крестьянами, ничего не утаивая. Постепенно люди и здесь немного отошли, как-то оживились и решили принять участие в большом совете двух деревень, о котором я им рассказал. Прямо при нас они начали торопливые сборы, собирая в узлы свой небогатый скарб и готовясь к выступлению в деревню Хвана. Происходило это настолько поспешно, что больше напоминало бегство, чем плановую экспедицию. Мы не стали дожидаться окончания этого действа и пошли дальше, рассчитывая еще до заката достигнуть Гасенска.
